Пётр Волкодав - Я - Его Вариант Адаптации

— Не верю — засмеялась Аннета, — Финансы и Будда несовместимы. Странно. Я читала книгу, но Торнтон, — подпись автора не говорит об авторстве. В наш прогрессивный век плагиаторов, негров используют большинство авторских брендов. Авторы измельчали нынче… Берём любой сюжет из прошлого и впихиваем в реалии произведения с соответствующим антуражем. Идейку неграм и все дела и, вот на сцене выступает автор и всё якает и в инете изгаляется по поводу своей избранности, а вот за душонкой-то хлам и блохи в мозгу прыг-скок.

— Ах, так, плагиатор! Тогда берегитесь — Торнтон откусил кончик сигары и раздражённо, с членораздельным "пфу", плюнул на газон:

— Пари, господа графоманщики-любители — дюжина шампанского, французского конечно, если кто из вас победит меня в споре, касаемо Будды.

— Вот это разговор, — неожиданно ожил забытый всеми Пьер. — Я отвечаю на вашу дюжину своей. Я, как вам известно — уроженец Шампани.

— Тогда я — рефери, — вырвалось у Греты.

— Согласен. Присаживайтесь ближе Пьер, а то мне претит свернуть шею, даже если это о Будде. Итак, тема и содержание… не стесняйтесь, я на Будде собаку съел, как говорят русские. — Торнтон ухмыльнулся, внимание теперь сосредоточилось на нём. Пьер уже присел напротив босса и положил на колени трость: — Только не пыхтите на меня Торнтон. Мне ведь всё равно, чьи сигары вы курите, гаванские или гавайские. Я внимательно прочитал ваш фолиант и честно говоря, удивлён, что Вы не проставили своё имя.

— Не льстите мне Пьер. Всего 262 страницы и шесть с половиной лет.

— Хорошо, пока нам принесут кофе, я напомню молодым моим коллегам, что Ваш труд имеет название "Великая тайна Будды". А интересует меня вот какой вопрос. Он очееень ну очееень прост.

— Вас Пьер интересует детство, юношество зрелость философа или нечто другое? Детские забавы, извращения…

— Пьер хочет сказать вам, — Торнтон — зри в корень, — отпарировала Грета.

— И, бросай камушки в воду, а чтобы забава не была пустой — смотри на расходящиеся круги на воде, — не так ли говаривал известный Козьма Прутков. Николя, я не русский, но, тем не менее — приходилось. Вы не сказали — в какой корень? Кхе-хе-хе!

— Брависсимо босс, — картинно захлопал в ладоши Николя, — я не предполагал, что вы полиглот и разбираетесь не только в Будде, но и философских концепциях корня, то бишь — конца.

— О конце, Николя, — снова хохотнул довольный находчивостью и чувством юмора Торнтон, — спросите у Артура. Арчи, не дуйтесь, лучше объясните мне — о каком конце. Кхе-хе-хе.

— Простом, — побледнел и, сдерживая себя, забормотал Артур. Аннета ткнула его в бок, но он не обратил внимания, а распалился ещё больше: — Уж не моём конце, а тем боле — вашем Торнтон, — под всеобщий хохот заключил он. Другой конец — да, — другой, — продолжил он, не внимая оглушающему хохоту. Хохотал и не мог сдержаться и сам Торнтон, да так, что его разбил кашель, а дорогая сигара выпала прямо в чашечку с кофе. Вытерев слезы, босс переспросил: — Конец?

— Да, — конец, господин Торнтон. Всего одно слово — нирвана. Что это? — У Торнтона взлетели брови и сползла ехидная улыбка. Он снова закашлялся и побагровел.

— Вам помочь?

— Не нужно Аннета. Я этой теме и посвятил свою книгу. Честно говоря, — это и является великой загадкой Будды, большой и трудноразрешимой проблемой с которой я столкнулся и не только я. Об этот камень преткновения многие исследователи сломали зубы, а кое-кто и — хребет. Пьер, Вы предложили интересную тему, но уверены ли Вы в себе?

— Поглядим, — не задержался с ответом учёный, — на всякий случай предлагаю вариант ничьи — вы половину и я — пол ящика.

— Я согласен Пьер, но предупреждаю — Вам придётся туго. Я не привык играть вничью. Я по жизни — победитель. Даже имя моё и то говорит об оном — Виктор!

— А моё — Пьер, что значит — камень. Не забывайте Виктор.

— Господа, прошу Вас… — вмешалась Аннета, — беседа ещё не началась, а вы уже начали пикироваться. Я читала Вашу книгу босс, но, честно говоря, не всё поняла… не только читала, но и практиковала и некоторые результаты нашей общей работы получены благодаря медитации. Я буду весьма признательна, если на титульном листе будет красоваться ваш автограф с пожеланиями.

— Непременно. — расцвёл от удовольствия Торнтон. — Только вы не подумайте, Аннета, что я нанимал в негры Джонни… Вы, кстати, Анн всё время меня удивляете. Я не имел информации о ваших опытах с медитацией, обсудим позже… Пьер, можете взять себе в помощь всех ваших коллег. Я не обижусь. Наоборот — буду рад. Шансы, конечно у Вас ничтожны, но, тем не менее, кто знает, возможно, и я почерпну материал для последующей редакции.

— Итак, мы остановились на нирване.

— …. Гм, ну и что из того следует Пьер? Продолжайте.

— Следует, следует!!! Мы не знаем что такое нирвана, — можем догадываться. Помните — сказано: Будда не умер, а отправился в нирвану.

— Это нам всем известно Пьер, но что ты нам хочешь сказать.

— Определение нирваны Вам, надеюсь известно, коллеги? Тебе, например, Арчи?

— Ещё бы! Три раза хха-ха-ха. Пьер, не задавай дурацких вопросов, или ты хочешь рассказать о раджи, хатха, Агни- йоге? Нам это известно с юношеских лет.

— Что именно, Николя? Что вам известно о Будде и его кончине? — спокойно переспросил Торнтон.

— Известно всем, — неожиданно заговорила Аннета — Будда не умер, а отравился в нирвану, в мир, в котором времени как такового не существует, а значит и — жизни. То есть в некоё приграничье между мирами.

— Вы так полагаете. Все? — удивился Пьер. — Ведь ты аналитик неплохой, Николя. Растолкуй старику, что означает мир, в котором нет времени.

— Простите меня коллеги учённые, но мне необходимо отлучиться. — Торнтон поднялся и вынул трубку видеофона — срочный звонок… Я ненадолго.

Едва босс отдалился на приличное расстояние, Артур громко захохотал и вдруг остановился. Он посмотрел в глаза Пьеру и выразил общеизвестную истину: — Смерть — вот что такое нирвана, прекращение жизнедеятельности организма и всех его функций, небытие, конец всему для индивида — вот что. Нирвана есть небытиё, то есть — смертью, а у вас есть другое определение Пьер?

— Есть, коллеги! — неожиданно твёрдо заговорил Пьер. Раздались едкие смешки, но он не обратил внимания. Дайте мне достаточно полное определение нирваны, а потом я продолжу.

— Но погодите Пьер, — вмешалась Таня. — Вы хотите изобрести велосипед одновременно с колесом, или я чего-то не понимаю. Велосипед давно изобретён, как и религии — осколки знаний древних рас, выживших после катаклизма. Формула: потоп — голод — войны, давно нам известны и не требуют доказательств. Следствие войн — обесценивание жизни и утрата приоритетов. Жизнь ради прокорма и выживания отметает и науки и технологии, а при разрушенной инфраструктуре планеты, единственной целью становится выживание любой ценой. Уходят знания и нормы морали, цивилизация погружается в хаос. Убийство, людоедство, становятся нормой выживания, и, вместе с этим прогрессирует упадок цивилизации. На восстановление требуется много тысячелетий, если не десятитысячелетий. Хранители знаний прилагают все усилия, чтобы сохранить и передать в будущее накопленные знания, но это не так просто. Большая часть человечества погребена катаклизмом, остальные — рассеяны по планете и не могут объединить своих усилий, так как технологическая база человечества приказала долго жить. Остаётся одно — выживание, то есть — сначала еда, а потом — остальное. Люди дичают уже в первом поколении и чтобы хоть как-то сохранить память о предках и человечестве, приходится прибегать к устным преданиям. Появляются всякого рода культы и религии…. Реальные люди становятся богами и основателями религий. Чтобы хоть как-то спастись, приходит необходимость в вере. Вера — фундамент выживания, ну а то, что по дороге в светлое грядущее, жертвы просто неизбежны, известно. Известно и другое: — если Вера пуста, если к ней не прилагается усилий, совместных усилий, — народ или племя — обречены на исчезновение… Пройдя через тысячелетний, неизбежный в данном случае опыт религиозного экстаза, человеческих жертвоприношений, войн, люди начинают понимать суть Веры и её предназначение. Вера — единственная формула выживания. Другой — не придумано. Человечеству об этом многое известно! — с жаром закончила она.