Пётр Волкодав - Перекрёстки богов

— Гор с планеты Аннета предлагает Союз, — представился неизвестный в маске сокола.

— С какой планеты!?? — вскричал Пьер. — С какой!!!

Анн почувствовала, как качнулась реальность и стала погружаться в туман, а из под ног ушло мироздание.

— Егор, — и, лишилась чувств.

— Ещё бы, — из тумана донёсся голос Пьера, — ведь не каждый день узнаёшь, что в твою честь назвали населённую планету… Егор… господь Гор, ищущий власти — абсолютной власти… — Пьер снял очки и вспомнил речушку у Калуги и подслеповатого гения, запускающего с ватагой мальчишек бумажного змея; того самого старикашку, опередившего время — Константина Эдуардовича Циолковского, которому Саша Беляев посвятит фантастический роман "Звезда КЭЦ" и, мечте которого суждено осуществиться в самом нечеловеческом и страшном двадцатом веке от иуды, — сверхнапряжением Мечты — гением Королёва и Брауна.

— Странно, — Пьер потёр небритый подбородок и снова повторил: — абсолютная власть и… Егор… господь Гор. Неужели люди меняются?.. Нет, нет… люди не меняются… Егор… странно, — но ведь этого хотел Торнтон, чёрт дери! Абсолютная власть — абсолютна и… абсолютно развращает, но… почему же тогда Егор стремится к абсолюту… зачем? Наверно и… наивно, чтобы изменить… вернуть… или…

О, Боже! — вскричал Пьер и зажал кулаком рот.

"Не усложняй любую из задач: сведи к минимуму простоты ясности и наложи на действительность, потому как в бесчисленных вариантах разрешения запутаешься сам и запутаешь других". Нехитрый совет отца и пытался использовать Егор, запутавшись в умело расставленных ловушках и крючках господа Скея — гостеприимного хозяина приморского города — господа первой руки, коих шесть у бога южного "блюдца" — Тона.

Затянувшийся ужин с обильными возлияниями, и нешуточным интересом к новому собеседнику, в таверне белокурой Сани достиг апогея с появлением Егора, а потом саблезубого и офицера Сола — неожиданно оборвался на новом витке, появлением самого Скея, возникшего в проёмё входных дверей как мрачное привидение.

Попадали с грохотом стулья и посуда. Капитан двухмачтовика — Нои, поперхнулся сохе и выронил кубок, после чего остановились музыканты, а посетителям таверны стало не очень уютно.

Господь Скей отбросил капюшон длинного серого плаща, непринуждённо отряхнул плащ и небрежно бросил на руку опешившему слуге.

Сол потянулся к мечу, рассчитывая подороже продать свою и Егора жизнь, а Ник вызывающе рыкнул на незваного гостя, совершенно не обратившего на то внимания.

— Продолжайте, господы и гости — как ни в чём ни бывало сказал Господь Скей, направляясь к столу за которым радушная хозяйка услуживала Аише, Гору, капитану Нои и офицеру Солу.

— Я рада тебя видеть, господь Скей, — Сани уже справилась с волнением и, поприветствовала хозяина города, изящно склонив головку. — Что пожелаешь подать?

— Стул, гостеприимная хозяйка и пожалуй, — Скей непривычно добродушно махнул рукой: — и бочонок того вина, что твой ухажёр Нои тайком доставил тебе из виноградников господа Ноттия… О!., - притворно воскликнул Скей, — да тут и восставший из пепла Гор и мой офицер Сол и ко всему прочему любимица бога Тона — Аиша. Все в одном флаконе.

— Скей, если ты пришёл в гости — садись, не то мы можем скрестить мечи. Я не посмотрю что ты хозяин города, а Сол — он не вещь и потому не принадлежит тебе, господ Скей и, вообще, брось издёвки. — интонация произнесённых Егором повергла только оправившихся от ступора посетителей в шок, ибо непочтительность со Скеем стоит очень дорого. Ещё больший столбняк воцарился после следующих слов Гора: — Триста пятьдесят кг золота я отдаю за то, что ты отпустишь тор-ан ко мне и, ещё триста за всю долину саблезубых.

— Ни Слона себе!!! — вскрикнул капитан Нои, — да за такую цену, любого господа можно склонить к расположению и долгой дружбе.

— Но не меня, капитан Нои, — Скей, уже рядом с Егором, пристально смотрел на сникшего офицера Сола. — А ты — мой бывший и лучший из офицеров, принеси пока обещанный бочонок с вином и пусть всем подадут… — Скей, сделал паузу, пронизал съёжившихся посетителей и закончил мысль — кубки. Я пришёл с миром, — и уверенно уселся напротив Гора.

— У нас говорят: когда приходят с миром — готовься к войне — отпарировал Егор.

— Будет, сотрясать воздух, — В полном молчании госпожа Сани с помощью капитана Нои разлили вино пятилетней выдержки. Господь Скей однялся, удивив посетителей и вознёс золотой кубок: — За справедливого бога Тона, присвоившего вторую "руку" иерархии господов, — Скей снова сделал паузу, — господу Гора. Официальное положение в господы в моём присутствии состоится через три аннетянских, — Скей сознательно сделал ударение на "аннетанских", — месяца. Да-да, я не оговорился, Господь Гор. — усмехнулся уже добродушно Скей и сделал глоток.

Как ни сдерживал себя Егор, но рука с кубком дрогнула. Аиша, захлопала в ладоши и чмокнула в щеку Егора.

Последующая беседа застолья продолжалась в ключе спадающей настороженности. Пока Скей рассказывал забавные истории из своей жизни и срывал аплодисменты, каждый из постояльцев подходил к столу и в знак уважения склонял голову перед хозяином и господом первой руки.

Как ни был ошеломлён Егор, но всё же чувствовал какой-то подвох и пытался просчитать возможные ситуации последующих событий, упираясь в один и тот же тупик. Ответа не было, а Скей явно не желал объяснять причину скоростного карьерного роста, когда Егор перепрыгнул через одну ступень положения. Скей пил и не пьянел и, в конце концов, пригласил соседей по столу продолжить беседу в свой дворец.

В обеденной зале среди фонтанов и крутобёдрых танцовщиц, порхающих по розовым мраморным плитам пола, все напились и капитан сорвал поцелуй Сани, Скей незаметно кивнул Егору с понятным желанием. Раскрасневшаяся и хмельная красавица Аиша, весь вечер не спускавшая с господа Гора глаз, успела шепнуть Егору: — Будь осторожен.

— Продолжайте веселиться, мои гости, — поднялся Скей и все смолкли. — А капитану Нои я даже завидую, — пробормотал радушный хозяин, кивнув в сторону хозяйки таверны.

— Сол, останься с Ником, — поднялся Егор, потрепал по загривку молодого саблезубого у серебряного блюда, полного мяса.

Скей пошёл первым, по-кошачьи ступая по ступеням неширокой лестницы. Поднявшись на четыре лестничных марша, Скей показал в сторону затворённой двери из комеля лиственницы: — Для самых почётных гостей. Здесь ты и заночуешь, я не возражаю против Ника.

— Мягко стелешь, — отозвался Егор заглянув внутрь.

— Я не враг тебе.

После очередного марша два застывших во всеоружии молодца подбоченились.