Андрей Земсков - Пылающие небеса

Уничтожив напоследок еще троих механоидов, Святобор начал набирать высоту, чтобы занять более удобную позицию для атаки. Конечно, в плотной атмосфере гиперлучевые пушки И-45 имели существенное преимущество над плазменными и лазерными пушками, чьи лучи сильно поглощались и рассевались атмосферой. В стратосфере это преимущество уже не было столь существенным. Но корвет, который не мог нормально летать в атмосфере, предпочитал подходить к цели, сохраняя большую высоту, а атаковать его следовало до того, как он сам начнет атаку.

Истребитель почти вертикально прошел сквозь многокилометровый слой облачности, и перед Святобором раскинулось звездное небо, которое никогда нельзя было увидеть с поверхности планеты. Лейтенант выровнял машину и начал разгоняться, взяв курс на приближающийся корвет. Красная отметка цели быстро двигалась к зеленому треугольничку в центре экрана, обозначавшему местоположение истребителя. Святобор заранее отключил ограничитель темпа стрельбы, понимая, что атака будет единственной и, вероятнее всего, недолгой. Возможно, что пушки даже не успеют перегреться.

Вскоре аппаратура наведения захватила цель. Святобор тут же подтвердил открытие огня, и как только корвет оказался в зоне поражения, гиперлучевые пушки истребителя начали стрелять. Русские гиперлучевые пушки имели некоторое преимущество по дальности, но все равно времени до того, как истребитель сам окажется в зоне поражения орудий корвета, оставалось очень мало. За это время нужно было пробить вражеское защитное поле, броню корвета и нанести ему хоть какие-то повреждения. Где-то вдалеке вокруг стремительно приближающегося корвета замерцала фиолетовая сфера защитного поля, поглощающего энергию гиперлучей. Но все же часть энергии, пусть и сильно ослабленная, прошла сквозь защитное поле, но лобовая броня корвета все же выдержала, хотя и несколько деформировалась.

Как только дистанция позволила открыть огонь, корвет огрызнулся залпом тяжелых лазерных пушек. Теперь настало испытание для защитного поля русского истребителя. Оно полностью поглотило энергию вражеского выстрела, но само при этом ослабло почти до нуля. Следующий вражеский залп должен был полностью уничтожить машину, но Святобор продолжал идти в лоб на врага, ведя огонь с максимальным темпом. Возможно, эта отчаянная храбрость и спасла лейтенанта. Огонь гиперпушек повредил консоль, на которой находилась одна из лазерных пушек корвета. Пушка взорвалась, выведя каким-то образом из строя систему наведения соседнего орудия. Следующим залпом корвет выстрелил только двумя пушками. Один из лазерных лучей прошел мимо, а второй резанул по левому борту истребителя, пройдя всего в полуметре от кабины. Противно зазвенела аварийная сигнализация. На экране появилось изображение истребителя, наполовину отрисованное красным цветом, и побежали красные строчки с детальной информацией о повреждениях.

Истребитель был обречен, левая пушка была уничтожена вместе с одним из двигателей и всем левым бортом. Но правое орудие продолжало стрелять, несмотря на то что температура системы охлаждения уже дошла до критической. И враг не выдержал, испугавшись безумной русской отваги. Корвет не стал даже добивать обреченный истребитель и, заложив резкий вираж, вышел из боя. Это его и погубило — гиперлуч единственной оставшейся пушки русского истребителя вошел в правый двигатель корвета. Яркая вспышка озарила корпус вражеского корабля, погаснув в сером облаке сработавшей системы пожаротушения. Корвет, сбавляя скорость, ушел в сторону космодрома.

Только теперь Святобор понял, что истребитель стал неуправляемым. Не оставалось ничего иного, кроме как катапультироваться. Ремни прижали скафандр к сиденью, отлетел фонарь кабины, и катапульта отстрелила кресло. От перегрузки потемнело в глазах, и лейтенант на некоторое время потерял сознание. Когда он очнулся — вокруг была густая пелена облачности, через которую он опускался вниз. Святобор быстро просмотрел карту и убедился, что ему повезло, и приземлиться он все же должен не в болоте, а на относительно маленьком острове, где располагалась только небольшая метеостанция.

Приземлившись, Святобор отстегнул ремни и сразу же вооружился автоматом. Он предусмотрительно взял в полет не положенный пилотам по штату облегченный и укороченный «Витязь-3К», а спецназовский «Витязь-3С», который ранее получил от капитана Калинина. Лейтенанту понравилось это мощное оружие с усовершенствованной интеллектуальной системой самонаведения. Как оказалось, Святобор не зря почти двадцать минут пристраивал «эску» в креплении, предназначенном для короткой версии. Предусмотрительность оказалась не лишней. А вот в спецназовском скафандре садиться в кабину истребителя было нельзя — и кресло, и бортовые системы были рассчитаны на штатный скафандр пилота, в который пришлось облачиться Святобору, расставшись со спецназовским механизированным скафандром.

Святобор посмотрел на карту. Метеостанция располагалась совсем недалеко, до нее было менее километра, однако ее скрывали плотные струи дождя. Соблюдая осторожность, лейтенант двинулся к ней. Когда сквозь завесу дождя уже показались строения метеостанции, Святобор заметил среди зарослей мха три свежие могилы. Он подошел поближе. Три продолговатых холмика еще рыхлой почвы. На каждом — сделанное из подручных материалов надгробие в виде руны Альгиз. На надгробиях написанные от руки таблички с именами похороненных, датами рождения и датой смерти. Святобор наклонился и увидел, что дата смерти у всех была одинаковой, все они погибли позавчера. Видимо, их убили оккупанты. Но ведь был здесь кто-то живой — кто-то, кто их похоронил и написал эти таблички на надгробиях. Но кто это мог быть, если весь остров имел диаметр в десяток километров, и кроме метеостанции здесь не было иных поселений. Ополченцы или солдаты планетарного гарнизона? Но враг имел полное превосходство и в воздухе, и на поверхности, а по всей планете лежали тысячи незахороненных трупов.

Святобор осторожно приблизился к метеостанции. Навыки, полученные на занятиях по общебоевой подготовке, которые вел в училище капитан Челюсть, еще раз спасли лейтенанту жизнь. Святобор вовремя увидел натянутую в зарослях мха тоненькую веревку. Сначала он решил, что это «растяжка» — древний метод установки мин, которые в древности не имели собственной системы наведения. Но все оказалось еще интереснее — веревка шла к самодельной катапульте, заряженной заостренной металлической палкой. Конечно, маловероятно, что эта палка смогла бы пробить бронескафандр, разве что обычный комбинезон. И Святобор решил, что в будущем, когда люди вернутся на метеостанцию, катапульта будет представлять опасность для гражданского персонала. Потому выстрелил из автомата по катапульте, и та разлетелась на куски. Дальше лейтенант двигался еще осторожнее, ожидая еще каких-либо ловушек. Особенно он опасался мин или установленных в качестве мин ручных гранат. Но ничего этого не было, только еще две такие же катапульты.