Михаил Кисличкин - Лунные волки

— Подожди, не торопись, — негромко сказал контр-адмирал, видя, что парень готов идти. — Послушай пока меня. Твоя задача — патрулирование у пояса астероидов за второй планетой звезды Барнарда. Выйдешь в район патрулирования по указанным координатам и будешь наблюдать за активностью противника. Аналитики по косвенным данным полагают, что в районе, где была наша шахтерская колония, уничтоженная эриданами сразу после отказа Земли принять унию, противник может высадить свой автоматический шахтерский модуль. Или даже попытаться создать базу. Месторождение там богатое, содержание редкоземельных металлов доходит до десятых процента от общей массы астероида, а противник, похоже, считает, что сейчас мы слабы как никогда. Могут захотеть хапнуть, кусок-то лакомый, а эридане жадны. В случае обнаружения одиночных транспортов или звездолетов-харвестеров противника в данном районе — атакуй. С военными кораблями связываться запрещаю, с групповыми целями — тоже. Твоя основная задача — доставить информацию об активности эридан на Землю. Понятно?

— Так точно, товарищ контр-адмирал!

— Ну, если понятно, то свободен. И помни: мне нужны боевые капитаны, а не щенки, так и не ставшие волкодавами, потому что бессмысленно погибли в первом же бою. На рожон не лезть!

— Есть не лезть на рожон, товарищ контр-адмирал!

— Свободен, — кивнул головой Тарасов. — Удачи тебе, парень.

Осталась позади официальная церемония проводов звездолета, со скупой речью и таким же рукопожатием начштаба, представляющего начальство, цветами у провожающих космонавтов немногочисленных подруг и пронзительно-волнующей, звенящей медью мелодией «Прощание славянки». Захлопнулись герметичные люки шлюзов, отрезая «семидесятку» от внешнего мира, а крышка ангара плавно отошла в сторону, открывая кораблю путь к звездам. «Семидесятка» взлетела, плавно набирая вторую космическую скорость и уходя от Луны по вытянутой параболической траектории.

Сергей сидел в командирском кресле центрального поста и отслеживал на дисплее, как расчетная группа вводит данные для первого гиперпространственного прыжка. Новоиспеченный старший лейтенант внимательно смотрел, как формируются параметры гиперпространственного перехода. Это был как раз тот случай, когда ошибка могла стоить очень дорого.

Насколько Сергей знал, первые опыты в направлении, приведшем человечество к выходу в гиперпространство и, как следствие, к межзвездным перелетам, начались еще в двадцатом веке. Однако тогда, из-за слабости инструментальной и теоретической базы, ничего впечатляющего сделать не удалось. Все, чего удалось добиться ученым, так это нескольких заметок в СМИ о возможно осуществленной телепортации нескольких квантов света. В сороковых годах двадцать первого века, когда с изобретением квантового компьютера возможности ученых значительно увеличились, несколько научных коллективов, объединив усилия, вновь вернулись к этой теме, интерес к которой так и не угас со временем. Единая теория поля не давала покоя многим поколениям физиков и математиков. Распутать гордиев узел и связать, наконец, в единое целое связи между энергией, материей, пространством, временем и гравитацией было еще со времен Эйнштейна светлой мечтой многих гениальных умов… Забегая вперед, можно сказать, что сделать этого так и не удалось. Зато в процессе работы ученые получили весьма интересные результаты.

Сергей не был прогульщиком и лекции в училище по квантовой физике и физике пространства посещал исправно. Однако ясного понимания всех этих взаимосвязей в макро- и микромире из стен аудиторий он так и не вынес, ограничившись лишь выученными к экзаменам формулами и длиннющими простынями их выводов, пестрящими интегралами и физическими операторами, которые он забывал сразу по появлению в зачетке записи о сданном экзамене. Тем не менее он уяснил для себя, что при некотором специально подобранном энергетическом воздействии можно менять условия взаимодействия основных фундаментальных признаков нашей Вселенной — времени, пространства, энергии, материи и гравитации, превращая их одно в другое. Так, за счет энергии оказалось возможным изменить пространство, материю и гравитацию. Практическим результатом этих исследований стали генераторы гравитации и основанные на гравитационном взаимодействии системы обнаружения, а также гиперпространственные двигатели.

Если бы Сергея попросили описать процесс гиперпространственного перехода своими словами, он бы, наверное, не смог сделать этого так, чтобы собеседнику было понятно. Он и сам это не очень понимал. Когда корабль уходил в «гипер», он не переносился полностью из нашего мира в какое-то иное место, нет. Просто он в этот момент становился не только материальным объектом, а в чем-то уже и нематериальным, и это что-то имело отношение к гравитационным взаимодействиям. Ну, как электрон, который одновременно и волна и частица. А поскольку гравитация распространяется мгновенно, то это ее свойство было отчасти присуще и кораблю, позволяя ему снова полностью материализоваться в выбранной отдаленной точке пространства через короткие промежутки времени, иногда в несколько раз обгоняя выпущенный из точки старта в точку материализации корабля свет. Конкретная «скорость» звездолета в гиперпространстве, или просто «гипере», как для краткости говорили многие космонавты, зависела от одного из основных параметров гиперперехода — его интенсивности. Чем больше была так называемая интенсивность, тем быстрее происходило перемещение звездолета относительно обычного пространства. И тем менее материальным объектом в обычном мире и, следовательно, менее уязвимым для атак извне был корабль.

Однако тут была и оборотная сторона медали. Высокая интенсивность гиперпространства требовала очень высоких затрат энергии. Кроме того, перейдя некий порог интенсивности, звездолет мог просто не вернуться в обычный, материальный мир. Или вернуться, но «неправильно собранным». Также высокой интенсивности гиперпространства следовало избегать вблизи крупных материальных объектов, так как сильное действие их гравитационного поля могло самым фатальным образом повлиять на параметры гиперперехода корабля. Например, для «семидесятки» Сергея рабочим порогом передвижения в Солнечной системе, в зависимости от места нахождения звездолета, была интенсивность гиперпространства в 15–45 относительных единиц, пределом — от 25 до 60. В то время как в межзвездном пространстве ее можно было увеличивать в разы.

Так что одним прыжком от орбиты Луны в систему Барнарда Сергей прыгнуть не мог. Точнее мог, но с этой интенсивностью в гипере ему пришлось бы лететь до цели долгие годы. Сначала нужно было достаточно отдалиться от Луны и тем более Земли, используя обычный ядерный двигатель, потом сделать осторожный прыжок подальше от Солнца и гравитационных полей планет-гигантов, затем уже более интенсивный гиперпереход за пределы Солнечной системы, и уж тогда только взять курс на систему Барнарда. В итоге это путешествие должно было занять не менее трех недель. Потом не меньше месяца патрулирования, и такое же долгое возвращение обратно. В этом была вся жизнь экипажей малых кораблей, подобных семидесятой модели — долгие недели и месяцы нахождения в тесном и замкнутом пространстве звездолета, где люди заперты, как шпроты в банке, посреди безжизненного и пустого космоса и без всякой уверенности в том, что ты встретишь противника. И иногда короткие яростные схватки, зачастую заканчивающиеся гибелью корабля и экипажа, даже не сумевших уничтожить в ответ ни одного эриданского звездолета.