Михаил Кисличкин - Лунные волки

Тем временем звездолет трясло все сильнее и сильнее. А когда Алексей, используя последние остатки энергии, включил тормозные двигатели, Сергею показалось, что их похожий на дуршлаг звездолет сейчас и вовсе развалится. Но пока обошлось. Затормозив, звездолет продолжал падение. Сергей видел на датчике скафандра, как потихоньку повышается температура снаружи. По краям дыры в командирском отсеке заплясали веселые огонечки — признак трения об атмосферу. Марс приближался, отчетливо видимый в отверстии, которое начало потихоньку расширяться с краев. Болтало машину все сильнее и сильнее. Если бы дело происходило на Земле, то корабль бы давно развалился, а наблюдатель с поверхности планеты видел бы лишь падение красивых звездочек-метеоритов. Но в атмосфере, в сто шестьдесят раз менее плотной, чем земная, у них оставался шанс.

«Девятка» развалилась позднее, когда сбросившая скорость трением об атмосферу и тормозными импульсами двигателя машина оказалась в паре сотен метров от поверхности планеты. Алексей, у которого, видимо, оставались работающими какие-то приборы, отслеживающие параметры падения, включил тягу для последнего торможения, чтобы не упасть на поверхность плашмя. Перегрузка сильно вдавила Сергея в кресло, корабль в последний раз попытался превратить падение в некое подобие полета. Десяток секунд — и двигатели встали. А затем был сильнейший удар о поверхность, и у Сергея померкло в глазах.

Когда офицер пришел в себя, корабля уже, в сущности, не было. Удар был такой силы, что звездолет раскололся надвое. Из центрального отсека можно было запросто выйти наружу — разломы в корпусе позволяли это сделать. Парень, морщась от боли (кажется, что-то с ребрами), с трудом отстегнулся от кресла и попытался покинуть отсек, осторожно пробираясь по завалам — часть оборудования от удара вылетела из креплений и валялась, разбитая, в проходе. С некоторым трудом у него это получилось.

Снаружи был только рыжеватый песок и невыразительное, розовато-белесое марсианское небо. Сергей окинул взглядом обломки корабля. Из-за отсутствия кислорода о пожаре можно было не беспокоиться, но все равно оставшихся в живых людей следовало извлечь из разбитых отсеков как можно быстрее. Парень огляделся и включил коммуникатор скафандра. Очень скоро прибор пискнул и вывел на стекло шлема световую карту — коммуникатор нащупал сеть и принял сигнал со спутника. Оказалось, что они упали очень удачно — база Марс-Центральный, фактически один из крупнейших марсианских городов, располагалась всего в семидесяти километрах к западу. Следовало незамедлительно вызывать спасательную экспедицию. Сергей нажал клавишу связи на аварийной волне и записал сообщение: «SOS, Марс-Центральный, говорит капитан Кольчужин, бортовой номер НТД-31. Произвел жесткую посадку, срочно нужна помощь. Сообщаю координаты». Офицер переключил режим коммуникатора и перевел составленное сообщение в режим постоянной передачи. Главное дело сделано, теперь, дожидаясь спасательной партии, нужно было попытаться выйти на связь с заблокированными в корабле товарищами.

Сергей сделал несколько шагов к обломкам звездолета, но вдруг все вокруг озарила сильнейшая вспышка света, превратив на мгновение весь мир в черно-белый выцветший негатив. Раздался сильный треск, а коммуникатор отключился. Удивленный, Сергей обернулся и увидел, как на западе, там, где находилась земное поселение, нечто темное взметнулось с поверхности вверх, в почерневшее на пару мгновений небо. Однако вскоре небо просветлело, а над тем местом, где находился Марс-Центральный, появилась светящаяся раскаленная полусфера, яркая, как полуденное солнце. Несколько долгих десятков секунд марсианская пустыня была залита неестественным, пронзительным светом. Затем огонь поблек и словно истаял, а устремившаяся вверх масса стала не спеша вытягиваться ввысь и в стороны, оформляясь в такой знакомый по хроникам и картинкам уродливый гриб ядерного взрыва.

Ударная волна настигла Сергея несколько минут спустя. Изначально зрелище было воистину страшным. В разреженной атмосфере Марса чудовищная сила взрыва подняла вверх тысячи тонн мельчайшего песка, и благодаря этому фронт приближения ударной волны был хорошо виден. Издалека песчаная стена выглядела внушительно, она надвигалась как цунами, казалось, от нее нет никакого спасения. Однако потихоньку избыточное давление падало, а сорванный с поверхности планеты песок не успевал за перемещающейся быстрее скорости звука ударной волной. Стена пыли и песка становилась все ниже и ниже. То, что дошло до Сергея, не было чем-то особенно страшным, сказывалось большое расстояние от эпицентра. Сергей лег за обломками корабля и почти ничего не почувствовал. Взметнулся вверх песок, парень почувствовал всем телом легкий толчок, но этим дело и ограничилось. Песок оседал медленно, и видимость вокруг места крушения восстановилась лишь через полчаса.

Там, где вдалеке находилась земная база, возвышался огромный гриб. В марсианской атмосфере он выглядел особенно толстым, с практически конусообразным многокилометровым основанием, закрывшим собой все земное поселение и его окрестности. Верхушка гриба на растущей вверх длинной тонкой «ноге» устремлялась все выше и выше, засасывая в себя мельчайшие частицы. Если бы дело происходило на Земле, Сергей бы оценил мощность бомбы в районе десяти-двенадцати мегатонн, но сколько их было реально, учитывая условия марсианской атмосферы, он сказать не мог. Скорее всего, раза в два меньше.

Смертельным для коммуникатора скафандра электромагнитный импульс не стал. Все-таки военная техника обладала повышенными характеристиками надежности и была рассчитана на подобные случаи. Умный приборчик через некоторое время перезагрузился, сам прошел отладочные тесты и принялся искать сеть, заодно продолжая передавать в эфир сообщение Сергея, как простая рация. Энергии в скафандре хватило бы на пару суток, тем более что внешняя температура способствовала ее экономному расходу — в районе экватора, где упала земная «девятка», было всего минус пятнадцать градусов по Цельсию. Идеальный режим для энергосбережения — можно совсем отключить систему охлаждения и по минимуму использовать нагрев. Другой проблемой был кислород. Однако и тут все обстояло не так уж плохо — воистину Марс далеко не худшая из планет. Скафандр обладал штатным регенератором кислорода из углекислого газа, чтобы часть выдыхаемого воздуха можно было использовать повторно. А поскольку марсианская атмосфера больше чем на девять десятых состоит из углекислого газа, материалом регенератор был обеспечен надолго.