Мюррей Лейнстер - Где не ступала нога…

Он повернулся к медведям:

— Ну, пошли на станцию!

Ситка Пит, ворча, поднялся и занял свое обычное место впереди. За ним нехотя последовал Сурду.

Хайгенс и Роун шли рядом между Сурду и Фаро Нелл с Наджетом. Только так можно было на Лорене Втором пробираться по лесу в полумиле от укрепленного жилища. На пути они встретились с “ночным бродягой”, которого яркий свет привел в состояние истерии. С безумным страхом он стремительно несся сквозь чащу. Ударом лапы Сурду свалил его на землю в десяти ярдах от Хайгенса. При виде мертвого зверя Наджет ощерился и даже сделал вид, что собирается напасть на врага. Мать его отогнала.

Снизу послышалось умиротворенное ворчание. Звери наконец успокоились. Свет на посадочном поле погас. Тропинка, ведущая через чащу, погрузилась во мрак.

Хайгенс ввел гостя в комнату. Послышался шелест крыльев. Орел высунул голову из-под крыла и холодно посмотрел на людей.

— Это Семпер, — сказал Хайгенс. — Семпер Тираннис. Он тоже житель Земли. Но он не ночная птица и поэтому не встречал вас.

Роун испуганно смотрел на огромную птицу, сидящую на вделанном в стену насесте.

— Орел? — спросил он. — Раньше были кодьякские медведи, видоизмененные, если вам верить, но все же медведи, а теперь почему-то орел… Да, ваши медведи — неплохой боевой отряд.

— Они еще и вьючные животные, — сказал Хайгенс. — Они могут тащить на себе несколько сот фунтов и при этом почти не терять своих боевых качеств. И их питание не проблема. Они кормятся в чаще. Не сфиксами, конечно. Сфикса есть невозможно.

Он достал бутылку и стаканы и пригласил Роуна к столу. Роун поставил на пол свой саквояж и взял стакан.

— Интересно, — спросил он, — почему Семпер Тираннис? Я еще могу понять такие имена, как Ситка Пит или Сурду Чарли. Очевидно, они названы в честь мест, где жили их предки. Но откуда Семпер?

— Его обучали для охоты, — ответил Хайгенс. — Его науськивают на дичь, как собаку. Его зовут Семпер Тираннис — вечно жестокий. Он слишком велик, чтобы сидеть на руке, и ее заменяют мои плечи. Это — летающий разведчик. Я обучил его извещать нас о приближении сфиксов. Во время полета он несет крошечный телевизионный аппарат. Вообще от него много пользы, но все-таки до медведей ему далеко. Роун сел и отпил из стакана.

— Любопытно… очень любопытно. Значит, это — нелегальное поселение. А я инспектор Колониальной службы. Мое дело — составить отчет о ходе работ, но тем не менее я должен вас арестовать. Вы, кажется, говорили, что собираетесь застрелить меня?

— Я пытаюсь найти какой-нибудь выход, — упрямо сказал Хайгенс. — Я попал в скверную историю, это — незаконная колонизация, и за нее полагается большое наказание. Самое логичное было бы убить вас.

— Я понимаю, — проговорил медленно Роун. — Но если уж мы об этом заговорили, то дуло моего пистолета из кармана направлено прямо на вас.

Хайгенс пожал плечами.

— Вполне вероятно, что мои люди вернутся сюда раньше, чем ваши. Боюсь, что вы окажетесь в незавидном положении, если они застанут вас сидящим на моем трупе.

Роун кивнул.

— Это — тоже правда. Вероятно, ваши земляки не обрадуются мне. А вы, я вижу, не из тех, кто теряется, когда на него направлен пистолет. Но ведь вы легко могли меня убить, когда ушла ракетная лодка. Я тогда ни о чем не подозревал. Впрочем, мне кажется, что это не входит в ваши намерения.

Хайгенс снова пожал плечами.

— Знаете, — сказал Роун, — часто секрет хороших отношений между людьми кроется в том, что ссоры откладываются. Давайте отложим обсуждение вопроса о том, кто кого убьет. Я вас честно предупредил, что при первой же возможности отправлю вас в тюрьму. Незаконная колонизация — скверное дело. Но вы, как я, понимаю, тоже собираетесь что-то предпринять в отношении меня. На вашем месте, я, очевидно, поступил бы так же. Все ясно. А пока я предлагают заключить перемирие.

Хайгенс молчал.

— Тогда беру это на себя, — раздраженно сказал Роун. — Итак…

Он вытащил руку из кармана и положил на стол пистолет. Затем с вызовом посмотрел на Хайгенса.

— Держите его при себе, — сказал Хайгенс. — Лорен Второй не такое место, где можно жить без оружия. Кстати, хотите есть? — спросил он.

— Пожалуй.

Хайгенс вынул из стеклянного шкафа два пакета, развернул и выложил содержимое в электроплиту. Затем достал тарелки.

— Но все-таки, что же произошло с колонией? — спросил Роун. — Разрешение на колонизацию было дано восемнадцать месяцев тому назад. Здесь высадили колонистов с необходимым оборудованием и запасами продовольствия. С тех пор на Лорене побывало четыре корабля. Сегодня здесь должно было быть несколько тысяч роботов, управляемых людьми. Планом намечалось, что они очистят сотни квадратных миль и построят посадочную решетку. Я не видел даже сигнального маяка. С высоты не видно вырубленных участков. Корабль Крит Лайна целых три дня находился на орбите в поисках места, куда бы меня спустить. Представляете, в каком бешенстве был пилот? Ваш сигнальный луч — единственный на этой планете, да и то мы совершенно случайно его заметили. Что же произошло?

Хайгенс готовил ужин. Он сухо ответил:

— Будь на этой планете даже сотни колоний, они могут ничего не знать о существовании друг друга. Можно только догадываться о том, что случилось с вашими роботами. Подозреваю, что они столкнулись со сфиксами.

Роун застыл с вилкой в руке.

— Я много читал о Лорене Втором, когда готовился к поездке, — сказал он. — Про сфиксов все известно. Пресмыкающиеся, очень свирепые, с особыми генами, не такими, как у нашей ящерицы. Охотятся стаями. Вес взрослого экземпляра — от семи до восьми сотен фунтов. Очень многочисленны и смертельно опасны. Ведь именно поэтому людям и не давали разрешения на колонизацию этой планеты. Здесь могут жить только роботы, потому что это — машины. А какое животное станет нападать на машину?

— А какие машины могут напасть на животных? — спросил его Хайгенс. — Сфиксы, разумеется, не станут беспокоить роботов, но разве роботы могут побеспокоить сфиксов?

Роун прожевал и проглотил кусок.

— Ну, конечно, нельзя сделать робота-охотника. Машина может различать, но она не в состоянии решать. Вот поэтому нам никогда не угрожает опасность, что роботы могут взбунтоваться. Они не способны действовать без предварительных указаний. Но эта колония была запланирована с полным учетом возможностей роботов. Когда участок очистили, его обнесли электрическим забором, который зажарил бы любого сфикса, если бы он попытался перелезть через него.

Хайгенс молча резал мясо. После небольшой паузы он сказал:

— Колонисты высадились зимой. Думаю, что это было именно так, судя по тому, что колония некоторое время еще продержалась. И ручаюсь, что последний корабль был здесь до весеннего таяния снегов. Год здесь длится восемнадцать месяцев, вы это знаете.