Леонид Смирнов - Офицерский мятеж

Но состыковаться Петр не успел. Из гипера как чертики из шкатулки выскочили шесть хаарских кораблей.

— Атакован хаарской эскадрой! Координаты… Прошу помощи, — передал Сухов тахиограмму в штаб Шестого флота. Помощь опоздает на часы, если вообще придет — это было ясно заранее.

Хаарцы материализовались на равном расстоянии от корвета, охватив его сферой. Огневой мощью каждый из них был примерно равен «Джанкою». И огонь они вели слаженно — залпами. Отбиться было невозможно. И все же экипаж корвета о сдаче не помышлял.

Как и подозревал Сухов, удивительно уязвимый рейдер оказался всего лишь приманкой. И такой лакомой, что ни один боевой корабль ВКС ООН не смог бы устоять. Умная мышь в отличие от глупой знает, что перед ней мышеловка, но все равно сует в нее голову. Военморы были умными мышами.

«Джанкой» не мог подойти к рейдеру — Петр боялся вызвать на него огонь. Ну а так была хоть и мизерная, но надежда, что хаарцы еще не знают о захвате их корабля и не будут по нему стрелять. А Бульбиев, Левкоев и начальник БЧ-шесть Шамраев, который тоже попал на хаарца с десантом, тем временем попытают счастья.

— Делайте что хотите, но вы должны овладеть управлением хаарца, — настраивал их Петр Сухов. — Сдохни — но научись! Это понятно?

Послать сейчас катера с абордажной партией назад, на «Джанкой», значило отправить их на верную гибель. Хаарцы тотчас сожгут беззащитные посудинки. Да и штурм рейдера тогда, выходит, был напрасен, и его драгоценное железо останется у врага.

Вдалеке за бортом рвались зенитные ракеты, не давая вражеским ракетам добраться до корвета. Долбили зенитные автоматы, разнося те, что все-таки сумели прорваться. Взрывались, защищая «Джанкой», последние его АЦЛ.

— Слушай меня, командир. Уходи, спасай людей, — передал Семен Бульбиев с борта рейдера.

— А вы как?

— Как-нибудь… Мы знали, на что идем.

Сухов не мог подписать смертный приговор трем десяткам военморов и морпехов каплейт. Абордажная партия застряла на рейдере, и, пока она не будет спасена, корвет в гипер не уйдет. Первое правило Флота: своих не бросать.

Да и по правде говоря, у корвета был мизерный шанс на спасение. Хаарцы наверняка караулят «Джанкой» в гиперпространстве, выпустив туда свору торпед и насыпав сотни мин.

Корвет ловко маневрировал и отвечал на шквальный огонь редкими, но точными выстрелами. Результат был: в ходе неравного боя «Джанкой» сжег одного хаарца и повредил еще двоих. Теперь враги будут знать, что за уничтожение юнитских кораблей придется дорого платить. Но Сухову от этого было не легче. Ведь корвет подбили, и он потерял ход.

«Джанкой» превратился в отличную мишень. Хаарцы сменили тактику и перестали лупить по нему ракетами типа «космос — космос». Теперь корвет обстреливали гиперторпедами. Они уходили в гиперпространство и после томительного ожидания выныривали у самого борта. Попробуй сбей…

Электронный наводчик пока справлялся с таким темпом стрельбы — но начальнику БЧ-пять казалось, что он начинает запаздывать. Самонаводящиеся головки зенитных ракет хоть и умны, но даже им порой нужна помощь. В такой кутерьме и облаке электронных помех можно не расслышать ответ на запрос «свой — чужой» и попасть в свою же ракету. Или жахнуть в захваченный десантниками рейдер.

Младший лейтенант Гурко не выдержал напряжения и теперь кричал по внутренней связи «Каштан»:

— Справа — тридцать! — он подстраховывал электронику. Это означало: «Справа по борту торпеда — тридцать кабельтовых».

— Слева — восемь!

Пять хаарцев продолжали атаку. Торпеды шли на корвет волна за волной. А комендоры «Джанкоя» продолжали их сбивать, сбивать… все ближе и ближе к кораблю. Расстрелянные зенитными автоматами торпеды рвались, выдирая из «Джанкоя» шматы обшивки и ломая антенны. Жить корвету оставалось считаные минуты. Надо было эвакуироваться. Или драпать…

— Всем покинуть корабль! — приказал каплейт. — Уходим на хаарец.

Петр впервые терял собственный корабль — дом родной и боевого товарища. «Джанкой» был для него больше, чем корабль, это была половина мира. И вот теперь ее не станет.

Экипаж в авральном порядке грузился в спасательные шлюпки. Шлюпки, а вернее сказать, спаскапсулы направлялись к захваченному людьми хаарскому рейдеру. Другого шанса на спасение не было. Висеть в пустоте, ожидая, когда тебя подберут или сожгут хаарцы, — не для нас.

Пока что хаарцы не стреляли в захваченный людьми рейдер. Почему? Сухову было не до размышлений — потом разберемся, если живы будем… Хаарцы продолжали чудить. Они не стали бить и по спаскапсулам. Этого Петр Сухов понять не мог. Но он пользовался дурью противника, пока мог.

Спасательные шлюпки одна за другой проносились на предельной скорости через зону смерти и швартовались к рейдеру. А хаарские огневые башни и ракетные батареи по-прежнему лупили только по умирающему «Джанкою».

Сухов собирался покинуть корвет последним. Петр произнес кодовую фразу и повернул красный ключ на командирском пульте, запустив механизм самоликвидации. Враг не получит русский корабль. В распоряжении Петра Сухова было пять минут — огромный срок.

Каплейт взял с собой свернутый флаг «Джанкоя», ящичек с шифрами и электронными журналами: боевых действий, вахтенным, навигационным и прочими. И двинулся к единственной оставшейся на борту спаскапсуле. На ходу Сухов опустил прозрачный шлем-капюшон и теперь ему был не страшен вакуум.

Трах!!! Ударная волна сбила его с ног. Каплейт покатился под уклон по коридору, который вдруг стал дыбом. Грохот взрыва еще звучал в ушах, переборки еще сминались с диким скрежетом, а Бульбиев уже кричал в наушниках:

— Петя!!! Ты жив?!

Поток уносящегося за борт воздуха повлек каплейта к рваной дыре в переборке, но он сумел зацепиться за поручень. С остановкой реактора сдох генератор искусственной гравитации, и на «Джанкое» воцарилась невесомость.

От невесомости Сухов успел отвыкнуть. Лишь на редких тренировках в «нулевом» отсеке личный состав посменно «наплавывал» положенные часы. Куда чаще в журнал тренировок писали туфту и ставили жирные галочки.

— Петя!!! Ответь, черт тебя!!!

Голос старпома гремел в наушниках, но Сухов не сразу его услышал.

— Жив, — прокашлявшись, ответил каплейт.

Аварийный кибердиспетчер как ни в чем не бывало сообщил своему командиру о полученных корветом повреждениях. Торпеда ударила в корпус рядом со спасательным отсеком. Спаскапсула уничтожена вместе с погрузившимися в нее военморами. Корпус «Джанкоя» раскололся на границе шкафута и юта. Из коридора моментально ушел воздух. Затянуть эту пробоину смертельно раненный корвет уже не мог.

Поднявшись над полом и держась за поручень, Петр устремился в десантно-штурмовой отсек, где хранились индивидуальные боевые модули. Без ИБМ ему до рейдера не добраться. До взрыва корабля оставалось чуть больше двух минут.