Леонид Смирнов - Офицерский мятеж

Зрители встали с матов, с озадаченными лицами поклонились Спивакову и, тихо переговариваясь, вышли из спортзала. С адъютантом остались только Сухов и Бульбиев.

— Мне очень жаль, — сказал кондуктор, утирая полотенцем капельки пота со лба, шеи, плеч и груди. — Но лучше получить здесь, чем там.

— К вам у меня никаких претензий, Аристарх Львович. Спасибо за урок, — мрачно проговорил Петр Сухов. — А вот с экипажем придется провести разъяснительную работу. Чтоб не было недопонимания.

Команда явно переоценивала свои возможности. В космическом бою это самая короткая дорога к поражению.

— Я этим займусь, — вызвался старпом. — У вас своих забот достаточно.

— Хорошо, — пробормотал Сухов. — Теперь о чемпионате. Как думаете, Аристарх Львович, у многих бойцов будут в загашнике такого рода сюрпризы?

— Я — не спортсмен, Петр Иванович. И за боями без правил слежу вполглаза. Когда попал в контрразведку, меня направили в спецподразделение «Мангуст». В детали не посвящали, но, как я понял, оно предназначалось для захвата боевых кораблей. Юнитских кораблей. Меня обучили стрельбе изо всех видов оружия, включая лазерные пушки, и обороне без оружия. Инструктором был интересный тип: узкоглазый, низкорослый, худющий, чуть сгорбленный человечек. Чина я его не знаю, как и настоящего имени. Кличка у него была «Морчелла». Так вот он и научил меня этой странной борьбе. Мало у кого получалось — координация движений была не та, да и мать-земля от себя не отпускала. Тут ведь надо в воздухе зависать. Большинство отсеялись с самого начала, некоторые — по ходу. Им стали преподавать дзюдзюцу. Только я и еще один старший лейтенант прошли курс Морчеллы до конца. Самое любопытное началось потом: нас стали учить ручному управлению кораблями. И вдруг меня перевели в эскортную службу.

— Так уж и «вдруг»? — не поверил каплейт Бульбиев.

Кондуктор усмехнулся в рыжие усы и произнес:

— Вы же читали мое личное дело.

— О вашей службе в «Мангусте» там нет ни слова.

— Вот ка-ак… — удивленно протянул кондуктор. — Зачем же я тогда все военные секреты вам разболтал? — посетовал с нарочитой веселостью. — Так вышло… Я много грешил в прошлой жизни. Попав в контрразведку, решил сдуру, что старые грехи списаны и прошлое меня не достанет. И вдруг в Особый отдел приходит письмецо. Дескать, моральный облик кондуктора Спивакова исключает возможность…

— А как звали того старлея из «Мангуста»? — спросил Сухов.

— Артем Гарнет, с Новой Таврии.

— И что с ним стало?

— Не знаю. Тогда он остался в «Мангусте». А потом… — Спиваков развел руками.

— Хорошо. Идите, отдыхайте, Аристарх Львович. Сейчас вас заявим, а завтра отправляемся.

Легким пружинящим шагом Спиваков двинулся к выходу. «Он без труда мог бы еще пяток бойцов положить, — подумалось Петру. — С таким человеком надо быть на одной стороне».

— Думаешь, сдюжит? — осведомился старпом, когда дверь за кондуктором закрылась.

— Мы же его не за медалями посылаем.

Но сам подумал: «А почему бы и нет?»

Когда спортивная делегация с фрегата «Котлин» прибыла на астроматку «Мадейра», дежурный офицер предложил Петру Сухову пройти в командно-штабную рубку. Остальных котлинцев отвели в один из матросских кубриков, где размещали прибывающих бойцов, их массажистов, врачей и тренеров.

В рубке кавторанга встретил адмирал Джеймс Кобурн собственной персоной. Адмирал был в прекрасном расположении духа и сиял как начищенная офицерская кокарда.

В центре обширного стола стояли четыре сверкающих кубка с аляповатой чеканкой, и лежали вынутые из коробочек четыре медали на бело-голубых лентах — цветов юнитского флага. Золото, серебро и бронза — три металла, три степени отличия. Как и пятьсот лет назад. Флотские традиции святы.

— Господин адмирал! Капитан второго ранга Сухов прибыл в ваше распоряжение для участия в чемпионате флота, — доложился Петр.

Адмирал был одет в черный мундир без нашивок, эмблем, погон и наград. Из знаков отличия имелись только золотые шевроны на рукавах. Сшит мундир был явно по личному заказу — из мягкой, на вид невесомой ткани. Белоснежный воротничок, выглядывающий из кителя, резко контрастировал с темно-кирпичной морщинистой шеей Кобурна.

— Вольно, мой капитан. Мы сейчас не на службе, — с улыбкой произнес комфлота и жестом предложил командиру «Котлина» сесть за стол.

— Спасибо, сэр.

Сухов сел в мягкое, какое-то очень домашнее кресло, принесенное, скорей всего, из кают-компании. Кроме них, в командно-штабной рубке были четыре дежурных офицера. Огромное помещение казалось пустым ангаром, где недавно стояли то ли десантные катера, то ли контейнеры с боеприпасами.

— Давно хотел побеседовать с вами в неформальной обстановке, Пиотр, — заговорил Кобурн, усевшись в кресло.

— Я слушаю, сэр. — Командир фрегата был порядком озадачен.

— Хочу пригласить вас провести эти три дня со мной. Будем смотреть бои из адмиральской ложи — там прекрасный обзор. Что скажете?

«Хреново… Все переговоры придется вести Бульбиеву и Хвостенко, — с раздражением подумал Сухов. — Доверенным лицам всегда меньше веры. Разговор пойдет медленно и трудно. Если вообще пойдет».

— Спасибо, сэр. Это заманчивое предложение. Однако я не привык бросать своих людей.

— Уверен, ваши люди справятся и без вас. Иначе вы были бы плохим командиром, Пиотр, а это не так. — Кобурн оказался непреклонен.

Пришлось подчиниться:

— Почту за честь, сэр.

— В вашем распоряжении каюта начлета. Он сейчас в госпитале. Так что сможете выспаться. А сегодня вечером, после боев приглашаю вас на банкет. Я хотел бы пригласить на него всех старших офицеров, но места в кают-компании не хватит. Пришлось кидать жребий… — Джеймс Кобурн усмехнулся. — Обедать я приглашаю вас за свой стол. Стюард предупрежден.

— Спасибо, сэр. За что мне такая милость?

Адмирал прекрасно понимал, что русский язвит, но не стал отвечать колкостью. Все еще пребывая в благодушном настроении, Кобурн лишь погрозил кавторангу волосатым пальцем.

— Меня заинтересовала история с захватом хаарца, Пиотр. Хочу расспросить вас и вообще поговорить по душам. Вы ведь не против?

— Разумеется, сэр.

«Неужто комфлота не доложили в подробностях? Старику просто интересно или у него есть некие планы в отношении меня? А может, он врет, глядя мне в глаза, и причины совсем иные?» Ответы на эти вопросы Петр надеялся получить до конца соревнований.

Торжественное открытие флотского чемпионата состоялось в огромном спортзале астроматки, в центре которого был оборудован боксерский ринг, а вокруг — трибуны для зрителей. Кубки и медали заранее перенесли в спортзал, и они красовались на столике судейской бригады и висящем над головами здоровенном экране.