Сергей Кусков - Игрушки для императоров

— А почему бы нам не поехать прямо во дворец? Там стража расценит их, как нападающих, и уничтожит?

— Они что, по-твоему, такие дураки, нападать на дворец? — усмехнулась Катарина. — Да и не надо нам туда. Наоборот, в данный момент дворец нам противопоказан.

— А куда мы едем? — не понял я.

Ответа не дождался. Вместо этого она резко дернула, уходя в тоннель, ведущий на магистральную хорду. Впереди, согласно дорожному навигатору, замаячила пробка из нескольких машин, идущих с дистанцией в сотню метров друг от друга, и «Эсперанса» резко дернулась вверх. Вновь включился форсаж и тело вдавило в сидение.

— Да, мы могли вытащить тебя почти сразу, отвечаю на застывший в твоих глазах вопрос, — сказала моя спутница, когда мы выровнялись. — Бумаги для комиссара — умело состряпанная юридическая несуразица. Мы знали, что тебя бьют, но не могли помочь; повторюсь, извини. Убедить противника в слабости, неспособности действовать, важнее твоей жизни. И теперь, после твоего спасения, противник, опять-таки, должен убедиться в нашей слабости: тебя спасла офицер-одиночка, по «личной» инициативе, используя для этого театральный эффект и эффект внезапности, ошеломив и обманув несчастных гвардейцев, не успевших разобраться в ситуации и задать нужные вопросы. Корпус непричастен к твоему спасению, и это свидетельство его слабости. К тому же, я уже сказала, у него в руках наши девочки, и нам спокойнее было видеть тебя в застенках, чем… В более щекотливой ситуации. Тебя били, но противник убедился, что мы неспособны помешать этому, а с ним в этом убедились многие-многие силы на Венере, которые смотрят на нас с опаской.

— Вы и в этой ситуации выжали максимум выгоды, — усмехнулся я. — Стервы!

Она безразлично пожала плечами.

— Это называется «политика». Помнишь, мы поднимали тему, что такое «второе дно»?

— Немного. Но буду рад, если напомнишь.

— Все считают нас сильными, почти всемогущими, способными на всё и плюющими на закон. Это первое наше дно. Его видят обыватели, такие как ты, как сегодняшние гвардейцы. Ну, кроме комиссара и покойного дона Сантьяго. Оно создает общий фон, но заведомо нереально, позволяя закулисно маневрировать.

Второе дно — мы на самом деле слабы, ничего не можем, а что можем — Лея не дает делать, опасаясь нашего влияния на дела государства. Эта версия имеет право на существование: примерно двадцать лет назад нашей главой была некая Сирена Морган, гром-баба, многое прибрала тогда к рукам. В те годы корпус был силой, был грозен и страшен, Лее пришлось приложить немало усилий, чтобы задвинуть Сирену и забрать власть назад, в свои руки. Это дно для тех, кто копает чуть глубже: аналитиков СМИ, журналистов, редакторов, представителей незначительных, мало что решающих на планете семей аристократии.

Я кивнул.

— Понятно. Но есть еще и третье.

— Угу. Третье: мы — законченные стервы, грезящие всевластием. Имеется в виду совет старших офицеров, элита. Королева — одна из нас и с нами заодно, как и ее сестра — они обе офицеры корпуса. Мы вместе контролируем всю планету, но тайно, и даже кланы боятся с нами связываться. А для остальных должны выглядеть скромными серыми овечками, и потому прячемся за маску слабости, выставляя наружу второе дно.

— Круто!

— В пользу этой версии говорит то, что за двадцать последних лет корпус провел то ли пять, то ли шесть самостоятельных боевых операций. Всего лишь. И даже они не получили широкой огласки. Мы искусственно прячем мускулатуру, нас уже никто не боится, но одновременно с этим на территории дворца обретается три сотни вооруженных до зубов вассалов королевы.

Она сделала паузу, давая все усвоить, затем продолжила:

— А есть четвертое дно. Понял, какое?

Я кивнул:

— Что вы на самом деле слабы, и только пытаетесь выглядеть законченными стервами. Это дно нужно для самых влиятельных кланов, от которых на планете всё зависит, чтобы они не боялись давить на королеву, считая ее своей игрушкой. А за вами останется право первого удара, право переломить ситуацию в случае чего, пока она не набрала опасные обороты. И ради этого дна, а не того, которое видит сеньор Кампос и аналитики СМИ, вы оставили меня в застенках.

Катарина улыбнулась.

— Эту версию подтверждает, что между нами, представителями совета, не все гладко. Алиса гребет себе, ни с кем не советуясь, делает что хочет, и Лея не может найти на нее управу. Сережа, а он тоже часть нашей команды, хоть и не офицер корпуса, со своей конторой — себе. Сережа вообще никогда ни с кем не советовался, и до одного места ему мнение и запреты Леи. Мишель — тоже не подарок: верткая стерва, которая может устроить любому пакость, тоже ни с кем не посоветовавшись. Она пассивный игрок, пока в тени, но ее не стоит недооценивать.

Есть еще игроки, но менее значимые. И каждый из них не доверяет другим: так откуда возьмется сила?

— Но есть и пятое дно, — продолжил я, ехидно ухмыляясь. — На самом деле вы по-прежнему сильны, как и двадцать лет назад. Просто не играете мышцами. Вы выстроили пирамиду из четырех слоев, чтобы оправдать то, что держитесь в тени, чтобы никто не знал точно, сильны вы или слабы и что от вас ждать. А истина в том, что вам нельзя пятое дно сделать первым, отсюда и все сложности!

— Да, малыш! Я точно в тебе не ошибалась!

— Вообще-то, я себе это немного не так представлял. — Я с ленцой окинул взглядом окружающий тоннель.

— И как же ты себе «это» представлял? — Она оглядела окружающее пространство вслед за мной, пытаясь определить то самое «это».

— Ну, как-нибудь по-другому. Не знаю, зрелищнее, что ли. Погоня, экстрим, адреналин, дрожь в коленках. А пока что мы просто летим. Только быстро.

— А, вон ты про что… — Она покровительственно улыбнулась.

Ситуация на дороге вновь изменилась не в нашу пользу. Преследователи, а я насчитал их уже пятеро, приблизились еще немного. Нас разделяло настолько смехотворное расстояние, что в масштабах скоростей магнитки говорить о нем не стоит. Но мою спутницу, казалось, это совершенно не беспокоило.

— То есть, ты все-таки хочешь, чтобы я устроила аварию. Чтобы вытаскивая твою задницу, угробила десятки и сотни жизней других людей. Так?

— Нет, ну…

— Твои слова можно расценить только так, — жестко обрезала она.

«Выкуси, Шимановский! — усмехнулся внутренний голос. — И в следующий раз думай, прежде чем наезжать на такую стерву.»

Я несколько раз вздохнул, затем сформулировал иначе:

— Я думал, погоня будет… Ну, остросюжетней, что ли. Перестрелки, пируэты, все такое. Но мы просто летим, а ты, опытная гонщица, сдаешь позиции. Не стыдно?

Смешок.

— Не стыдно. А теперь давай по порядку, но только с конца.