Сергей Кусков - Игрушки для императоров

Так что мы с тобой еще услышим о ней. И о корпусе. И боюсь, новости эти будут не самыми приятными для многих на Венере.

— Ты знал, что он им понадобится. Ты хотел убрать его еще до ситуации с моим сыном. Что в нем такого, Князь?

Высокого этот вопрос покоробил. Он предпочел бы не отвечать, но зная собеседника и ранг своих с ним взаимоотношений, нехотя выдавил:

— Тебе лучше не вмешиваться в это дело, Виктор. Тут замешаны такие люди… Тебя быстро раздавят. Ситуация с Бенито — так, разминка. Мишель нечем было занять своих девочек, вот она и развлеклась, от скуки. Если будет что-то серьезное, на самом деле серьезное, газ и иглы со снотворным останутся дома, в арсенале. Понимаешь, о чем я?

Виктор понимал.

— Да, я знал, что он понадобится. Я должен был удержать их мирным путем, не вмешивая в дело Лею. А вот почему именно он… — Тяжелый вздох. — Есть обстоятельства. Но тебе лучше не знать их.

Он похлопал собеседника по плечу и дальше пошел один. На выходе его ждала охрана, несколько бронированных машин и десяток вооруженных до зубов людей с орлами на шевронах.

Дон хефе долго смотрел, на створку шлюза, закрывшуюся, когда последняя машина покинула двор. Он думал о своем. О Мишель. О мальчишке. О своем сыне. О том, как быстро и неожиданно все развилось и подводных камнях, могших стать причиной этого. Он и не ждал, что этот человек скажет правду, ему важна была сама реакция, а реакция сказала о многом.

Виктор Кампос верил в Древних. Не в старого дряхлого христианского бога, а в молодые воскреснувшие силы, полные бурной энергии. И он знал, что его боги любят шутить.

Его Величество Случай, как иначе именуют шутки богов, помог ему, молодому вору-неудачнику, встретить нужного человека в нужном месте и с нужным обстоятельством. Встретить и понравиться ему, как и его дочери. Что было бы с юным карманником, не возьми его вовремя под крыло Альфаро Белый Волк? Трудно сказать.

Да, то была шутка богов. И гарантировать, что подобное не произошло с Шимановским, он не мог. А кто он такой, чтобы противиться воле высших сил?

Он вытащил из кармана любимый блокнот, открыл последнюю страницу и прочел недавнюю запись.

«Изабелла. Белоснежный. Принцесса.» — гласила та. Слова, сказанные мальчишкой в бреду перед самой отключкой. Что они означают — догадаться не трудно, если знать, какие детали сопоставлять. «Белая пыль» сработала как надо, они вывернули его сознание.

Этого никто не заметил, но оно и к лучшему. Потому, что следом за этой фразой в голове выстроилась четкая логическая цепочка, которая в тот момент ему очень не понравилась. Теперь же, поговорив с высоким, он лишь убедился в своей правоте.

Вновь достав ручку, он вывел с новой строки новые слова. «Принцесса Изабелла». «Мальчишка». «Корпус». Затем добавил: «Попытка устранения мальчишки». «Мишель». «Афера с Бенито».

С новой строки он начал писать другую цепочку, и читать ее следовало в будущем времени.

«Корпус». «Мишель». «Рокировка на троне». Затем, подумав, через тире добавил: «Интересы семьи Феррейра».

Последним словом в строке становилось слово «Война» , трижды им подчеркнутое, и это последнее слово доконало его.

Лист был безжалостно вырван. Раздался щелчок зажигалки, и пламя съело то, что секунду назад было частью его блокнота. Еще через несколько секунд невесомый пепел опустился на пластикобетонный пол, и не долго думая, сеньор Кампос раздавил его носком сапога.

Он — крыса. Важная, крупная, могущая загрызть кого угодно. Но его место — подземелья. Громадные невероятные подземелья этого города, этой планеты и всей происходящей на ней жизни. Он выживет при любом раскладе наверху, при любой власти, при любом строе. Потому, что он будет нужен этой власти и способен защититься от нее. Но тот, кто влезает в королевские игры, думает о рокировках на троне и прочих глобальных вещах, перестает быть крысой. Тот становится львом, а лев не может спрятаться в подземелье в случае чего. Удел льва или царствовать, или быть убитым и съеденным другим львом, третьего не дано. Его старый знакомый, Диего Альваро, уподобился льву, и теперь его пепел кружит где-то на просторах Золотой планеты, [10] Ввиду сложности природных условий, на Венере нет обычая хоронить умерших — негде. Тела кремируются, затем прах либо хранится в специальных ритуальных домах памяти, либо развевается над планетой. В случаях с бездомными, нелегалами, преступниками, людьми, не имеющими родственников и т. п., государство поступает именно так. а за его наследство дерутся мелкие командоры и капитаны, и не мечтавшие о таком подарке богов ранее.

Он — не Мексиканец, он не готов быть съеденным. В этом их принципиальное отличие.

Виктор Кампос опустил на глаза козырек и вызвал из записной книжки спрятанный там в скрытом режиме номер. Когда на том конце ответили, бегло бросил:

— Мальчишка ценности не представляет. Он — повод для демонстрации силы. Я — объект демонстрации. Мишель выходит из тени, и боюсь, у вас, и много еще у кого скоро начнутся проблемы.

На том конце ему что-то ответили, после чего он резко оборвал:

— Это ваши сложности. Мне такое не интересно. Привет дону Октавио.

Линия рассоединилась. Рассеяв поле перед лицом, дон Виктор с облегчением вздохнул. Он хорошо усвоил главный урок старого Волка — каждый должен знать свое место.

Вновь я во дворе поместья Виктора Кампоса. Я оказался не прав, он притащил меня домой. Хотя, а чего ему бояться? Кого? Что меня нагрянет кто-то освобождать? Кто? Департамент? Гвардия? Смешно! Озера с лебедями отсюда не видно, но шикарный сад и просто роскошные клумбы несказанно радовали глаз. Меня уже давно ничего не радовало, и эти синие, голубые, розовые, оранжевые и фиолетовые цветы будили внутри всё самое светлое. Все будет хорошо!

Меня никто не связывал, не скручивал, не бил. За это я тоже был дону хефе благодарен. Я и так делал все, что говорят — зачем какие-то тычки и оскорбления? Лишь наручники, магнитные браслеты, «скрашивали» мою радость, но они скорее обозначали факт, что я все-таки пленник, больше какой-либо функции я в них не видел.

Перед отъездом дон хефе самолично осмотрел меня, убедился, что со мной все в порядке, кивнул. И только после этого меня затолкали в машину.

Машин было три, наша — последняя. Со мной в салоне сидело лишь двое «быков» из бандитского спецназа и начальник охраны дона. Все трое за дорогу не перекинулись и словом. Молчал и я.

Остановились. Развернулись. Какое-то время снаружи что-то происходило, несколько минут, затем поднялся наш люк и по знаку начальника охраны «быки» вытащили меня наружу.

Это оказалась стройка. Мы стояли посреди «колодца» строящегося каркаса большого здания. Мы — это три наши машины, поставленные в цепь, и две машины напротив — черные роскошные «Либертадоры». Те самые, которые выдержат прямое попадание из деструктора.