Сергей Кусков - Игрушки для императоров

Девушка прошла через кабинет и хлопнула бумажными листками, которые держала в руках, по журнальному столику перед отцом. — Сделаешь все дела со мной, и занимайся чем хочешь! Тем более, что я не надолго.

— Хорошо, солнышко, хорошо!.. — Дон Октавио взял бумаги в руки и неспешно пролистал их, на ходу оценивая глазами написанное, а главное, прикидывая в уме цифры. При этом безуспешно пытался спрятать лезущую наружу довольную улыбку. — Я сделаю все возможное, чтобы в будущем так и было, но…

Сильвия скривилась и надула губки.

— «Но»?

— Но ты в свою очередь пообещай, что не будешь больше врываться ко мне в кабинет, когда у меня важное совещание.

— Важное совещание? — Девушка широко распахнула глаза и наивно ими захлопала, после чего картинно обернулась к брату через плечо. — Важное? С ним?

Себастьян закипел от желания удавить сестру, но все-таки сдержался.

— Сильвия, я сам решаю, какие совещания у меня важные, какие нет, — отрезал отец, оставил автограф на некоторых из листков, после чего протянул всю стопку назад. — Теперь можешь идти.

Та взяла бумаги, победно усмехнулась и развернулась к двери, но застыла на половине оборота.

— А он-то что вам плохого сделал? — кивнула она в сторону объемного изображения парня, показывающего его идущим по улице в школьном костюме.

— Почему сразу «плохого»? — напрягся отец.

— Ну как же, — Сильвия кивнула на начальника охраны, — дон Родриго здесь, значит, ничего хорошего для него вы не приготовили…

Железная логика. Дон Октавио непроизвольно крякнул.

— Ты его знаешь? — спросил он, всячески скрывая волнение.

Сильвия неопределенно пожала плечами.

— Видела. И он мне так и не позвонил… Все, отец! — подняла она руки в защищающемся жесте. — Это не обсуждается! В мою личную жизнь тебе доступа нет и не будет!

Себастьян скривился. Многие взгляды сестры на «личную жизнь» он не разделял, считал, что та позорит семью, но отец, согласно давней договоренности, не вмешивался.

— Сильвия, девочка, я разве лезу в нее? — улыбнулся он ей, но Себастьян чувствовал, что внутри он кипит. — Просто скажи, откуда ты его знаешь. Что ты будешь с ним делать — дело твое…

В его голос закралось немного меда, и Сильвия оттаяла, для порядка победно усмехнувшись.

— Знаю? Да не знаю я его. Видела. — Она задумалась. — В Королевской галерее. На выставке.

— Которой? Как давно? — подал голос молчавший до этого позади нее дон Родриго.

Она повернулась к нему, наморщила лобик, но снизошла до ответа, видимо, понимая то же, что и он, Себастьян — с этим человеком лучше воздержаться от лишнего гонора.

— Примерно месяц назад. Выставка что-то о космосе и разных древностях, точнее не помню.

— И долго вы с ним общались? — Лицо дона Родриго приобрело профессиональное выражение чекиста, напавшего на след. Девушка пожала плечами.

— Какая разница? Не долго. О, вспомнила! Это была премьера. Выставка, посвященная Золотому веку, открытие. Мы с Фрейей шли по коридору, а он вышел навстречу, так и познакомились. Что-нибудь еще?

— Нет, дочка, спасибо… — кивнул мрачный дон Октавио, переглядываясь с начальником службы безопасности.

Сильвия уже собралась выходить, как в дверях ее настиг новый вопрос дона Родриго:

— Юная сеньорита не подскажет, как плебей из нищей семьи, сын проститутки, мог попасть на выставку с беспрецедентными мерами безопасности, где чуть было не завернули на входе саму ее младшее высочество?

Сильвия остановилась, медленно обернулась. Задумалась.

— Еще раз?

— Я говорю, как плебей из нищей семьи, живущий в трущобах, мог попасть на выставку, на которую пускали лишь представителей высшего общества по спецприглашениям? — глаза дона Родриго опасно прищурились.

Девушка улыбнулась и гордо выдавила:

— Сеньор, на выставку такого уровня не может проникнуть плебей из трущоб, вы ошибаетесь. И тем более, «плебей из трущоб» не может держать в руке коллекционный диск стоимостью в сто тысяч империалов. Что-то необычное, странное в этом парне есть, соглашусь, но трущобы… Ваши люди дали маху, дон Родриго. Сожалею…

Сказала она это с издевкой, иронией, но ирония, естественно, адресовывалась отцу, недовольно при этом скривившемуся.

— Это действительно так, дочка. Он из трущоб. Ты можешь мне это как-то объяснить?

— Отец, если твоя служба чего-то не раскопала о человеке, это проблемы твоей службы и ее компетенции. Я сказала тебе все, что знаю. Не знаю, кто этот юноша, но он определенно не из трущоб, и врать тебе не вижу смысла. До свидания!

Она обернулась и быстро вышла. Повисло долгое молчание.

Отец нарушил его первым:

— Все всё поняли? — взгляд его был обращен к начальнику службы безопасности. — Если мы этого не раскопали, не значит, что этого нет. Вот и ищи, Родриго! — он рассмеялся. Дону же Родриго смеяться не хотелось. — И еще… Подготовку операции по уничтожению щенка отменяю. Мне кажется, этот юноша стоит того, чтобы с ним поработать.

— Даже если он и есть «темный принц»? — напрягся Себастьян. Ему не нравилась резкая смена настроения отца после ухода Сильвии, но понять ее причину он не мог. Они не ладили с сестрой, это не секрет, но сейчас кроме ревности в нем поселилось что-то еще, какая-то неосознанная тревога. Ощущение, что отец в очередной раз «кидает» его в пользу этой белобрысой бестии. Оттого в душе его все больше и больше закипала злость.

— Даже если он и есть «темный принц», — согласился отец, погружаясь в свои мысли, и Себастьян понял, что совещание окончено. Для него.

— Не спишь?

— Разве тут уснешь?

Лея полулежала в кресле, развалившись и вытянув ноги на специальный стул, которым пользовалась именно в такие моменты. Перед ней, во всю стену кабинета, вихрилось изображение человека в доспехах департамента, быстро двигающегося и стреляющего в упор по пытающимся атаковать его дроидам. Настолько в упор, что даже сейчас Лею иногда передергивало от осознания грозившей мальчишке в тот или иной момент опасности.

— Сколько дроидов восстановлению не подлежит? — задал Сергей глупейший вопрос. Будто спросить больше нечего!

Лея лишь устало пожала плечами.

— Больше тридцати. Но это того стоило, не находишь?

Он находил. К сожалению.

— Ты звук включи, чего без звука-то слушаешь?

— Не могу. Надоело. На меня эта музыка плохо влияет — жесткая слишком.

Он кивнул. Действительно, ее величество гоняет эту запись уже третий день, перегоняла ее и с музыкой, и без. Знала, наверное, каждое движение парня в доспехах. А песни вообще можно было выучить наизусть, несмотря на жуткий староанглийский выговор. Но вот так, без звука, картинка давала больше информации, чем с ним, акцентировала внимание на поступках и действиях, а не на ненужном мусоре.