Александр Зорич - Пилот на войне

Это было бы весьма приятно, но фактические результаты оказались не такими радужными.

Адмирал Шахрави и его штаб не зря потратили время после первого знакомства с Х-крейсерами на Восемьсот Первом парсеке. Была выработана инструкция по противодействию.

Что конкордианцы сумели вынести из своего поражения?

Первое: «призраки» (так именовались наши крейсера) перемещаются в граничном слое весьма медленно. То есть физически не могут поспеть они к нескольким отдельным активно маневрирующим группам звездолетов, показывая максимальную эффективность лишь против сомкнутых эскадренных боевых порядков.

Второе: масс-детекторы не в состоянии засечь малоразмерные цели. Если флуггер от них скорее всего не укроется, то мина или торпеда в режиме ожидания — очень даже.

Третье (и самое главное): ударных «призраков», способных провести ракетные атаки, очень мало. Не более шести.

На самом деле, ракетных Х-крейсеров в составе Главного Ударного флота было всего четыре штуки. В горячие моменты им пособляли авианесущие субмарины, но их залп был куда менее весом.

После первой нашей атаки последовал приказ: флоту рассредоточиться! Выставить минные заграждения! Выполнить маневр профилактического уклонения!

Все это клоны выполнили с блеском, сказывались многочисленные учения. Что-что, а учиться они умели всегда!

Результат не замедлил.

Вторая атака на авианосные группы. ХКРР (ракетный Х-крейсер) «Тацит» напарывается на минное поле. Хитроумный расчет клонов сработал! Масс-детекторы из подпространственного киселя не смогли вычленить гравитационные тени мин.

«Тацит» материализовался практически посреди заграждения и спасла его лишь потрясающая интуиция капитана первого ранга Фадеева, который приказал уходить немедленно, без стрельбы.

И всё равно! Две мины и одна «спящая» торпеда пришлись в хилую бортовую броню. Поврежден кольцевой люксогенопровод, крейсер не в состоянии осуществлять точную ориентацию в граничном слое.

«Тацит» выводится из первой линии и отправляется в ремонт. Срок ввода в строй — одиннадцать часов.

«Соколов» тоже получил две мины, но последствия оказались не столь фатальными.

Результат атаки: тяжелые повреждения одного конкордианского авианосца.

Главком Пантелеев выдает распоряжение: проводить всплытие на удалении не менее трехсот километров от кораблей врага. Стрельбу производить в один-два залпа!

Эффективность действия Х-крейсеров немедленно снижается. Триста — четыреста километров это уже дистанция. ПКО успевает развернуться и отработать по волне ракет.

Кроме того, место «Тацита» занял авианесущий «Гумилев», оснащенный лишь пятью ПУ главного калибра.

Непрерывный маневр клонских групп на полной скорости сделал фирменное «всплытие за кормой» практически невыполнимой задачей. Тихоходные Х-крейсера просто не поспевали за мечущимися вымпелами.

Теперь обычным делом стала материализация на среднем расстоянии в семьсот-восемьсот километров, два залпа и немедленный драп от приближающихся мин.

И все же, все же…

Постоянные точечные уколы наших космических субмарин сделали дело.

За четыре часа непрерывной работы они выбили шесть авианосцев (из них три тяжелых) и один линкор. Клоны сожгли массу топлива в изматывающем маневрировании. Ну а палубные флуггеры почти непрерывно находились в космосе, вырабатывая горючку и далеко не бесконечный ресурс пилотских организмов. А иначе нельзя! Ведь если авианосец взорвется вместе с флуггерами…

Но самое главное: атака субмарин заставила флот Конкордии размазать силы по орбите!

И только тогда прозвучал приказ: линкоры — вперед! Авианосцам: поднять флуггеры!

Группы «Север» (флот РД) и «Запад» (Еврофлот, а также эскадры директорий Ниппон и Хинду) встретили на орбите вместо монолитных колонн врага разрозненные группы из двух-трех вымпелов первого ранга.

Х-крейсеры срочно переориентировали на подавление орбитальных крепостей и уничтожение наземной инфраструктуры.

Бойня на орбите Паркиды разыгралась лютая.

Пехлеваны не любили сдаваться. Поэтому над Паркидой случилась первая фаза битвы за Восемьсот Первый парсек в зеркальном отражении. На этот раз Объединенные Нации прочно владели инициативой и обладали серьезным численным превосходством, которое после атаки Главного Ударного флота превратилось в решающее.

Сражение длилось почти восемь часов.

Адмирал Пентад Шахрави проявил завидное упорство и завидное же оперативное мастерство.

Повторюсь: я этого не видел и участия не принимал. «Дзуйхо» прятался в арьергарде соединения «Восток». Мы сопровождали первую волну десанта с силами обеспечения, которые, по плану, должны были захватить площадки на Паркиде и дальше действовать уже с них.

Именно тогда был произведен беспрецедентный в истории войн десант при наличии более чем представительной группировки врага на орбите.

Шел седьмой час сражения, когда в дело пошли авианесущие и десантные Х-крейсера. Механизм движения в граничном слое Х-матрицы позволял им осуществлять материализацию в атмосфере — гарантированно летальный исход для любого другого вымпела.

Над космодромом Хордад, чье тяжелое ПКО и почти всю серьезную фортификацию выбомбили ракетоносцы, появились четыре полка новейших истребителей «Орлан», а прямо на взлетное поле стали высаживаться части осназ и штурмовая пехота с танками и артиллерией.

Всё это великолепие, ясное дело, доставили Х-крейсера.

И именно тогда погиб «Моммзен» — единственная «чистая» боевая потеря Главного Ударного флота в ту войну. «Моммзен» выпускал в атмосферу последние «Орланы» своего палубного авиаполка, когда поймал бортом сразу пять ракет с орбитальной крепости «Шаррукин-10».

Работа десантных Х-крейсеров впечатлила и клонов, и даже собственный десант.

В считаных метрах от взлетного поля, окаймленного дымом и пламенем, вынырнули четыре могучих корабля первого ранга, отчего операторы ПКО должны были сойти с ума.

Раскрылись многочисленные лацпорты. Из кораблей на бетон посыпались десятки многотонных платформ с техникой. Под грохочущий аккомпанемент одноразовых пороховых тормозов десятки танков и бронетранспортеров наводнили летное поле Хордада быстрее, чем многочисленные клонские зенитки успели повернуть башни.

Затем звездолеты отползли в сторону на пару сотен метров и… пропали. Чтобы через час появиться вновь с очередной порцией пехоты.

Салман дель Пино уже привык к новой фамилии Эстебан.

Салман сменил много фамилий, так что он не вздрагивал и не озирался с глупым видом, когда к нему обращались по-новому. Свои фамилии он давно воспринимал как тактический позывной. А настоящую, доставшуюся от отца… Она хранилась в таких кладовых памяти, куда лучше без крайней нужды не лазить.