Алексей Бобл - Астронавты. Отвергнутые космосом

Бой-Баба приказала руке подняться и нажать кнопку тревоги. Своя рука — живая — не слушалась, но протез подчинился электрическому сигналу мозга и послушно потянулся к панели. Стальной палец нажал выключатель.

Тишина.

Бой-Баба ударила кулаком по выключателю.

— Дядь Фим? — пробормотала она в микрофон. — Эй! Какого черта…

Треск помех. Никого.

Голова пустая. Лечь и спать.

Повинуясь новому электрическому импульсу, рука рванула панель пульта: закоротить, открыть люк. Панель не поддалась.

Инструмент!

Она дернула чемоданчик, и содержимое с лязгом рассыпалось по полу. Взяла что-то в руку. Что? Длинное, железное. Как называется — не помнила. Ткнула в край панели. Не то.

Полезла опять искать. Инструменты рассыпались между слабеющими пальцами. Вот… кажется… похоже… Может, подойдет.

Но черный мягкий туман уже заволакивал. Черт с ним со всем, сейчас она ляжет на пол и заснет. И будет спать долго…

— Дя-ядь Фи-и-им! — рыкнула она в микрофон. В ушах трещало помехами. Она хватила пальцами по стеклу шлема — сорвать наушник. Схватилась, не соображая, за застежки шлема. Отщелкнула замки. Руки уже не двигались, но охватившие их протезы сняли шлем и зашвырнули в противоположный угол камеры. Бой-Баба вздохнула — и подавилась чистым воздухом.

Захлебнулась. Закашлялась.

Диафрагму свело, и она чуть не задохнулась. Стояла и дышала рывками, захлебами, широко открытым ртом. Желудок замутило, схватило живот, прямую кишку свело судорогой, и астронавтку вырвало остатками обеда на прорезиненный пол.

Тебе же потом и убирать, мелькнула мысль.

Тяжело дыша, она еще несколько раз нажала кнопку аварийного открывания. Молчание. Уже спокойнее нагнулась, нашла инструмент, сняла крышку панели и направила луч фонаря внутрь.

Два проводочка, аккуратно разъединенные и замотанные обрывком изоляции, чтоб не закоротило.

Понятненько…

Голова разламывалась. Она сорвала изоляцию, соединила проводки. Люк вздрогнул и со скрежетом двинулся вверх.

Бой-Баба нагнулась, поддела железными пальцами щель. Не поддается. Даже силы ее стального панциря были на исходе.

Но уже с другой стороны толстые, как сардельки, красные пальцы с ободранными почерневшими ногтями ухватили люк и с кряхтеньем потянули.

— Дядь Фим! — прохрипела она. — Вы там? Я застряла.

Он выволок ее за подмышки.

— Ты! Дура! Что у тебя со связью? Десять минут ни звука! Я чуть не взорвал камеру к чертям собачьим! Тебя пожалел!

Она смотрела на него, не понимая слов.

— Вы сами не понимаете, что говорите. — Капитан Майер поднял голову и устремил на охранника и Бой-Бабу тяжелый взгляд.

Все трое сидели в дядь-Фимином «кабинете» на ящиках. Тусклые лампы еле освещали полки с оборудованием и бардак на рабочем столе: рулоны пластика, пригоршни разрозненных винтиков и шурупчиков, скомканные грязные тряпки и раскрытые справочники с выдранными страницами. Бой-Баба подавляла щекочущий кашель в горле. Майер смотрел на нее с сомнением.

— Тео, — начал охранник, — я никого не обвиняю. Я привожу факты.

Майер потряс головой:

— Какие факты? Износ изоляции? А ты видел, на чем мы вышли в космос? Я молюсь всякий раз, когда вхожу на мостик. О спасении ваших жизней молюсь!

Он встал и прошелся от стены к стене. Открыл дверь, за которой поблескивал десятками экранов слежения отсек безопасности. Каждый закоулок корабля и каждое движение астронавтов записывалось видеокамерами и передавалось сюда на экраны. Здесь было дядь-Фимино рабочее место, и работа его заключалась в том, чтобы сидеть перед экранами в крутящемся кресле и под громыхание классического рока — иначе этой скукоты никто не выдержит — таращиться на экраны.

Капитан повернулся к охраннику:

— Ты, конечно, проверил видеозаписи? Сравнил с журналом бортового распорядка?

Дядя Фима помедлил:

— На видео нет ничего необычного. К камере очистки никто и близко не подходил. Кроме нас двоих.

— А баллоны с дыхательной смесью заправлялись где? Когда?

Охранник вздохнул:

— Перед отлетом. И пломба нетронутая.

— Ну вот видишь. — Майер повернулся к Бой-Бабе. — Я подпишу протокол, по возвращении можете обращаться в страховку. Несчастный случай на рабочем месте. У них вопросов не будет.

— Хорошо, — выдавила она.

— И пусть они вас направят в санаторий, что ли… нервы подлечить. Вы слишком рано вернулись в космос после аварии, такое мое мнение.

Бой-Баба не стала спорить.

— А ты, — капитан положил руку на дядь-Фимино плечо, — я понимаю, ты свое не дослужил. Тебе еще долго будут диверсанты везде мерещиться. По себе помню. Но когда-то надо отпустить.

Охранник промычал что-то, но капитан уже уставился прозрачными голубыми глазами в пространство впереди себя. Молча.

— Положение сложное, друзья мои, — наконец сказал он. — Никто не знает, сколько нам теперь дрейфовать черт-те куда. И я не знаю. Будем запрашивать помощь с Земли, но когда она придет — одному богу известно.

— Я понимаю, — пробурчал дядя Фима. Бой-Баба ничего не сказала.

Майер оглядел их и кивнул:

— Так давайте не будем усложнять ситуацию взаимными подозрениями. Я занесу несчастный случай в бортжурнал. Что-то, как только снялись с этой треклятой планеты, так косяком пошли неудачи, вам не кажется?

— Нет, — дядя Фима сжал кулак и легонько стукнул по раскрытому справочнику на столе. Стол качнулся. — Мне не кажется.

И мне не кажется, подумала Бой-Баба.

Электрий сидел в брехаловке. Теперь он часто заходил сюда. Его человек в экипаже просил не встречаться с ним наедине во избежание подозрений. Но это было уже неважно. Инспектору оставались считаные дни на борту: как заверил его директор, спасательный бот уже вышел за ним и со дня на день состыкуется с кораблем. Суточкин не отважился спросить, заберет ли бот весь экипаж или его одного. Начальству виднее. Главное — что через несколько дней он покинет этот треклятый «Голландец» навсегда.

Электрий заверил своего человека на борту, что бот заберет и его тоже. Больше инспектору нечего было предложить в обмен на его услуги. Но жить хочется всем… и один из членов команды «Голландца» сломался после того, как Электрий ему расписал то, от чего сам давно уже просыпался в холодном поту по ночам: долгую мучительную смерть на борту обездвиженного корабля.

Беспокойство точило грудь инспектора. Корабль удалось остановить, но надолго ли? Капитан собирается запрашивать помощь с Земли. Ох, вряд ли владельцы Общества остались довольны его работой! Надо бы еще прощупать этого Питера. Малый, похоже, знает гораздо больше, чем сам сознает. А если так…

Инспектор откинулся в кресле и забросил ноги на столик. Если будет на то его воля, он больше никогда в жизни не покинет пределы земной атмосферы.