Алексей Бобл - Астронавты. Отвергнутые космосом

— Ага, — поняла намек Бой-Баба. — Пошла я к себе. Если кто спросит, то…

Она не закончила. Из жилого блока донесся вопль капитана Майера.

— Смерть наступила около часа назад.

Бортинженер лежал на полу, раскинув тощие ноги. Глаза закрыты, в темной щели раздвинутого в полуулыбке рта белеют зубы.

Тадефи стянула с койки желтое в бежевую полоску одеяло и накрыла им тело Кока с головой.

Бой-Баба замерла в проходе, зажав рот рукой. Остальные столпились в отсеке.

Тадефи повернулась к подбежавшему дяде Фиме:

— Нужно перенести его в медблок.

— Зачем? — еле слышно спросил Питер. Он сидел на полу возле трупа. Голова опущена, длинные жидкие волосенки закрыли лицо.

— Мы не знаем причин смерти, — твердо сказала Тадефи. Она в раздумье помедлила, подошла к тумбочке и распахнула дверцу. Пачки коробочек и батареи бутылочек с разнообразными медикаментами. В отсеке повис тяжелый лекарственный запах.

— А от диабета умирают? — спросил тихонько Живых.

Тадефи услышала и покачала головой:

— От самого диабета — нет, но он является сильнейшим фактором риска. Инфаркт, инсульт, остановка сердца… ведь он много нервничал в последнее время, как я понимаю. И он уже немолод. Сердце не выдержало, вот и все. Этого следовало ожидать.

Капитан Майер закрыл глаза рукой. Йос похлопал его по плечу, не отрывая взгляда от трупа.

Вся команда была тут. Не было только инспектора… и хорошо. Пусть сидит, как сыч, в одиночестве.

— Но почему? — повторял Питер. Оглядывал остальных, заглядывал в лица. — Почему Кокки? Почему не я?

— Давай, золотая, помоги, — охранник повернулся к Бой-Бабе. — Поднимешь?

Все как будто повторялось снова… Авария, трупы, коматозники на консервации… куда бы она ни повернулась — везде рядом смерть… Она приносит несчастье своим экипажам…

Бой-Баба приподняла обмякшее тело — и брезгливо отдернула руку. На полу под ним блестело влажное пятно.

— Он весь мокрый!

— Что ты говоришь? — дядя Фима быстро подошел к трупу. Он встал рядом с ней на колени и приподнял покойника за плечи. Пол под ним был покрыт конденсацией.

— Эка как пропотел, — пробормотал дядя Фима. Поднял голову. — Тадефи!

Та подошла.

— Тебе это о чем-то говорит? — охранник показал на потемневшую ткань футболки.

Тадефи опустилась на колени.

— Любопытно. Подержите-ка его. — Задрав футболку на трупе, она пригляделась, понюхала. — Очень интересно.

Она задумалась. Взглядом задержалась на тумбочке с лекарствами. Наконец решительно тряхнула бритой головой:

— Это похоже на диабетическую кому. — Подняла голову на Питера. — Ты говоришь, что перед смертью он стал очень раздражительный? Плохо соображал?

Питер кивнул:

— Он выгнал меня… нас… — Закрыл лицо руками. — Если бы я знал…

— Гипогликемия, — подтвердила Тадефи. — Диабетическая кома.

Настала тишина. Питер держал труп за руку и смотрел в пространство.

Тадефи нахмурилась:

— Но это невозможно… для того и вводятся нанотестеры… — Она посмотрела на Бой-Бабу. — Ты сделала все по инструкции?

Та похолодела:

— Да.

Все смотрели на нее. Молчали.

— Давайте его в медотсек, — наконец сказала Тадефи. — Там посмотрим.

Вчетвером вынесли тело в коридор.

— Погодите, братцы. — Дядя Фима вернулся к двери отсека, запер ее и застучал пальцами по панели замка, меняя код. Вернулся, кивнул остальным. Медленно, толкаясь об стены и друг о друга, четверо понесли тело бортинженера по коридору жилого блока.

Электрий слышал крики и суматоху. Из жилых коридоров доносилась беготня и завывание тревоги. Кажется, этому Коку опять плохо. Вполне возможно, усмехнулся инспектор. Его это уже не касалось.

Он стоял в стыковочной камере и держал переговорник наготове. Бот уже должен приближаться к кораблю. Связи еще не было, но инспектор не беспокоился. Три дня назад дирекция сообщила ему точную дату и время стыковки. С минуты на минуту они должны выйти на связь и забрать его отсюда.

Инспектор скривил губы. Конечно, он обязан был поставить в известность командный состав корабля. Только вот неизвестно, как бы они отреагировали на извещение, что покинуть корабль может только он, Электрий Суточкин. А им придется остаться и медленно задыхаться внутри этой консервной банки.

Но ему и тут повезло! Сейчас они заняты Коком и не сразу сообразят, что остались одни на корабле. Помощь пришла за ним, а не за этими неудачниками. Ведь по мнению Общества, Электрий — единственный, кто тут заслуживает спасения.

Гермокостюм плохо сидел на сутулых плечах — тяжелый, он сдавливал тело. Может, причина еще и в том, что инспектор поддел под гермокостюм свои пиджак и брюки? Помнутся, наверное. А ведь ему так хотелось с самого начала выглядеть респектабельно перед работниками Общества. Чтобы знали: он не какой-то низкооплачиваемый астронавт. Возможно — кто знает? — он их будущий начальник. Или даже директор.

Электрий улыбнулся своим мыслям. У его ног стоял шлем. Он наденет его в последний момент. Каких-то несколько минут… он, конечно же, выдержит столь недолгое пребывание в замкнутом пространстве.

Суточкин посмотрел на часы и покачал головой: бот опаздывал. Настанет время, когда он будет требовать пунктуальности от всех своих работников. Вот он — никогда никуда не опаздывает. А сейчас от их пунктуальности зависит его жизнь!

Он подождал еще немного. Никого.

В сердце закралось беспокойство. А вдруг с ними что-то случилось? Авария? Иллюминаторов в камере не было. Электрий поднял переговорник и принялся тыкать длинным ногтем в экран. Поднес к уху, послушал.

Треск и помехи.

Суточкин присел на узкую скамеечку вдоль стены. Собрался с мыслями. Набрал личный код представителя Общества, несмотря на его запрет. Ему приказали перед отправкой ни в коем случае не связываться с ними напрямую. Мало ли кто может прослушать разговор. Никто не должен знать, какие именно инструкции он получает от Общества Соцразвития.

Но и этот номер не отвечал.

Вся надежда на эметтер. Электрий сосредоточился, подключаясь к сети. Но подключиться не вышло. Перед глазами стояло «Ошибка 404». Суточкин потряс головой. «Ошибка 404».

Этого не может быть. Он заходил взад-вперед по камере. Где они? Где же они?

Пнул попавшийся под ноги шлем. Тот с бряканьем покатился в угол. Электрий развернулся. Лицо его перекосилось. Но он ждал.

Он продолжал ждать даже после того, как суматоха и голоса в жилых отсеках давно утихли. Шептал себе что-то и качал головой.

Бот так и не пришел.

Когда Бой-Баба наконец поднялась по трапу, на мостике стояла тишина. Ее руки все еще тряслись после суматохи с Коком.