Алексей Бобл - Астронавты. Отвергнутые космосом

Йос молчал. Он тер лоб ладонью, как будто что-то вспоминал.

— Теперь я все понял, — наконец сказал он. — Я плохо знал этого… Электрия. Но он, кажется, выбрал меня из всего экипажа и иногда откровенничал со мной. — Штурман нагнулся и ткнул пальцем в валяющиеся на полу дорогие сорочки. — Он мне рассказывал о своей юности. Бедная многодетная семья, нищий квартал. Электрий рано начал работать. — Йос наморщил лоб, словно припоминая. — Он как-то разоткровенничался и рассказал мне, что после школы подрабатывал на местной автозаправке. Механик посоветовал ему идти учиться на электрика.

Йос протянул руку, и Бой-Баба положила желто-зеленый обрезок заземления в его широкую ладонь. Штурман посмотрел на него и усмехнулся:

— Я заметил тогда, что он как-то сразу засуетился, как будто пожалел, что ляпнул лишнее. Но тогда я не придал этому значения, — Йос вздохнул. — А зря…

— Теперь поня-атно, — протянул Живых. Он прислонился к ободу двери и скрестил руки на груди.

— А откуда в Обществе узнали, что он учился на электрика? — робко проговорила Тадефи. Она сидела на краешке койки и с ужасом смотрела на обрезок провода в костлявой кисти Йоса.

Дядя Фима хмыкнул:

— Это-то проще всего. При поступлении на работу он им подавал свое резюме. А в них всегда перечислены места учебы и приобретенные навыки. Поэтому, когда дирекция Общества Соцразвития решила отправить «Летучий Голландец» в последний полет, они просто подняли личные дела в отделе кадров и нашли человека, который действительно работал у них инспектором, но знал и умел достаточно для того, чтобы совершить диверсию.

Бой-Баба недоверчиво посмотрела на раскиданные по всему отсеку вещи.

— Че-т я не понимаю, — пробормотала она. — Они что, послали своего сотрудника на верную смерть? И он этого не понимал?

Дядя Фима усмехнулся, протянул руку и почесал босую пятку. Йос поднял с одеяла смятую записку Электрия. Махнул бумажкой перед носом Бой-Бабы.

— Или кто-то ему помог это понять… — тихо сказал он ей. — Но собаке — собачья смерть.

— Как ты себя чувствуешь? — тихо спросила Тадефи Бой-Баба.

Они стояли в обзорном отсеке и, пока было пять свободных минут до начала рабочего дня, снимали на камеру звезды. Приходить в отсек посидеть на скамеечке под иллюминатором за последние недели вошло у обеих в привычку. В брехаловку идти не хотелось — там часто сидел Йос и таращился в видик, раздраженно огрызаясь на всех. Ему, конечно, приходилось тяжело: ведь Майер все еще лежал у себя в отсеке, и корабль оказался у штурмана на плечах.

Теперь-то он узнает, каково быть капитаном, подумала Бой-Баба. Все мечтал попасть на место Майера… вот и довелось исполнять его обязанности. Больше, небось, не захочет.

Она к нему уже подходила, от своего и Живых имени предложив помощь. Все-таки она — бывший капитан, Живых — штурман, и они смогли бы взять на себя часть обязанностей. Йос посмотрел на астронавтку налитым кровью глазом и ничего не ответил. Бой-Баба понимала. Он хотел справиться со всем в одиночку. Не хотел делиться своей сбывшейся мечтой. А может, не мог простить Бой-Бабе, что убийцей оказалась не она, а инспектор. Прощения-то попросил, а сам не простил. Гордый человек наш Йос, подумала она. Впрочем, гордый не гордый, а к Майеру он очень привязан. Сам носит ему еду несколько раз в день. Кофе готовит. Как с ребенком нянчится. Зря я так о нем, вздохнула Бой-Баба и повернулась к Тадефи.

Та ощутимо сдала за эти два дня, но держалась. Она похудела, и под глазами легли темные круги. Ранки на руках она заклеивала пластырем.

— Какое счастье, что это не заразно, — повторяла девушка. Бой-Баба обняла ее за плечи.

— Тади, милая, — сказала она серьезно, — тебе нужно ложиться на консервацию.

Тадефи мотнула головой:

— Да… надо, я знаю. Вот сейчас отражатель починим — и я сразу лягу. Договорились?

Бой-Баба сжала ей руки.

— Тади, мы там без тебя обойдемся! У тебя и подготовки-то нет!

Тадефи вырвала руки, прижала к груди. Умоляюще посмотрела на подругу:

— Подготовка у меня есть, мы проходили! Я все-все умею, и в невесомости, и все… Пожалуйста!

Бой-Баба удивленно покачала головой:

— Ну смотри, если так… Только зачем это тебе?

Тадефи улыбнулась, глядя в иллюминатор:

— Я никогда не была в космосе. И всегда мечтала, еще когда совсем маленькая была. Мне сны такие снились… про космос. — Она повернулась к Бой-Бабе, и ее исхудавшее лицо засветилось. — Я потому и профессию эту выбрала, медработник на космических линиях. И так обрадовалась, когда меня Рашид взял! А теперь… — Ее лицо погасло. — Если я лягу на консервацию, то, наверное, никогда больше в космос не попаду. Если вообще жива останусь, — хмыкнула она. — Так что, — сжала она руки, — Бой-Бабочка, милая, пожалуйста, можно мне с вами?

Бой-Баба улыбнулась:

— Это Майеру решать, кто пойдет. Вот Йос у него спросит, он скажет. Но я надеюсь, что он тебя пошлет. — Неожиданная мысль пришла ей в голову. — А хочешь, я капитана сама попрошу? Мы ведь с Майером старые друзья.

Глаза Тадефи загорелись. Она кивнула.

— Пожалуйста! — прошептала она. — Так хочется хоть напоследок выйти в открытый космос! — Она подняла камеру и принялась рассматривать на маленьком экране разноцветную карусель звезд.

Они шли обратно из обзорного отсека, когда Тадефи остановилась, бросила взгляд на часы на переговорнике. Передала камеру Бой-Бабе.

— Ты иди, — сказала она, — а мне надо Питера проверить. Три раза в день! Вы меня тоже не забудьте проверять, когда я лягу.

— Не забудем, — сказала Бой-Баба, а у самой оборвалось сердце. Она прижала камеру к груди и размашисто зашагала к капитанскому отсеку.

— Господин капитан! — как могла громко прошептала Бой-Баба и поскреблась в дверь. — Можно к вам?

Тишина. Она осторожно постучала.

Нет ответа.

Не иначе спит. Бой-Баба заколебалась. Был бы здоров, никаких проблем — подошла и попросила. Но капитан был болен, и половину времени у него просиживал Йос. А лишний раз пересекаться со штурманом ей после недавних событий не хотелось.

Она уже собралась уходить, когда дверь распахнулась. На пороге стоял Йос с подносом в руках. На подносе громоздились грязные одноразовые тарелки с остатками еды и стаканчик из-под кофе. Он приносил Майеру поесть.

Увидев Бой-Бабу, Йос поморщился, как будто съел лимон:

— Что вам, астронавт?

В принципе штурман тоже мог решить, идти Тадефи или нет, но Бой-Баба была уверена, что он откажет. Поэтому она выпрямилась и посмотрела ему в глаза:

— Мне к капитану. По личному делу.

Йос медленно покачал головой:

— Капитана нельзя беспокоить.

Пока она раздумывала, что бы такое соврать поправдоподобнее, из-за спины Йоса раздался слабый голос: