Владимир Подольский - Мы — люди!

Внезапно, справа в кустах раздался явственный щелчок и возня. Неужели враги уже рядом? Тут же перекатился набок и схватил первую попавшуюся трубку, готовый разрядить её в нападающих. Но вместо атаки из кустов донёсся громкий шёпот:

— Бел, не стреляй, это я!

Ветки раздвинулись, и в ложбинку скатился рядовой с моего батальона Гребешок, прозванный так, ну вы понимаете? — за странную форму и размеры гребешка, которые, как почему-то считается, гарантируют обладателю успех у женщин. Вместо этого, хотя он, похоже, и старался быть хорошим солдатом, Гребешок постоянно влипал в какие-то истории. Вот и в этот раз он скороговоркой поведал мне очередную. Перед спуском к реке у него разболелся живот, и он отпросился у сержанта задержаться в леске у дороги. Тот разрешил, благо парома ещё не было видно. Потом началась стрельба и Гребешок, похоже, немного струсил. А может и не струсил, просто самострел и меч он оставил для удобства на повозке, а какой бы ты ни был герой, отсутствие оружия гарантирует тебе в этой ситуации не только бесполезную, но и бесславную гибель. Один нож, это не оружие. В общем, солдатик не убежал, но подполз поближе к полю боя и замаскировался в кустах в двух десятках саженей от меня. Ждал грозы или иного случая, чтобы миновать вражескую цепь и воссоединиться с полком. Услышал мою стрельбу и пополз к своим. Ко мне, то есть.

Вот и хорошо! Я приспособил парня заряжать мне трубки и присматривать за флангами. Особыми способностями в огненном бое он не отличался, но уж выпалить во врага сумеет. А я рядом, поддержу».

Адмирал, к моему удивлению, приказал мне явиться к нему на «предполётный инструктаж». Хотя, как вы понимаете, командующему эскадрой не по чину лично инструктировать каждого лейтенанта. Больше никого не было, не было, впрочем, и инструктажа, как такового: мы просто попили кофе из «груш», поговорили с Василием Петровичем «за жизнь», я погладил благосклонно подставлявшего бока, мурчащего Маркиза. И пошёл собираться, под напутствие: «Дерзай, лейтенант, всё будет хорошо!» Впрочем, меня не оставляло чувство, что нечто всё же осталось недосказанным.

Кондратенко дал свой челнок, тётя Лена и Тамара погрузились и мы отчалили. Поскольку было совершенно неясно, что завтра придумают наши «опекуны», то кроме арсенала холодного оружия для матча-реванша мы взяли для «Меча» ещё и упаковку с речевыми ретрансляторами. Ну, вроде тех, что использовал Барсик. Надеваешь коробочку на шею, старательно проговариваешь что-нибудь про себя, и она разражается страшным рычанием, воем и гугуканьем. Это на языке Репторов, таком, какой практиковался шестьдесят пять миллионов лет назад. Конечно, их «спонсоры» могли придумать опекаемым и другой, кто знает? Тогда эти ретрансляторы будут бесполезны. Да, забыл! У них есть ещё и наушники, через которые даётся обратный перевод на русский или немецкий.

«Меч» висел в сорока километрах от «Алебарды», путешествие было недолгим. Маруся уже информировала меня, что послала запрос на стыковку, как по постоянно работающему каналу связи с рубкой управления донесся голос Кондратенко:

— Володя, у вас всё в порядке?

— Так точно, — ответил я, оглядывая дисплеи.

— Телеметрия от вас сбоит…

— Да, связной комп индицирует потерю пакетов. Но это в пределах…

— Пилот! — прервал меня голос Маруси из динамика над головой.

— Слушаю! — ответил я.

Продолжения не последовало, и я повторил:

— Слушаю, Маруся!

Вновь тишина, только по каналу связи я услышал, как в рубке «Алебарды» Маруся докладывает Кондратенко, что потеряла связь с клоном. Творилось что-то нехорошее. Вышел на связь комп «Меча» и тоже доложил о нарушении связи с компом челнока. И теперь стыковка в автоматическом режиме невозможна. Перейти ли ему в режим «ручная стыковка»?

Похоже, что всё это было видно и слышно и на «Алебарде», поскольку в её рубке вспыхнула короткая дискуссия, по итогам которой я получил приказ от «адмирала»:

— Володя! Не пытайся стыковаться с «Мечом». Проверь ручное управление. Если не работает, ничего не предпринимай, мы вас вытащим. Жду доклада!

— Принято! — ответил я с напускным спокойствием, мол, плавали — знаем!

Такие ситуации курсанты отрабатывают множество раз: откинуть предохранительную крышку аварийного тумблёра, перещёлкнуть его в положение «ручное управлении». Челнок слегка вздрагивает, на ходовом дисплее сменяется конфигурация. Несколько секунд на прохождение теста и на дисплее под загоревшейся надписью «Ручное управление» появляется «Активировано», а в поле «Статус» более мелкими буквами: «Норма».

— У меня «Норма» по ручному! — докладываю я.

— Отлично! — отвечает «адмирал». — Ориентируйся и осторожненько домой, на «Алебарду». Больших ускорений и резких поворотов не закладывай. Как там твои дамы?

Я, честно говоря, и забыл!

— Виноват, господин генерал! — винюсь я. — Сейчас схожу, проверю!

Но встревоженные пассажирки сами являются в рубку. Первой заходит тётя Лена, Тома остаётся у неё за спиной — места мало.

— Что случилось, Володя? — встревожено спрашивает тётя Лена. — Стыковка задерживается? И Маруся не отвечает.

— Сбой компа! — лаконично информирую я. — Перешёл на ручное управление. Вам лучше вернуться в салон и пристегнуться. Мы возвращаемся!

— Хорошо, Володя! — ответствует пассажирка.

Они уходят, но я слышу ещё удивлённое Тамарино: «А как же соревнования?» Конечно, обидно девчонке: настроилась на бой, а тут какие-то неполадки… Бывает такое с компами, редко, но бывает. Поэтому всегда есть горячий резерв. О переходе на этот резервный комп пилот узнаёт чаще всего только по индикации на дисплее, больше ничего не меняется. Почему это не сработало сегодня? Компьютерщики будут разбираться. А мне нужно доставить девчат «домой».

Ну, поехали! Перекидываюсь парой слов с вахтенным «Меча» и со Сколиком, тоже моментально появившимся в рубке при первых признаках неисправности на челноке. Они взволнованно желают мне «чистого космоса». Кстати, зачаточные знания немецкого позволили мне разобрать в трансляции, что полковнику предложили заарканить меня и подтянуть к «Мечу». Если не заработает и ручное управление. Спасибо, конечно, обошлось. Мы ещё прилетим к вам, ребята! Докладываю о начале полёта и на флагман.

Подрабатываю двигателями ориентации, вот она «Алебарда» на фоне планеты. Сорок километров, половину дистанции разгон, половину торможение с тем же замедлением. Сколько нужно времени на полёт? Выбираю ускорение, результат почти сразу появляется перед моим мысленным взором. Сколько таких, да и неизмеримо более сложных задач мы перерешали? Да не только сидя в удобном ложементе, но и в центрифуге и в… Ладно, не время предаваться воспоминаниям. Калькулятор соглашается с моими расчётами, добавляя от себя ещё целую кучу маловажных миллионных. Руки обхватывают удобные джойстики управления. Старт!