Владимир Подольский - Звезды на дисплеях

Ну, милитары ребята ушлые! Сначала решили, что это новая вводная, командование не стали запрашивать, а отправили два "Меча" вдогонку. Через несколько дней догнали, пристыковались и завернули назад.

— А экипаж, Серёжа? Мертвы, конечно?

— Естественно, уже 27 лет они были мертвы. Тогда, после эксперимента их выбросило в одной десятой светового года от Системы. Надежды на возвращение живыми, конечно никакой. Связи никакой. Помощи ждать неоткуда. Пара-тройка малодушных устроила истерику, кстати из прикомандированных учёных они были.

Как там Рубик навёл порядок точно не известно, но они смогли починиться, прицелиться на Систему и набрать скорость. Месячный запас еды растянули на полгода, а потом и регенераторы воздуха встали. Записали они родным прощальные послания, приняли летаргин и запрограммировали автоматику открыть люки.

— Да, настоящие герои!

— Кстати, кота они тоже съели вместе с его консервами и сушняком.

— Вот гады!

— Выходит, Вася, что тот эксперимент "Дырокола" окончился удачей, а не провалом, как считалось почти тридцать лет.

— Ты, поподробнее.

— Рубик всё это затеял, чтобы спасти научные данные, которые они получили, когда их закинуло в тоннель. Так вот, работы по "Дыроколу" было решено продолжить с учётом данных "тридцатки". Всё это, конечно, было до ужаса засекречено. Я сам только на днях узнал, что ещё полтора года назад началась расконсервация "Дырокола". То есть, официально мне довели, догадывались-то мы все. Впрочем, Вася, это не по эфиру, даже закрытому. Как пристыкуешься, всё сваливай на своего Старшого и Марусю, а сам ко мне, я тебя жду.

— Погоди, Серый, а меня-то каким боком это касается?

— А вот приходи и узнаешь! И Маркиза приноси, я ему тут гостинец с Земли привёз. Говорят от этого корма кошки чуть ли с ума не сходят. Вот мы на нём и попробуем.

— На себе пробуй! Жди, я уже стыкуюсь.

— До встречи!

— Отбой!

Окошко связи пропало. На экране монитора, разделённом на две половины, на одной было виден створ грузового шлюза на причальной мачте, а на другой был вид на сам "Охотник", приближающийся в ореоле туманных струй из двигателей ориентации. Однако капитан наблюдал за высшей степени ответственной операцией довольно рассеянно. Мысли его витали далеко. Но вот сверкнули молнии на разрядниках, потенциал корабля уравнялся со станционным, и ещё через секунду лёгкий толчок возвестил о произошедшем контакте.

— Стыковка произведена, Кэп! — прервала Маруся размышления капитана.

— Ты, Маруся, вот что, — ответил капитан, — вызывай Старшого, и занимайтесь по списку погрузкой, ремонтом. Скажи, я приказал, пусть учится. Если что, звоните, я всё время на связи. Да, и отопление в рубке пускай в первую очередь починят, Маркиз мёрзнет. Старшому ничего не рассказывай…

— Обижаете, кэп!

— Да, не рассказывай, только намекни, что может быть в этот рейс он пойдёт и. о. капитана. Пускай старается!

— Капитан, я с вами!

— Как же иначе, Маруся! Но погоди, пока ещё ничего толком не ясно. Непонятно, под каким соусом это подадут. Сейчас я к шефу, вернусь – расскажу. А ты пока нарой мне всю информацию по "Дыроколу" и по эксперименту. Хоть с местной сети, хоть с Земли качай. Всё, я ушёл.

Капитан отстегнул ремни, поправил под курткой недовольно мявкнувшего кота, упругое кресло подбросило его, было к потолку, но он, ухватившись за спинку, направил свой полёт к люку. Пока он летел по коридору, из динамиков громкой связи прозвучал доклад Маруси:

— Капитан! Герметизация грузового шлюза проверена, Старшой просит разрешения открывать переход на станцию.

— Разрешаю.

— Принято! Внимание в шлюзовом отсеке, шлюз на станцию открывается!

Как раз в этот момент капитан появился в отсеке самолично. Там уже находился старший помощник и погрузочная команда, наряженная из экипажа. Взвизгнули моторы, завертелись четыре штурвала по углам прямоугольной плиты крышки грузового люка, зашипело, плита дрогнула и отошла в сторону. По ушам привычно ударила разность давлений.

— Переход на станцию открыт, капитан! — доложила Маруся.

— Сам вижу.

— Капитан, я обязана доложить, таков порядок!

— Всё правильно. Не обращай внимания на моё ворчание. Я покидаю судно, передаю командование старшему помощнику.

— Принято, капитан!

— Есть, капитан! — ответил и Старшой, немного удивлённый тем, что Кэп исчезает в такой ответственный момент.

— Павлик! Маруся тебе всё объяснит, командуй тут без меня, — напутствовал подчинённого капитан и прыгнул, было в ярко освещённый шлюзовой отсек причальной мачты станции, но обернулся. — Да, вот ещё: бустеры пойдёшь принимать вместе с Отаром, его учить не нужно. ЗИП для реактора – тут ты сам разберёшься. Продукты и концентраты строго по списку, всё согласовано. Смотри, чтобы не подсунули окорочка вместо грудок, как попробовали в прошлый раз. Заплачено за грудки. Будут разводить руками, и клясться – вызывай меня. Так взгреем с шефом этих каптенармусов станционных, что в следующий раз, с коньяком в шлюзе нас встречать будут! За ремонтниками присматривай, чтобы не халтурили. Пускай с отопления в ходовой рубке начнут. — И капитан скрылся из виду, повернув к лифтовой шахте.

— Есть, капитан! — донеслось ему вслед.

Подлетая к лифтам, капитан увидел, что его встречают. Да не кто-нибудь, а начальник базы Сергей Куприянов.

— Вот, — сказал он, когда они пожали друг другу руки, — решил сам тебе показать.

— Что показать, Серёжа?

— Твоё новое рабочее место.

— Какое такое новое…?

— Не тут, объяснения потом. Поехали.

Шеф нажал кнопку, проходящий "вниз" лифт открыл двери, и они влетели в кабину, потеснив находящихся в ней людей. Большинство стояло в обычной для лифта, в условиях невесомости, позе: в распор между полом, в который упирались ногами, и крепко держась за поручни, торчащие из невысокого потолка. Капитана и шефа приветствовали кивками, улыбками и конечно, словами, но рук жать никто не полез. Лифт двинулся, и самые вежливые могли бы в этом случае потерять опору и вписаться в потолок или в поручни головами.

Достигнув нулевого уровня, друзья покинули лифт и, перевернувшись в воздухе, подлетели, цепляясь за поручни, к "южному" лифту. Тот как раз прибыл, и из него выпорхнули, в числе прочих, двое статных военных: лейтенант и старлей. Поприветствовав Сергея Куприянова кивками, они сумрачно глянули на капитана Кондратенко, округлили глаза при виде кошечьей головы, торчащей из-за пазухи капитана, и удалились в молчании к лифтам идущим к тору.

— Смотри, какие гордые! — усмехнулся шеф, когда они оказались одни в лифте, несущемся к самому концу южной причальной мачты. — А ведь тебе ими командовать!

— Объяснишь ты мне, наконец, почему мне командовать этими… термидорами?