Альфред Ван Вогт - Гиброиды

Устремившись к трансмиттеру, Молтби все же успел подчинить себе ее сознание. За своей спиной он услыхал срывающийся на крик голос Глории:

— Не стрелять! Пропустить его!

Даже потом, анализируя происшедшее, она не усомнилась в правильности своего приказа. Ее объяснение самой себе сводилось к тому, что пришелец не угрожал ее безопасности. А главное, он один из астронавигаторов противника, которых так усиленно разыскивали. Сейчас он здесь, на корабле, и просто неразумно уничтожить его.

В результате Молтби без помех покинул капитанскую рубку и успел дать сигнал, по которому “Атмион” был освобожден. Когда корабль Пятидесяти Солнц исчез вдали, офицеры “Звездного роя”, в соответствии с последней установкой Молтби, стали забывать о своей причастности к этому побегу.

Находясь на “Атмионе”, Молтби рассуждал. Итак, что же дало это довольно рискованное предприятие, чуть не стоившее ему жизни? Информации, конечно, оказалось немного. Он убедился в том, что имеет дело с гигантским кораблем, обладающим огромной военной мощью. Молтби не сомневался в том, что земной корабль может уничтожать по несколько боевых единиц флота Пятидесяти Солнц одновременно. Больше всего мучила его неизвестная еще реакция на случившееся со стороны офицеров экипажа “Атмиона” и вообще населения Пятидесяти Солнц. Для одного человека всего этого было слишком много. А что произойдет на борту “Звездного роя” — предсказать это было еще труднее.

Реакция на случившееся последовала не сразу. Молтби знал, что адмирал Дриан направил донесение правительству Пятидесяти Солнц. Два дня ответа не было.

На третий день из ежедневного сообщения по радио корабля землян стало известно, что “Звездный рой” резко изменил курс. Причина была непонятна.

На четвертый день на экране в каюте Молтби появилось лицо вице-адмирала Дриана.

— Объявление для всего экипажа, — мрачным голосом произнес адмирал. — Из штаба флота только что получено сообщение. Вот его текст: “Настоящим объявляется состояние войны между народами Пятидесяти Солнц и земным кораблем “Звездный рой”. Флоту приказано найти противника и дать ему бой. Корабли, выведенные из строя и подвергшиеся опасности захвата, должны в первую очередь уничтожить звездные карты, а все офицеры из метеорологии и астронавигации на их борту должны из патриотических соображений покончить жизнь самоубийством. Суверенное правительство Пятидесяти Солнц официально заявляет, что пришелец должен быть уничтожен. Такова наша политика”.

Побледневший Молтби с напряжением слушал выступление Дриана. Менее официальным тоном тот сообщил:

— Я располагаю конфиденциальной информацией, что правительство на основании нашего опыта сделало вывод, что “Звездный рой” освободил “Атмион”, чтобы не вызвать гнева нашего народа. Опираясь на наши данные, руководство убеждено в том, что земной корабль может быть уничтожен в результате решительной атаки. Если мы, послушные долгу, точно выполним полученные предписания, тогда захват отдельных наших кораблей не даст противнику никаких выгод. На случай, если в критический момент офицеры метеорологии и астронавигации не смогут сами совершить акт самоубийства, на помощь им мною назначены специальные люди. Прошу это учесть.

Капитан Питер Молтби, главный метеоролог “Атмиона” и помощник астронавигатора, с болью подумал, что судьба его решена. Он был инициатором политики совместных действий гиброидов с народами Пятидесяти Солнц. Не могло быть и речи о том, чтобы, спасая себя, поспешно отказаться от этой позиции.

Свою единственную надежду Молтби связывал с тем, что “волки космоса”, как часто называли военные корабли Пятидесяти Солнц, всей стаей быстро расправятся с одним кораблем землян.

Они полетели навстречу своей гибели.

Она проиграла голосование со счетом 9:10 и мрачно отдала приказ изменить курс и возвращаться домой.

Спустя несколько часов поступил запрос из отдела связи:

— Мы по-прежнему передаем в эфир данные о своем курсе?

По крайней мере на это ее власть еще распространялась.

— Несомненно, — коротко сказала она.

На следующий день ее разбудил сигнал тревоги.

— Тысячи кораблей прямо по курсу! — доложил капитан, начальник оперативного отдела.

— Боевая скорость! Оружие к бою!

Когда это было выполнено и скорость корабля снизилась до менее чем тысяча миль в секунду, она обратилась к капитанам — членам Совета.

— Итак, господа, — сказала леди Лорр, не скрывая своей радости. — Могу ли я рассчитывать на получение вашего согласия начать боевые действия против правительства, упорствующего в своем непонимании наших самых лучших намерений? Оно демонстрирует сейчас способность предпринять самые враждебные действия против земной цивилизации.

— Глория, — сказала одна из женщин, — не мучай нас. Это тот самый случай, когда ты права.

Решение принять бой было единогласным. Потом возник вопрос:

— Будем их уничтожать или возьмем в плен?

— Возьмем в плен.

— Всех?

— Всех.

Флот Пятидесяти Солнц и земной корабль находились на расстоянии около четырехсот миллионов миль друг от друга, когда “Звездный рой” поставил специальное поле, охватившее обширную часть космического пространства.

Это была сильно искривленная мини-вселенная. Корабли Пятидесяти Солнц, следовавшие по курсу прямо вперед, возвращались на свои первоначальные позиции по круговым орбитам. Попытки вырваться из ловушки на сверхсветовых скоростях ни к чему не приводили. Ракеты, нацеленные на источник наведения поля, возвращались назад, их приходилось взрывать в космосе, чтобы они не поразили собственные корабли. Установить связь с какой-либо планетой Пятидесяти Солнц было невозможно. Субкосмическая радиосвязь не работала.

Примерно через четыре часа “Звездный рой” выпустил в сторону вражеских кораблей лучи захвата. Один за другим неумолимо притягивались корабли к гигантскому звездолету.

В этот момент всем офицерам метеорологам и астронавигаторам Пятидесяти Солнц был дан приказ немедленно покончить жизнь самоубийством.

На “Атмионе” Молтби был в числе тех, кто прощался за руку с вице-адмиралом Дрианом. Сразу же после этого он нацелил свой бластер себе в висок.

В последнюю секунду он заколебался. Он мог бы сейчас овладеть сознанием адмирала и спасти свою жизнь. С горечью и гневом он подумал, как все это бесполезно и тщетно. Открытие Пятидесяти Солнц неизбежно. Рано или поздно это произойдет. И явной бессмыслицей выглядит то, что он сейчас совершит. Но он внушал гиброидам мысль о единой судьбе народов Пятидесяти Солнц. Если потребуется, говорил он, мы будем со всеми вместе до самого конца. Колебания кончились. Молтби нажал кнопку бластера.