Альфред Ван Вогт - Гиброиды

Джомми слушал, затаив дыхание. Его мучило плохое предчувствие. Старик Даррет продолжил:

— Они не прекратили отвратительных попыток превратить человеческих детей в слэнов, что с сегодняшней точки зрения представляется довольно глупым.

Даррет и все остальные были только началом. Мальчик наловчился пристраиваться на улице к образованным людям и прощупывать их мысли. Он прятался на территории студенческих городков, телепатически следя за лекциями. У него появилось множество книг, но знаний, почерпнутых из них, было недостаточно. Они требовали пояснения и интерпретации. Его интересовали математика, физика, химия, астрономия — словом, точные науки. Жажда знаний Джомми не имела границ.

За шесть лет, прошедших между его девятой и пятнадцатой веснами, он изучил основы всех тех наук, которые его мать считала основополагающими для каждого образованного слэна.

И на протяжении этих шести лет он тщательно наблюдал за слэнами без завитков. Ежевечерне, ровно в десять, их космические корабли поднимались в небо. И каждую ночь в половине третьего другое чудовище с очертаниями акулы выныривало из глубин космоса и, безмолвное и темное, опускалось на крышу того же здания.

Только дважды за эти годы график прилетов и отлетов нарушался ровно на месяц и всякий раз тогда, когда Марс забирался в наиболее удаленную от Земли точку.

Джомми справедливо чувствовал растущее день ото дня уважение к слэнам без завитков, но старался держаться подальше от Центра Воздушных Сообщений. Стало ясно, что ему удалось спастись в тот день, когда он открылся двум взрослым недослэнам, только благодаря чистой случайности.

И все же он ни на йоту не приблизился к главным тайнам слэнов. Чтобы убить время, он окунулся в чисто практическую деятельность. Прежде всего, требовалось наметить путь к бегству — тайный для всех и, в первую очередь, для Бабули. Кроме того, он больше не мог жить в этой лачуге. На строительство туннеля длиной в несколько сот ярдов ушли месяцы, еще несколько потребовалось на переделку интерьера их жилища — обшивку стен деревом, покраску потолка, установку пластиковых дверей.

Бабуля по ночам завозила мебель в обновленное жилище, которое по-прежнему скрывалось за кучами дворового хлама, и он делал ремонт. Однако из-за расточительства Бабули и ее пристрастия к бутылке на все это ушел почти год.

Пятнадцатый день рождения… В два часа дня Джомми отложил в сторону книгу, снял комнатные туфли и надел башмаки. Пришло время решительных действий. Сегодня ему предстоит спуститься в катакомбы и вступить во владение отцовской тайной. Придется рискнуть и пройти через общественный вход, поскольку ему не известны тайные ходы слэнов.

Джомми старался не думать о предстоящей опасности. Настал его день — дата, давным-давно заложенная отцом в его сознание. К тому же важно было ускользнуть из дому незаметно для старухи.

Он установил ментальный контакт с ее сознанием и без малейшего чувства брезгливости ознакомился с ходом ее мысли. Старуха давно проснулась и теперь ворочалась в постели, а в голове ее крутился целый вихрь злых мыслей.

Джомми Кросс нахмурился. В аду воспоминаний старухи (а спьяну она только ими и жила) возникла коварная мысль: “Пора избавиться от этого слэна… опасно для Бабули… что, если отберут денежки… Не дай бог, он заподозрит… стараться не думать…”

Джомми Кросс грустно улыбнулся. Не в первый раз он улавливал в ее мозгу мысли о предательстве. Почувствовав прилив решимости, он завязал шнурки и вошел в ее комнату.

Бабуля лежала под грязными простынями, замаранными бурыми пятнами от спиртного. Глубоко запавшие глаза на ее изборожденном морщинами лице смотрели тупо, без выражения. Глядя на нее сверху вниз, Джомми почувствовал, как в душе шевельнулась жалость к старой женщине, Как бы омерзительна ни была Бабуля раньше, все же он предпочел бы иметь дело с той прежней глупой девчонкой, чем с этой опустившейся алкоголичкой, которая, словно ведьма из сказки, чудесным образом получила богатство.

Казалось, она только что заметила Джомми. После потока отборных ругательств она выдавила:

— Что тебе нужно, негодник? Бабуля хочет побыть одна!

Всю жалость как ветром сдуло. Он холодно посмотрел на нее:

— Хотел предупредить, что ухожу. У вас больше не будет надобности изобретать способы передачи меня полиции. Кстати, безопасного способа не существует. Если меня поймают, никто не даст и ломаного гроша за вашу набитую сокровищами лачугу.

Старуха скосила на юношу черные глазки.

— Ты думаешь, что ты — самый умный? — буркнула она Казалось, этот вопрос придал ее мыслям новый поворот, который ему не удалось до конца проследить. — Самый умный, — злорадно повторила она. — Знаешь, какой самый умный поступок в жизни Бабули? Нет? То, что много лет назад она поймала одного молодого слэна, который теперь стал для нее опасным…

— Вы — старая дура, — бесстрастно констатировал Джом-ми. — Не следует забывать, что всякий, кто укрывает слэна, автоматически подлежит смертной казни. Если уж вы задумали выдать меня полиции, хорошо бы заодно смазать маслом свою дряхлую шею, чтобы та не скрипела на виселице. Уж тогда-то вьи сможете вдоволь подрыгать своими костлявыми ногами.

Высказав все, что думает, Джомми развернулся и вышел из дому. Уже в автобусе он подумал: “Придется следить за каждым ее шагом. Нужно как можно скорее покинуть лачугу. Тот, кто мыслит вероятностными категориями, не может ей доверять”.

Даже в деловой части города улицы были безлюдны. Джомми вышел из автобуса, с удивлением обнаружив непривычную тишину там, где обычно царило оживление. Город замер, будто в нем прекратилась жизнь. Он в нерешительности остановился на тротуаре, позабыв о Бабуле, и широко распахнул сознание. Поначалу он не уловил ничего, кроме обрывка мыслей водителя автобуса, который катил по опустевшей улице. Солнце ярко освещало мостовую. Дорогу перебежали несколько человек, в мыслях которых засел такой плотный ужас, сквозь который невозможно было проникнуть.

Тишина сделалась глубже, и в душу Джомми Кросса начала закрадываться тревога. Он попробовал прозондировать близлежащие здания, но не смог обнаружить в них и намека на присутствие людей. С боковой улицы донесся треск двигателя, и из-за угла показался тягач, тянувший громадную пушку, дуло которой вздыбилось в небо. Тягач выехал на середину улицы, пушку отцепили. Вокруг орудия засуетились люди, подготавливая ее к стрельбе. Заканчивая приготовления, они стали полукругом, задрав головы в небо.

Джомми Кросс собирался было подойти поближе, чтобы прощупать их мысли, но передумал. Ситуация была очень опасная — в любую минуту могли появиться военные или полицейские и поинтересоваться, что он здесь делает. Его либо арестуют, либо заставят снять шапочку — на предмет наличия золотых усиков-антенн.