Альфред Ван Вогт - Двойники

— Ничего подобного! — закричала Долорес — Если я и получила, то уж не от него, а от вашей маленькой ханжи Сьюзен Лейн, это она все начала!

У Сьюзен, тихо стоявшей недалеко от дверей, вытянулось лицо, она хотела что-то возразить, но вмешался Майк:

— О Сью мы будем говорить через несколько минут, и тебе полезно посмотреть, как настоящий джэббер держит ответ перед группой.

Услышав, что Сьюзен тоже предстоит проработка, Долорес была приятно удивлена:

— Как, Сьюзен? Обсуждается? А что она сделала? — В предвкушении она вытянулась, как струна, и стала даже казаться выше ростом. — Ха, на это стоит посмотреть!

— Тут тебе не театр, — резко оборвал ее Ли и, решив напомнить всем, что именно он — лидер группы, оставил за собой последнее слово:

— Джо, ты должен понять: все, что мы здесь делали, важно не только лично для тебя, но и для всей твоей группы. Майк верно сказал тебе… Но я считаю, что сейчас ты перед нами доказал свое право называться джэббером. — Ли оглянулся на ребят. — Может, кто-нибудь с этим не согласен? — Но все молчали, даже Долорес не произнесла ни слова. Ли взглянул на Тома Кэннона:

— Сэк, Том?

— Сэк, — кивнул лидер “Желтых Оленей” и обернулся к Джо. — Пошли!

После их ухода наступило неловкое молчание: им предстояло трудное дело — судить не “чужака”, а своего джэббера из “Красной Кошки”. Видимо, лишь один Бад чувствовал себя спокойно, как и положено стороннему наблюдателю.

Ли нервно прошелся по комнате и неожиданно остановился перед Долорес, словно ему захотелось получше рассмотреть ее. Но та, испугавшись его пристального взгляда, пронзительно закричала:

— Только попробуй ударить меня!

— Слушай, Ли, — не выдержал Майк, — а что ты думаешь насчет того, чтобы направить Долорес в лагерь? Что-то уж слишком много мы с ней церемонимся.

— Ты рассуждаешь как ребенок! До сих пор не уразумел, что на самом деле я уже взрослая женщина! — В голосе Долорес звучало снисходительное превосходство.

— Если ты такая взрослая, то зачем бегать за нашими джэбберами? — Майк был искренне возмущен.

Ли мягко отстранил товарища и обратился к Долорес:

— В последнее время ты сама отдалилась от группы. Но Майк прав, при этом ты все время крутишься около наших ребят. Ты должна в таком случае принять наше решение и прекратить заниматься глупостями.

— А я вообще не собираюсь оставаться в группе. На самом деле… — Долорес замолчала, видимо, ей самой стало не по себе от того, что она собиралась сказать. Но тут же, сделав решительный “я-вам-всем-покажу” жест, договорила: — Я, наверное, скоро выйду замуж!

Видно было, что Ли неловко за нее и ему неприятно продолжать этот разговор.

— Долорес, мы ведь уже вынесли свое решение — и для тебя и для Джо. Ты не просто раздражаешь нас своим поведением, но еще наносишь вред ребятам из других групп. Так вот: даем тебе одну неделю на размышление. Через неделю можешь опять стать джэббером нашей группы.

— А что, если не стану? Я и вправду не стану!

— Ну что ж, тогда мы обратимся за помощью. Тебя переведут в лагерь, как и предлагал Майк.

— А ты у него под каблуком, да? Вторишь каждому его слову! — подковырнула его Долорес — Что ж, я подумаю. Я еще посмотрю, как вы будете обсуждать Сьюзен — ведь она такая же вертихвостка, как и я, верно? Если она получит по заслугам, то я, возможно, и останусь в группе.

Но никто уже не слушал Долорес — все смотрели на Сьюзен. Майк подошел к ней поближе и первым начал рассказывать, что они с Ли видели прошлой ночью:

— После того, как поздно вечером закончилась районная встреча детских групп, мы с Ли возвращались домой и видели, как тебя целует в губы какой-то офицер.

— Он неожиданно схватил меня, он очень сильный, я не могла даже двинуть рукой. — Если Сьюзен и было неловко, то лишь из-за того, что она вдруг стала предметом общего обсуждения.

— В общем-то я так и думал, — сказал Майк, — но вся группа, кроме одного Ли, считает, что тебе нужно пройти недельный испытательный срок.

— Но я ничего не сделала, за что же? А ты как считаешь, Ли?

— Ли думает, что ты ни в чем не виновата, — ответил за него Майк. Но Ли не собирался прятаться за чью-то спину:

— Я сам скажу, что я думаю, Майк. Хочу всем вам напомнить, что Сьюзен — один из самых активных джэбберов нашей группы и до сих пор не имела замечаний. Да, действительно, по нашим правилам при первом замечании полагается испытательный срок на одну неделю, как и предложил Майк. Но мне кажется, что он настаивает на этом только потому, что из-за чего-то недоволен мной, а говорить открыто об этом не хочет. По-моему, нельзя исходить из каких-то личных мотивов, это нечестно.

Опять стало тихо, пока кто-то не спросил:

— А почему она вообще оказалась вдвоем с каким-то офицером в такой поздний час?

— Мы не имеем права задавать такие вопросы. — Ли был непреклонен. — Каждый джэббер имеет свой собственный мир, у каждого свой дом, куда приходят родственники и друзья семьи. Нас это не должно касаться до тех пор, пока что-то не случится.

— Этот офицер — друг моего отца, — вмешалась Сьюзен, — и в воскресенье, если позволит мама, он обещал взять меня с собой в патрульный полет. Ну и что в этом плохого? А обнял он меня действительно неожиданно. Я в этот момент как раз думала о том, как мы полетим…

Услышав о намеченной на воскресенье встрече, Майк сухо заметил:

— Ну, это твое личное дело, если, конечно, ты не будешь нарушать правил, сэк?

Сьюзен, почувствовавшая его недовольство, коротко ответила:

— Сэк.

— А как насчет недельного испытательного срока, ты согласна? — Майк требовательно смотрел на нее.

— Я считаю, что это нечестно, я не заслужила такого наказания. Но если вы так решите — я подчинюсь.

— Сэк! — Теперь Майк был полностью удовлетворен и посмотрел на Долорес — Поняла, как ведут себя настоящие джэбберы? Решение группы для них — закон!

— Я бы многое дала, чтобы стать такой же чистой и непорочной, как ты, Майк. Но думается, здесь кое-кто поумнее тебя, кто видит мир таким, какой он есть на самом деле. А ты, бедный ягненочек, поддался этой ханже Сьюзен, поверил, что она невинна…

— Хватит! — не выдержал Ли. — Если ты еще раз произнесешь это слово в нашем присутствии, то ровно через час окажешься в лагере. У нас есть обязательные правила поведения, которые запрещают произносить бессмысленные слова и выражения.

Ребята не спускали с нее глаз, и Долорес пришлось изобразить послушание, правда, на особый, женский манер:

— Хорошо, я выполню ваше решение, но сделаю это только для тебя, Ли. — Долорес решительно направилась к выходу, вежливо кивая на прощание каждому- всем, кроме Сьюзен. Остановившись в дверях, она нанесла той последний удар: — Ну, до встречи на улице, моя дорогая вертихвостка. Мы ведь теперь с тобой одного поля ягоды — кто сделал это один раз, тот… — Не закончив, она злорадно улыбнулась и вышла. Громко хлопнула дверь.