Альфред Ван Вогт - Тьма над Диамондианой

Род человеческий никогда не согласился бы с какими-либо ограничениями.

Раса всегда выбирает жизнь.

Модиун еще немного поразмыслил и приписал дальше в гостевой книге: “…основываясь на истинном духе взаимотерпимости” .

Потом он подчеркнул ключевые, с его точки зрения, слова — “на истинном духе” .

Тут он выпрямился и понял, что испытывает ранее незнакомое чувство ликования, поскольку после того, как он закончил, не возникло никаких последствий.

Последовало продолжительное молчание. Какое-то странное удивленно-напряженное выражение возникло на гладком сером лице нунули.

“Ему дают инструкции”, — подумал Модиун.

Медленно, как бы борясь с самим собой, нунули указал поднятой рукой на правую дверь.

И ликующий Модиун ступил в эту комнату.

Дано:

1) Если полковник Чарлз Мортон и лейтенант Лестер Брэй оба станут частью Тьмы и Изолина Феррарис продолжит свой путь в Дамаск, то корабль D. A. R. будет сражаться с Тьмой и

2) Если капитан Джеймс Марриотт эгоист или майор Луфтелет не смирит свое самолюбие, то корабль D. A. R. не будет сражаться на стороне Мортона.

Отсюда следует:

(i) если Дэвид Керк станет полковником Мортоном, то

(а) ирски и диамондианцы примут мирные предложения Мортона и

(б) несколько диамондианских проституток станут полковником Мортоном

(ii) если капитан Марриотт одержит верх, то

(а) оружие Лозитина будет нейтрализовано и

(б) Изолина Феррарис станет полковником Мортоном

(iii) если корабль D.A.R. вступит в бой, то

(а) Тьма сохранит свою власть и

(б) все люди станут Мортоном.

Ответы:(i) Да (ii) Да (iii) Да.

“Серые мысли под серым небом… Из своего окна Христомена видела над потемневшими крышами Нового Неаполя вершину Везувия-2, который непрерывно извергал клубы дыма. Глядя на этот далекий дым, она видела в нем то, что заполняло ее мысли, как человек, который ищет возникающие в его уме образы в пляшущем пламени костра”, — прочел Мортон.

Дальше он не смог читать, потому что машина неожиданно нырнула в воронку от снаряда и, подпрыгнув, выскочила из нее. Кроме того, с тех пор как Мортон оказался на Диамондиане-6, он ни на чем не мог надолго сосредоточиться и был не в состоянии напрягать свое внимание.

Мортон на мгновение закрыл глаза и несколько раз (надеясь, что это будет замечено) моргнул, сильно зажмуриваясь: он в очередной раз пытался прогнать из своего сознания неотвязную тьму. Это короткое усилие, которое потом придется повторять весь день, успокоило Мортона — в десятитысячный раз с тех пор, как он приземлился на Диамондии в составе Комиссии по Переговорам.

Тьма внезапно рассеялась, словно с Мортона сняли тяжелый груз. Полковник вдруг почувствовал себя почти нормально и словно стал легче. Он бросил взгляд на лейтенанта Брэя, который вел машину. Ходили слухи, что этот молодой офицер разведки, недавно прикомандированный к новонеаполитанскому управлению, пишет романы, но сейчас Мортон впервые прочел образец его прозы.

— Что, люди в самом деле читают такие невероятные истории? — спросил он, вернувшись к мыслям, которые прервала тьма.

Худое лицо Брэя сморщилось.

— Трудно сказать, — признался он. — Примерно тридцать таких книг опубликовано, а тридцать других не приняты, хотя они не хуже и не лучше тех. По-моему, все зависит от мнения редактора-землянина и от того, насколько он будет рад, что получил рассказ, так сказать, прямо с места событий — из экзотического города, где происходит действие. Этот рассказ будет называться “Новый Неаполь, Диамондиана”.

Мортон покачал головой и почувствовал, что улыбается, а этого уже давно с ним не случалось.

— А какой у вас сюжет? — спросил он.

— Диамондианка, богатая наследница, подхваченная бурей войны, влюбляется в солдата-землянина, — стал рассказывать лейтенант, — но на самом деле он миллиардер, который записался в армию простым солдатом. Так ему захотелось. А она всегда была против войны.

Мортон попытался представить то, о чем писал Брэй, и не смог. Потом он попробовал мысленно увидеть, как лейтенант Брэй без устали работает, чтобы найти подходящие слова для этой истории. Это показалось ему еще более невероятным. Мортон вздохнул и удобнее уселся на своем месте.

— Почему вы не напишете вместо этого о той работе, которую мы здесь делаем?

Теперь вздохнул Брэй.

— Все спрашивают меня об этом. Честно говоря, наша работа не слишком увлекательная тема. Если смотреть правде в глаза, задача, ради которой мы здесь — начать быстрый вывод с этой планеты войск Земной Федерации, — просто ужасна. Мы же прекрасно, знаем, что, как только мы уйдем, ирски перережут всех людей на Диамондиане. Надеюсь, моя повесть будет напечатана раньше, чем произойдет эта трагедия.

— Нет никаких причин считать, что ирски кого-нибудь убьют, — решительно запротестовал Мортон, сам не слишком веря своим словам. Это была официальная точка зрения, и Мортон счел своим долгом высказать ее. В конце концов, он член Комиссии по Переговорам.

— Например, эта девушка, с которой вы сейчас встретились, Изолина Феррарис, — снова заговорил Брэй. — Думаю, она достаточно красива для тех, кто любит такой тип внешности. Кажется, ее мать была с Земли, из Италии, и умерла при родах. Теоретически Изолина должна быть идеальной героиней для романа. А что на самом деле? Она диамондианская националистка. Она сделала из своего тела оружие. При виде этого можно прийти в отчаяние и опасаться, что у здешних людей душевные качества стали лишь видимостью. А ее отец поддерживает связь с отрядами мятежников, действующими в этом секторе. Так что нам придется вступить в борьбу с разгневанной молодой женщиной. Кроме того, все здешние службы безопасности напуганы и всей своей силой обрушились на сепаратистов, убивают их, а те из-за этого больше не верят нам. И у нас еще думают, что диамондианцы в своем большинстве здравомыслящие люди и готовы сдаться без сопротивления, чтобы мы не платили такие огромные налоги!

— Основная их масса действительно здравомыслящие люди.

— Но не эти, полковник, — возразил лейтенант. — Представьте себе интригу, где участники — сотня мелочных и злобных эгоистов, которые думают лишь о себе и ни на мгновение — о несчастных налогоплательщиках Федерации. Ни один из них не способен благородно пожертвовать собой, как наследница из моего романа.