Михаил Кисличкин - Дипломат поневоле

В зале надолго повисла тишина. Лишь Липатов витиевато выругался, да так, что автопереводчик спасовал и не смог адекватно перевести фразу, запутавшись в склонениях. Впрочем, на это никто не обратил внимания.

— Мне очень жаль, Ваулф, — сказала наконец Элитьен. — Извини.

— Элитьен, благородной госпожой надо не только казаться, но и быть, — неожиданно для самого себя сказал Илья. — Своим решением ты пытаешься сохранить благородное звание формально. Но сохранив его перед Советом таким способом, ты перестаешь быть благородной на деле.

Элитьен резко развернулась к Илье. У нее был такой взгляд, что казалось, она его сейчас ударит.

— Что ты понимаешь, чужак! Я сохраняю свой род!

Илья лишь развел руками.

— Я понимаю, почему ты это делаешь. Решать тебе.

Элитьен словно стала ниже ростом. Плечи ее поникли, а гневное выражение лица сменилось растерянным. Илье даже стало ее жалко.

— Ты прав, Илья из рода русских, — через некоторое время сказала альваланка. — К сожалению, ты прав. Моя мать говорила мне когда-то: «Если не знаешь, как поступить, поступай красиво! Благородства без красоты не бывает». Отсиживаться в замке некрасиво. Ударить по врагу, разнести его в клочья и выйти победителем гораздо красивее. И видит Создатель, это будет по-настоящему благородно, что бы ни говорили засевшие в Высоком Совете старухи. Ваулф, мы поможем тебе. Риоэль, — обратилась к представительнице рода Иноэрн Высокая, — вы с нами?

— Да, Элитьен. Я немедленно свяжусь с госпожой Вальен, но я уверена, что она одобрит твое решение. Мы всегда держались вместе. Кроме того, ты поступаешь благородно, а кровь Таллига нуждается в отмщении. Госпожа рода Иноэрн не простит смерти своего единственного сына. Мы славно повоюем.

— Ну, тогда к делу, — перебил их Ярцев, довольно потирая руки. — Пройдемте к карте, обсудим план операции.

«Лучшее средство ПВО — это наши танки на аэродроме противника», — вспомнил Илья известное высказывание какого-то генерала, сидя на пляже у моря и наблюдая за танком. Ни аэродрома, ни самолетов вокруг, правда, не было. Зато был танк, пляж и уплывающие корабли гвардейцев. Три из них горели, дымя, у самого берега, еще штук пять изо всех сил пытались скрыться в море метрах в семистах от берега. Но Т-100 не оставлял им такой возможности. Боевая машина не спеша разворачивала башню, поднимала на нужный угол возвышения пушку и, прицелившись, стреляла. Из дула вылетал столб пламени, гулкий удар с оттяжкой бил по ушам, а через пару секунд борт очередного корабля в районе ватерлинии разрывался в клочья. В бинокль было хорошо видно, как летят во все стороны обломки. Кораблики небольшие, вроде рыболовецкого сейнера, им одного попадания 152-миллиметрового снаряда хватало за глаза.

Вдоль береговой кромки везде валялись трупы гвардейцев, оружие, остатки амуниции и палаток, песок во многих местах был красным от впитавшейся крови, что-то нехотя горело на песке, распространяя вокруг неприятный запах жженой пластмассы и сработавшей взрывчатки. Бой получился на славу, короткий, но кровавый. Вот что значит преимущество в вооружении и фактор внезапности! Шесть десятков человек и один танк за два часа проехали по южной, проложенной вдоль побережья дороге пятьдесят километров и с ходу вступили в бой. Сначала слитный залп на пределе дальности из ракетных огнеметов и танкового орудия по не ожидавшему нападения лагерю гвардейцев, затем плотный пулеметный огонь и короткая яростная атака при поддержке танка. В результате один погибший и трое раненых со стороны нападавших и около сотни трупов в черной форме на песке. Это еще не считая тех, кто успел попрыгать в отходившие от берега корабли. Ничего сложного. Особенно учитывая, что о часовых и дозорах гвардейцев позаботился высаженный заранее в трех километрах от лагеря десяток лучших дружинниц рода Иллор.

Илья поймал себя на том, что стал привыкать к смерти. Вот и тут — куча убитых, кровь, оторванные от чьих-то организмов части тоже в ассортименте. А он не то чтобы равнодушен, а… восприятие что ли притупилось. Причем это новое состояние Илье не нравилось. Лучше бы он оставался прежним мальчиком-студентом, не способным и кролика зарезать. Ничего хорошего, честно говоря, в этом нет, опять же некоторым потом кошмары всю жизнь снятся. Будут ли они сниться Илье, парень не знал, и думать пока об этом не хотелось. Офицер открыл забрало шлема, достал фляжку и сделал добрый глоток нренна. Хорошая штука этот нренн, что ни говори. И мозги прочищает почище коньяка и похмелья почти нет — так, чуток голова тяжелая, да в сон клонит, хоть пол-литра выпей.

— Кто что, а наш студент опять бухает, — Липатов возник за спиной неожиданно, как чертик из табакерки. — Помог бы лучше трупы собрать — нам поблизости еще позицию оборудовать.

— Успеем, Максим Петрович, — махнул рукой слегка захмелевший Илья. — После такого сюда сегодня гвардейцы вряд ли сунутся.

— Поговори мне еще! Совсем дисциплину забыл? Как положено отвечать?

— Есть, товарищ командир!

— То-то же. — Подполковник забрал у Ильи из рук флягу и хорошенько приложился к горлышку. Не спеша завинтил крышку, вернул емкость Илье. — Пойдем, студент, у нас еще полно работы.

Во всем были виноваты эти проклятые терриконы отработанной породы. Идущая на восток, в Анритт, дорога проходила прямо между двумя высокими конусообразными насыпями с обширными плоскими вершинами. Терриконы были очень старые, поросшие густым низким лесом и кустарниками. И взять поселок, не подавив сопротивление окопавшихся на высоте гвардейцев, было никак нельзя. Лежа в кустах у самой кромки леса, Илья в очередной раз прильнул к прицелу винтовки, пытаясь обнаружить противника. Нет, бесполезно… Сплошная стена желто-рыже-зеленой листвы и ветвей, в которой можно спрятать не то что стрелка с винтовкой, а даже невысокого слона.

Слева невдалеке заработал пулеметчик, его поддержал огнем коллега справа. В бинокль было видно, как летят сорванные пулями листья и щепки от стволов деревьев. Да только толку от этих действий? Уже третий час ударная сводная группа не могла продвинуться вперед.

Ярцев и Липатов, планируя операцию против гвардейцев, совершили ошибку. В общем-то, винить офицеров за это было нельзя — они действовали так, как их учили. Что делает армейская часть, попавшая в окружение? Вариантов развития событий не так уж и много. Или сколачивает боевую группу и пытается вырваться из котла по наиболее благоприятному для себя направлению атаки, или занимает глухую оборону и ждет помощи извне. Если окруженная группировка достаточно велика, то она может практиковать оба действия на разных участках фронта.