Сергей Кусков - Пасынок судьбы

— С отцом они развелись, когда мы были маленькие: мне исполнилось всего семь, а брату вообще четыре. Отец в один день взял и ушел от нас, и женился на маминой подруге. Причем, не просто подруге, а ЛУЧШЕЙ подруге!

Я покачал головой.

— Бывает! А как она стала надзирательницей? И почему ты ее боишься, если она — никто?

— Я не боюсь ее! — гордо вскинула носик девушка. — Просто мы друг друга не до конца понимаем! Вот и все!

Ага, задело? Вижу, как ты «не понимаешь»! Аж трясешься от злости!

— Как — долгая история. Если коротко, то… — она задумалась. — Понимаешь, моя мать — глава клана. А отец — из менее знатного рода… Да что там, он вообще не из знатного рода! — воскликнула Бэль, повышая голос. — Из-за этого все проблемы! Не из бедных, конечно, но ты знаешь законы нашего мира, для знати это не играет никакой роли. Все, кто не из нашего круга — плебеи…

Сказав это, она испуганно ойкнула и бросила виноватый взгляд.

— Извини… Но они правда так считают!!!..

Неловкость. Боязнь задеть, зацепить меня этими словами. Она не такая, как ее круг, и не считает окружающих плебеями. По крайней мере, не всех. Почему-то в тот момент мне вспомнилась инфанта, прущая сквозь безоружную мирную толпу напролом в сопровождении вооруженной до зубов охраны. Уж та бы ни за что не извинялась, тем более за вещь, от нее не зависящую и пустяковую. А вот Бэль неловко…

— А, ладно тебе! А то я этого не знаю! — Я решил не развивать тему. Моя маленькая аристократка не похожа на расфуфыренных «коллег по цеху» из злопамятного «Инспирасьона», и за это я готов носить ее на руках. — А при чем здесь его происхождение?

— Ну как же, у него нет никаких прав на бизнес. Он-то семейный! Но мать сама, без него, не справилась бы. Она ведь всего лишь женщина! А отец очень умный. Вот.

— То есть, после развода она не могла послать его… Выгнать, — поправился я. — Потому, что зависела от него.

— В целом да… — снова вздохнула Бэль, на сей раз обреченно.

Я вновь чуть не рассмеялся. Типичная femenino, знаем мы вас! Признать, что зависите от мужчины — смерти подобно! Тем более, наследнице древнего рода. Даже если зависите на самом деле. Смелое заявление!

Ты, девочка, смелая femenino, раз можешь произнести такое вслух первому встречному. И мама твоя смелая, раз смогла признать сей факт и позволяет об этом рассуждать. Интересная у вас семья! Я уже заочно вас всех уважаю!

— Знаешь, как женщине тяжело тащить такой груз, как финансовая империя, входящая в сотню крупнейших на планете? Особенно, когда у нее на руках трое маленьких детей? — продолжала оправдываться моя спутница, и я поспешил согласиться, чтоб не акцентировать ненужное внимание на больном вопросе. Меня больше беспокоило другое. «Первая сотня».

Это нарицательное обозначение ста самых влиятельных семей планеты по рейтингу самого авторитетного экономического издания Венеры. Как правило, с течением многих лет фамилии там лишь меняются местами, в целом оставаясь в списке одними и теми же.

— Она не могла справиться без отца, и не могла найти ему замену! — продолжала изливать душу спутница. — Потому, хоть он и ушел, но они продолжали видеться, работать бок о бок. Только подумай, после такого еще и видеться каждый день? И работать? И продуктивно работать!

— Сочувствую, — выразил я соболезнование, представив подобную картину. Себе бы такого не пожелал!

— Ага. — Бэль поникла. — Ты не представляешь, что тогда у нас творилось. Крики, ругань, битая посуда! Звонки и разговоры на повышенных тонах! Они даже пытались нас делить. То есть, отец ставил условия, чтобы видеться с нами, но мать была против. И эта… Нехорошая женщина, моя мачеха!.. Они ведь были лучшие подруги с мамой! Выросли вместе! Понимаешь? — в ее голосе послышалось отчаяние.

Что тут сказать? Могу озвучить лишь присказку из древнего, еще доимперского фольклора: «Богатые тоже плачут».

«Что, Шимановский, как тебе скелеты? Веселенькие?»

«Ага, веселые. Богатые, оказывается, такие же люди с такими же проблемами на первом месте. Только у них все сложнее, потому, что деньги дают ощущение безнаказанности. Не нуждайся мать Бэль в ее отце, или найди вовремя замену на стороне, его попросту грохнули бы где-нибудь в подворотне, и все дела. Это большая удача, что все сложилось именно так. Так что я тебе сочувствую, девочка. Иногда лучше быть простым парнем с простого района, чем с рождения тонуть в гламурном дерьме, воняющем паленой орлятиной!» [1] «Паленая орлятина» — на гербе Венерианского королевства изображен орел, держащий в руках солнце, испускающее лучи во все стороны. Этот герб выбит на «золотых империалах» — пластинках из золота с пробой, которыми обеспечена денежная масса королевства. «Паленая орлятина» — сленговое выражение, обозначающее золото или деньги, подразумевающее, что яркое солнце не могло не опалить держащего его орла.

И еще, некому молодому парню, гуляющему рядом с обалденной девчонкой-блондинос из древнего знатного рода, нужно быть аккуратнее, чтобы вдруг не втрескаться и не пойти по пути ее отца. Не хочу кидать понты, дескать, какой я растакой, но в жизни чего только не бывает!

К тому же… — Я внимательно оглядел свою спутницу с ног до головы. С обалденных ног до фантастической светлой шевелюры. — Кажется, я опоздал. Она мне нравится. Очень нравится! Гораздо сильнее, чем любая из всех знакомых мне доселе девчонок. И дело совсем не в ее происхождении.»

— И ее приставили к тебе после всех этих криков и битой посуды? — с усилием попытался я вернуться в прежнее русло беседы, отогнав опасные мысли. Мы слишком разные, мне нельзя мутить с нею.

Бэль сдула со лба золотистый локон.

— Они помирились. Не сразу, со временем. Через несколько лет. Мама ее простила.

— Я бы на ее месте не простил! Ни за какие сладости! — жестко отрезал я.

— И я бы не простила! — поддержала Бэль. — И мама не хотела. Они до сих пор… Немного на ножах! Вот. Но обстоятельства заставили.

— Это какие же?

— Мы.

— ???

— Мы росли в этой войне никому не нужными, всем было не до нас. Мать спихивала на руки нянькам, а няньки… Сам знаешь, что такое няньки!..

Естественно, я, выросший на руках у матери-одиночки, работающей в бюджетной парикмахерской, не знал, что такое «няньки». За мной никто никогда не присматривал, кроме донны Татьяны, маминой подруги с соседней улицы, доброй и милой женщины, тоже из русского сектора. Но это происходило только в крайних случаях, и рассматривать всерьез эти присмотры не стоит. Но Бэль мою реакцию не заметила.

— У нее не было времени на нас, совершенно. Отца к нам почти не пускали, но он тоже был все время занят и тоже не мог нами вплотную заниматься. Они ставили друг другу палки в колеса, а мы тем временем росли бандитами, без родительского пригляда. Маленькие детки, считающие, что им позволено всё — можешь представить себе такой коктейль?