Ольга Ларионова - Сотворение миров. Авторский сборник

Подумать только, а каким хамом он был всего несколько минут назад!

— А теперь, — продолжал Ниф–Ниф, сиречь Темир, еще более невинным тоном, — мы тут окончательно передохнем со скуки, если ты не покажешь нам что–нибудь такое… экстраординарное. Экипаж все спит да спит, а игры с корабельным мозгом знаешь как надоели! Как–никак он ниже нас порядка на три…

Стефан беззвучно покатился со смеху, схватившись за живот, а Рычин быстро ткнул пальцем в чернеющий экран и сложил ладошки, подсунув их под щеку — однозначный образ сна.

Темир кивнул в знак того, что он понял.

— Насколько я представляю себе, — проговорил он небрежным тоном, — ты ведь тоже не семи пядей во лбу. Вряд ли ты смог обеспечить вполне комфортные условия для всех ста шестидесяти человек экспедиции. Покажи, сделай милость, может быть, это нас развлечет! А если ты уж напорол какую–нибудь откровенную чушь, то мы так и быть поделимся с тобой своими соображениями.

«Я являюсь, — зазвучал бархатный баритон, — счетно–решающим, аналогизирующим и прогнозирующим устройством, степень информационной емкости которого…»

— Да заткнись ты со своей емкостью, — перебил его Рычин сколь можно грубее, ибо таким образом люди с БИМами никогда не разговаривали. — Мы, поросята, ведь тоже кое–что смыслим в проблемах жизнеобеспечения. И если ты сейчас скроешь от нас условия пребывания экспедиции в твоем госпитальном стационаре, то мы не сможем сделать свои замечания, а они, смею тебя заверить, могут оказаться весьма ценными. Следовательно, своим бездействием ты нанесешь людям вред.

«Тогда ой», — снова женским голосом всполошился БИМ, и экран внутренней связи послушно засветился.

Ответного жеста никто из экипажа не сделал — для БИМа все, что происходило в рубке «Трех богатырей», продолжало оставаться невидимым.

На экране же отчетливо проступила анфилада небольших помещений, в каждом из которых размещалось около полутора десятков госпитальных полусаркофагов на антигравитационных матрацах.

«Блок–питание… дренаж… кондишн… — угодливо бормотал БИМ, — ни секунды без наблюдения… сейсмоустойчивость здания… смерчесбивающая аппаратура…»

Пока придраться было не к чему. Во всяком случае, на уровне формальной логики.

И вообще ни на каком уровне придраться было нельзя — спокойные розовые лица, непринужденные позы, какие только можно принять в антигравитационном амортизаторе, — одним словом, волшебный сон, превосходный не только с машинной, но и с общечеловеческой точки зрения уже хотя бы тем, что в таком сне не стареют.

И все–таки — сон, где сто шестьдесят человек находятся во власти спятившего мозга.

— А если ты получишь приказ срочно эвакуировать весь состав экспедиции? — как бы между прочим спросил Наф–Наф, он же Рычин. — Что будешь делать — будить или грузить в спящем состоянии?

«Чей приказ?» — вопросом на вопрос ответил БИМ, обнаруживая (и не в первый раз) дурное воспитание.

— Ну, хотя бы с Большой Земли.

«Связи не имею».

Действительно, с поверхности планеты установить связь с Базой было практически невозможно. А высылать антенноноситель в ближний космос — для этого у БИМа не было оснований.

— Хорошо, а если тебе прикажет командир «Трех богатырей»?

«Только после того, как он докажет, что является человеком».

«Поросята» застонали.

— Ну, а если я тебе прикажу? — в лоб спросил Рычин.

«Не имею права подчиняться вам, пока мне не известен ваш статус».

— Но может же на Камарге произойти что–то чрезвычайное, что заставит спешно свернуть работы?

«На вверенной мне планете, именуемой Земля Ли Камарго, за истекшие семь полевых сезонов ни разу не происходило ничего такого, что не предусмотрено вложенной в меня программой, — самодовольно пробасил БИМ. До конца текущего полевого сезона осталось сто двадцать два дня. После этого работы будут свернуты, экспедиционная группа эвакуирована. Но не раньше».

Рычинцы промолчали. Оставлять людей в таких условиях на целых четыре месяца — с этим не согласились бы ни они сами, ни Большая Земля. Но и возразить этой свихнувшейся считалке они сейчас не могли, а поэтому до рези в глазах всматривались в проплывающие на экране безмятежные лица спящих экспедиционников.

— А куда ж ты собираешься засовывать экипаж с «Богатырей»? — как бы между прочим поинтересовался Стефан. — Коечек–то свободных нема?

На экране быстро промелькнули еще две комнаты, и передающий визор завис над пустым саркофагом. Для стерильности он был пока прикрыт прозрачной крышкой и стоял у самой стены, словно втиснутый сюда сверх нормы.

«Два других спальных места будут готовы в соседнем помещении через двенадцать минут», — хвастливо доложил БИМ, давая возможность увидеть, как в соседней комнатушке передвижные кибы машут клешнями и простынями.

Но на это уже никто не смотрел. Все трое затаив дыхание уставились на крошечный, светящийся колпачок, прилепившийся к стене как раз над изголовьем саркофага.

Золотисто–зеленый светлячок неторопливо пульсировал, словно под колпаком покачивался лучистый кристаллик хризопраза.

— Аварий… — чуть было не прошептал Стефан, но Рычин вовремя обернулся и зажал ему ладонью рот.

Аварийный выключатель. И как они только забыли о том, что здания, находящиеся на полном киберобеспечении, обязательно должны иметь систему отключения всех автоматических механизмов, в данном случае — самого БИМа! Для этого достаточно ударить по легкому колпачку — неважно, от чего сработает реле: то ли от проникновения туда воздуха и мгновенного окисления какой–то штучки–дрючки, то ли от прикосновения к светящемуся кристаллу… В описании станции, несомненно, это имеется, но к решению проблемы в данном случае отношения не имеет.

Ударить по колпачку, даже не ударить, легонечко хлопнуть — и проблема будет решена. Войти в помещение станции, разбудить людей, организовать экстренное перепрограммирование БИМа или уж на худой конец — полную эвакуацию… Все это решалось бы уже само собой.

Но добраться до колпачка…

— Бумеранг, — сказал командир.

— Собака, — предложил Стефан.

— А если не вслух? — предостерег Темир.

— Знаешь, заразил ты нас картинами своего сонного царства, звероподобно зевая в самый микрофон, проговорил Рычин. — Соснем мы маленько, мы ведь тоже спим, как люди. Впрочем, твои подопечные все–таки спят как–то не так… неполноценно, что ли. Вот погоди, мы отдохнем и на свежую голову что–нибудь тебе посоветуем. Так что ты включись на первый же наш вызов, сделай милость, а то потом еще свихнешься на почве самообвинений в бездействии!

Это был удар по чувствительному месту, но БИМ того стоил.