Олег Мелехов - Звёздная бирема «Аквила». Мятеж

Наварх вздохнула и беззвучно шепнула одними губами поминовение генетическим родичам. И вернулась к обязанностям.

— Статус? — негромко спросила она рулевого.

— Без изменений, наварх.

— Сохранять курс.

До конца вахты и начала традиционного утреннего совещания оставалось еще ровно полтора часа. Пусть все пройдет штатно. Девяносто минут покоя и тишины — разве это такое уж нескромное желание?

В 6-00 утра по корабельному времени Ливия, сдав вахту наварх-стажеру Марку Флавию — своему контуберналу, вошла в преторий.

— Salve [21] [21] «Salve!» — «Привет!» (лат.) , - приветствовала наварх офицеров и кивнула префекту. — Квинт Марций.

— Ливия, — коротко дернул подбородком тот.

— Вольно, господа. Присаживайтесь, — скомандовала Ливия и щелчком активировала вирт-планшет. — Начнем.

Стараясь не шуметь, офицеры расселись по креслам и выжидательно замерли, не поднимая глаз. Над столом повисла напряженность, словно под потолком витал неприкаянный дух почившей Пассии. Но это было чувство вины.

Именно со смерти гетеры Ливия и начала. Сюрприза не получилось…

- Первый вопрос, которого мы коснемся, увы, относится к печальному событию. Луций Ицилий, — она остро глянула на шефа медицинской службы, — рекомендую тебе наложить взыскание на твоих подчиненных. Донеси до каждого из них, что первым после непосредственного начальника о трагических событиях на борту должен узнавать наварх. А приятели из второй центурии манипулариев — уже потом. Я не стану рекомендовать префекту провести расследование только потому, что разделяю скорбь экипажа по безвременно почившей гетере Пассии. Однако… — она прервалась, созерцая мелко подрагивавшую макушку врача, — этот инцидент, безусловно, будет иметь последствия.

Квинт многозначительно постучал пальцами по столешнице, перетягивая внимание присутствующих на себя:

— Совершенно верно. Нет никакой необходимости проводить расследование по инциденту, не имеющему прямого отношения к должностным обязанностям вверенных моему командованию людей. Это было бы бесполезным расходованием служебного времени и ресурсов, — процедил он, делая акцент на слове «моему» и тем самым зашвыривая в огород наварха еще один булыжник.

— Тем не менее, — безмятежно отозвалась наварх, отбивая подачу, — поскольку последним, кто видел Пассию живой, был легионер второй центурии Гай Меммий, боюсь, что я не смогу перераспределить график выжившего рекреационного персонала так, чтобы закрыть возникшую лакуну. Полагаю, части твоих подчиненных, Квинт Марций, придется обойтись виртуальным отдыхом. Иначе мы можем вообще остаться без гетер к концу рейса, не так ли?

Квинт непроизвольно сжал челюсти и внимательно вгляделся в спокойное лицо Ливии, не в первый раз сожалея о том, что лишен возможности ей оное как следует набить.

«Выжившего! Вот, значит, как!»

— Это обвинение в преступной небрежности? — спросил он обманчиво мирным тоном.

«Это — залёт, — мысленно парировала наварх. — Не только мой, но и твой. Поглядим теперь, как ты извернешься!»

А вслух искренне удивилась, разве что руками не всплеснула:

- Bona Dea! Разумеется, нет! Разве что — в неосторожном обращении с… м-м… рекреационным персоналом, и то, только если ты настаиваешь, Квинт Марций, — и чуть прищурилась, одними глазами обозначая улыбку. — Осмелюсь так же напомнить префекту, что служба рекреации, являясь неотъемлемой частью корабля, целиком и полностью находится в ведении наварха. Уверена, впрочем, что подобных инцидентов больше не повторится.

Атмосфера в претории сгустилась до полной невозможности глубоко вздохнуть. Все терпеливо ждали следующего раунда.

«Интересно, она в самом деле хочет убедить себя и других, что один из манипулариев способен в здравом уме причинить вред гетере, или это только мелочная личная месть за … за доверительные отношения между её людьми и моими? — подумал слегка озадаченный префект и после недолгого внутреннего спора с самим собой решил: — Конечно, месть».

— Я полагаю, что весь рекреационный персонал нуждается в длительном отдыхе. Никто, ни манипуларии, ни экипаж не захотят усугубить положение. Будет справедливо, если скорбящие получат возможность соблюсти все традиции, связанные с трауром по соратнице.

В переводе это означало: «Если уж воздерживаться, то всем и без исключений». В данном вопросе Квинт Марций всегда придерживался принципа равной ответственности.

«До чего же ловок! Ведь вывернулся!» — подумала Ливия, кивая:

- Согласна, — и обратилась к остальным: — Поминальная церемония по усопшей Пассии состоится в 13 часов. Кроме того, я рекомендую авгуру [22] [22] Авгур — здесь — корабельный жрец-предсказатель провести ауспиции [23] [23] Ауспиции — здесь — гадание по поведению священных «птиц»-аптериксов , дабы узнать волю богов. Гней Помпилий? — она, не мигая, уставилась на корабельного авгура. Тот сглотнул:

- Да, наварх. Конечно.

Префект не захотел сдержать рвущуюся на волю кривую ухмылку. Для почтенного наварха воля богов была контролируемым процессом, вроде работы плазменного инжектора «Аквилы». И если оная вдруг входила в противоречие с волей самой Ливии Терции, то поголовье священных аптериксов начинало сокращаться до тех пор, пока не находился компромисс. С помощью Гнея Помпилия, разумеется.

Штатный авгур слишком пекся о своих ногастых тварях, чтобы не находить общий язык с богами достаточно быстро и к взаимному удовольствию сторон.

Ливия вернула префекту его улыбочку. Она прекрасно знала за собой этот грешок: вышвыривать зажравшихся гадательных «кур» из шлюза прямо в пространство с напутствием: «Если не хотят клевать, тогда пусть полетают!» Но с некоторых пор ауспиции всегда проходили удачно. Можно сказать, образцово. Следовало ли это понимать, как согласие богов со столь радикальным подходом к обрядам? Как знать! В любом случае, Гней Помпилий пока не сообщал о божественном недовольстве, следовательно, действия наварха гнева высших сил не вызывали.

Когда стало понятно, что буря улеглась и никому не грозит перспектива попасть под перекрестный огонь, планерка продолжилась. Начальник инженерной службы доложила о штатной работе всех систем биремы. Жизнеобеспечение экипажа и боеспособность корабля нареканий не вызывали. Как положено, отчитался главный астрогатор, затем представил свои выкладки аналитический отдел в лице суровой Юлии Примы. Последним выступил Луций Ицилий — «виновник» ночных треволнений, сообщив о результатах вскрытия покойной Пассии Аквилины. Женщина умерла от приступа типичной для всех гетер напасти — пароксизмальной тахикардии. Прискорбный, но довольно обычный случай.