Олег Мелехов - Звёздная бирема «Аквила». Мятеж

Виртуальный персонаж из виртуального дома. Забавно. Некоторое время наварх даже чувствовала себя отчасти уязвленной. Похоже, психо-корректор решил проявить прямолинейность, дескать, тебе не хватает партнера, Ливия, так вот, на тебе виртуального любовника… Но, понаблюдав и поразмыслив, Ливия засомневалась в выводах. На кого этот виртуал точно не походил, так это на стандартные типажи персонажей для релаксации. Ни сражающей наповал гиперсексуальности, ни соответствующей модели поведения… Внешность, прямо скажем, средненькая. А поведение… Виртуал вел обычную жизнь необычного человека — отшельника наедине с книгами. Вдвойне забавно и весьма любопытно.

«Что бы это все значило?» — подумала Аквилина и поддалась любопытству. Пора познакомиться с «соседом» поближе, тем более, что пошел дождь, а мокнуть на ветке нахохлившейся птицей наварх не собиралась.

Зная Антония, а ментат не может не изучать своего куратора, появления нового действующего лица в череде однообразных виртуальных будней следовало ожидать. Исследовать виртуальный «дом» можно до бесконечности: бродить по комнатам, разглядывать диковинные вещицы, но сомнительно, чтобы станционный мозговед создал всего лишь еще одну релаксационную программу для слегка спятившего от зависти и ревности префекта биремы. Луций Антоний не так прост, он — профессионал, и до сих пор всегда безошибочно находил подход к Марцию Аквилину. Многочисленность фамилии вовсе не означала какого-либо единообразия, особенно когда её представители изначально были предназначены для руководящих постов в армии и на флоте Республики. Мозгоправ регулярно, хоть и в шутку, жаловался, что к каждому Марцию-центуриону приходится тщательно подбирать свой собственный ключик. Ничего удивительного — высокие способности к стратегическому мышлению подразумевали непростую душевную организацию. Опять же, почти все Марции в той или иной степени ментаты, их простыми фокусами не удивишь и не расколешь, и уж, конечно, не излечишь от расстройства контактности одной лишь тишиной и уютной обстановкой.

Хитрец Антоний приготовил массу сюрпризов, не иначе. И птица — один из них.

Стараясь не делать резких движений, Квинт присел на кушетке и стал рассматривать свою гостью.

«Итак, это ворона. Большая и черная, сильная летунья с разумным изучающим взглядом. Что хотел сказать этим Антоний? Если она — намек, то о чем?» — размышлял Марций, теряясь в догадках.

— Ты, наверное, не умеешь разговаривать, да?

Ворона, само собой, ничего не ответила, но и взгляда не отвела.

— А было бы неплохо поговорить с кем-нибудь…

Префект собирался уже разразиться монологом о превратностях своей жизни, как это частенько принято среди героев книг, бросающихся с откровениями к каждому встречному, но общекорабельный сигнал к отлету выключил вирт-поле, обрывая так и не начавшийся разговор с птицей.

— Хорош бы я был, распинаясь перед вороной, — удивился префект внезапному и абсолютно несвойственному ему порыву к откровенности. Прежде за ним такого не водилось.

— Мда. Меньше зауми надо читать, тогда не потянет на драматические сцены, — сказал Квинт отражению в зеркале. На всякий случай.

И все же на такого человека, как Квинт Марций, свято верящего в хорошие и дурные знаки, появление крылатой гостьи непосредственно перед отлетом на задание подействовало вдохновляюще. Он явился на мостик бодрый и подтянутый, всем своим видом показывая, что готов плодотворно сотрудничать. Даже с Ливией Терцией готов. Раз уж родина приказала, то… Короче, пусть с таким навархом, лишь бы лететь на «Аквиле».

Все-таки терапия Антония давала результаты, Ливии приходилось это признать. Даже непродолжительный сеанс, прерванный сигналом к отлету, значительно улучшил ее настроение. Настолько, что раздражения не вызвал не только префект, но и Марк Фабриций, решивший, что момент отстыковки «Аквилы» от причала — самый подходящий, чтобы дать ей последние напутствия.

— И не забывай о постоянном мониторинге нейро-сети, — к счастью для инженера, вещал он в качестве проекции на экране вирт-планшета Ливии.

— Не стоит беспокоиться, Марк Фабриций, я не забуду, — кротко отозвалась наварх и напомнила: — Я же буду в практически беспрерывном слиянии.

— Вот именно! И ты не сможешь откорректировать систему, если что-то пойдет не так, пока ты будешь внутри. Теперь дальше. Датчики давления…

— Марк Фабриций! — кротость начала изменять Аквилине. — Довольно! Я крайне ценю твое беспокойство, но это рядовой вылет. Ничего экстраординарного не предвидится.

— Учитывая все факторы, Ливия… — вздохнул Фабриций, давая понять, что больше не дуется. — Рейд, может, и рядовой, но ситуация специфическая. Ты не успела ни ремонт закончить, ни свое лечение. Претору, конечно, виднее…

— Вот именно, — нетерпеливо повела бровью наварх. — Заканчивай, Марк, иначе мы выбьемся из графика.

— Считай меня параноиком, но посылать недоукомплектованное судно с неадекватным командиром даже в рядовой рейд — либо безрассудство, либо… что-то иное. Будь настороже. Штатного полета, Ливия.

— Непременно. И благодарю, Марк Фабриций, — кивнула Аквилина, уже входя на мостик.

Командирское кресло ожидало наварха преданно и терпеливо.

— Квинт Марций, — приветствовала Ливия напарника и тут же забыла о нем, охваченная предстартовым волнением. Даже самых опытных и невозмутимых командиров заставляют сладко трепетать эти последние минуты перед тем, как корабль выйдет из дока.

— Начать проверку систем, — скомандовала Аквилина. Выслушав рапорты всех отделов, она кивнула связисту: — Связь с центральной диспетчерской.

— Связь установлена, наварх.

— Центральная, говорит «Аквила». Все системы работают штатно. Запрашиваю разрешение на отстыковку.

— «Аквила», даю параметры взлетного коридора.

— Принято.

— «Аквила», отстыковку разрешаю. Отход причальных захватов через пять… четыре…

— Рулевой, приготовить маневровые.

— Наварх, причальные захваты отошли!

— Отлично, — Ливия выпрямилась в кресле и привычно выставила подбородок. — Рулевой, выводи нас. Уверенно и плавно.

— Удачи, «Аквила»! — пожелал диспетчер.

- Благодарю, Центральная. Конец связи, — попрощалась наварх и впервые за последние недели по настоящему улыбнулась: — Вперед.

Кассия волновалась, как… как перед первым боем. Впереди — полная неизвестность, когда не знаешь ни реальной обстановки, ни точного числа врагов, ни собственной реакции на смертельную опасность. А самая ужасная мысль о том, что, струсив, ты подведешь свою десятку. Они тебе верят, надеются на твои умения, а ты ведь можешь тупо облажаться. Кошмар!