Венедикт Ли - Perpetuum mobile (Гроза над Миром – 2)

– Нет!! – заорал Андрей, – На лестницу! Пешком!!!

Лифты в страшно качающемся здании попросту застрянут в шахтах и превратятся в смертельные ловушки для находящихся в них людей. В центре Эгваль никогда не было сильных землетрясений, и вот, пожалуйста… Счастье, что ВС заседал всего лишь на четвертом этаже стоэтажного колосса.

Опередив всех, Андрей гигантскими прыжками помчался вниз по лестнице. Пусть думают, что хотят. На самом деле, он подает пример и указывает путь к спасению остальным.

Его не оставляло жуткое предчувствие, что сейчас тысячи тонн железобетонных конструкций, составляющих скелет Дома власти, сложатся в гармошку и погребут всех под собой. Процесс будет проходить практически со скоростью свободного падения – это десять-двенадцать секунд.

Лестница кончилась. Андрей, с разгону, споткнулся и рухнул в вестибюле на отполированный мраморный пол. Проехался по инерции в недостойной позе, рыча вскочил на ноги и ринулся к выходу. И оказался на свободе!

Он не снижал темпа и далеко опередил остальных, беспорядочной толпой бегущих следом. Половина высоты небоскреба, плюс три метра!.. Пока он не одолеет это расстояние, он не может считать себя спасенным. За его спиной, со всех этажей Дома власти раздавался отчаянный, многоголосый вопль обреченных людей…

Андрей вдруг обнаружил, что некая странная, неодолимая сила мягко давит ему на плечи. Стало трудно бежать, но он бежал, бежал, пока окончательно не выбился из сил… Впереди на площади, у статуи Провозвестника вдруг отломились воздетые к небесам руки, а следом и сама статуя рухнула, разламываясь в падении на куски.

Глубокая тень легла на площадь и Андрей, сдерживая подступивший к горлу крик ужаса, поднял голову. Невозможная, отсвечивающая, словно черное зеркало, громада наползала на город. Именно наползала, неспешно и неумолимо. Нельзя было точно оценить высоту полета, а следовательно, и размеры объекта.

« Это не может быть космическим кораблем…» Судя по отбрасываемой тени, неведомый летающий объект, случись ему сесть, раздавил бы в Майе целый микрорайон. Эдак два на два километра…

Мысли беспорядочно метались в голове Андрея, пока он наблюдал за страшным явлением. Мягкое давление начало ослабевать, вокруг становилось светлее – объект набирал высоту. Андрей со всхлипом вздохнул. Дом власти устоял, раскачка здания прекратилась, но вниз еще сыпались осколки оконных стекол. Андрей поежился. Одним таким бронированным стеклянным «лезвием» запросто может снести голову.

Вокруг толпой собирались беглецы из Дома власти. Перепуганные, жалкие и счастливые лица. Андрею было неловко смотреть на них; при том он знал, что сам выглядит не лучше. Он опять воззрился в оскверненные небеса. Объект становился похож на черную кляксу в небе; из него словно сыпался мелкий мусор.

– Бинокль у кого есть? Дайте! – потребовал Андрей и ему повиновались.

Тонкая девичья рука протянула маленький театральный бинокль. Андрей кивком поблагодарил.

Увеличение недостаточное, чтобы разобрать детали. Новые объекты – по сравнению с основным – мелочь, козявки. Веретенообразные, такого же глубокого черного цвета, без люков и иллюминаторов. «Рабочие модули» – так назвал их для себя Андрей. Они быстро и прихотливо меняли положение, перестраиваясь в небе по непонятному закону.

Внезапно хаотичное движение обрело смысл. Сотни черных точек перестали беспорядочно сновать вокруг «материнского тела». Некоторые образовали правильный, простой узор – четкостью линий похожий на букву «N». Следом, одна за другой, «проявились» новые буквы, образовав плывущее в небесах гордое слово:

NOVTERA

В толпе послышался обреченный вздох… Кто-то слабо вскрикнул:

– Адмирал… Они пришли!

Андрей не ответил – комок застрял в горле. Обвел взглядом окруживших его людей. Они ждали его слова. Слова ободрения и надежды. Но он молчал. Заметил, как на многих лицах ожидание сменилось выражением тоски и отчаяния. Что же делать? То чего много лет боялись, во что жаждали не верить – свершилось.

День гнева – настал.

– Друзья! Только что мы получили сенсационную запись. Внимайте! – так традиционно начался выпуск новостей от Известного Видеомастера. Шестисотметровая башня телецентра главенствовала над Майей. Издали напоминающая тонкую иглу, она вонзалась в небо, источая в эфир сладкий телевизионный яд. Сотни развлекательных передач, от утонченных извращений до грубых оргий; чередовались с умело выстроенными рядами объективных репортажей.

Ив не лгал в своих передачах. Заявление главы оппозиционной Партии абсолютной справедливости о том, что сегодня очень хорошая погода сопровождалось картинкой схода мощной лавины в Арктиде. И то и другое известие было правдой. Не вина Ива, что после этого лидер «абсолютников» воспринимался зрителями, как безответственный лжец.

Похвала же погоде из уст адмирала Геллы была бы иллюстрирована картиной заседания Конгресса, где депутаты аплодируют стоя. Чему, кому, когда и по какому поводу – это мелочи. Ив шутил: «Реальная жизнь – это стенка, на которую я вешаю свои картины».

– Внимайте!..

В ту же секунду, венчавшие иглу телебашни пятнадцать метров антенны, беззвучно исчезли, оставив после себя быстро развеявшееся облачко пара. Миллионы аппаратов видео, принимавшие передачи из столицы, разом замолчали, глядя на своих обмерших владельцев мерцающими бельмами экранов.

В течение следующего часа та же судьба постигла телецентры всех крупных городов. Свидетели часто показывали, что незадолго до «казни» очередного телевещателя, поблизости в небе ошивался один или несколько «рабочих модулей». Или черт его знает, как назвать эти дьявольские аппараты. Молодой, но уже очень известный журналист, выкормыш Ива, предложил короткое слово: «мобиль». А гигантский «корабль-матку» окрестили Скайтауном.

Сейчас Ив прилагал титанические усилия, чтобы связаться со своим питомцем. К его радости и облегчению, сотовая связь продолжала работать! Прижав фон к уху, он заорал:

– Срочно, немедленно, обе ноги там, свяжись с армейцами, мне нужны последние сведения о Скайтауне! Его маршруте и где он выбрасывает мобили!

– Сделаю, шеф! Но как вы собираетесь…

Спрашивать Ива о его намерениях было для вопрошающего чревато немедленным увольнением. Но тут Ив даже не заметил дерзости.

– Пресса, мальчик мой! Это слово происходит от глагола «печатать», если ты знаешь. А не знаешь, так я тебе объяснил. Я пустил в ход все ротационные машины – почтеннейшей публике придется заново осваивать подзабытое искусство чтения газет. Ты сам-то алфавит помнишь?

Ив заржал над собственной шуткой.