Венедикт Ли - Perpetuum mobile (Гроза над Миром – 2)

Вот она выпрямилась, глядя на выползающее из сизой мглы на горизонте багровое солнце. Река под его лучами становилась похожей на поток крови. Нойс медленным движением ладони откинула назад упавшие на лоб волосы. И застыла, как изваяние.

Лоре было страшно. «Не успею остановить. И не удержу. Может, закрыть глаза ненадолго? Потом уверить себя, что была здесь одна…» Вместо этого она жалобно сказала:

– Мне плохо, Нойс… Помоги…

Когда Нойс обернулась и подошла к ней, Лора испытала такое облегчение, что дальше притворяться не пришлось. И без того голова кружилась, ноги заплетались. Слабо запротестовала, когда Нойс взяла ее под руку.

– Сама на ветру качаешься. Что ты здесь делаешь? Я тебя обыскалась. И где нахожу? На мосту, вконец обкуренную.

– Думаю.

– Поделись, если не жалко.

– Злоупотребляю твоим гостеприимством.

– И что же?

– Уеду.

– Куда, позволь полюбопытствовать?

– Куда-нибудь.

Нойс вынула из кармана плаща три тонких сигаретки и уронила за парапет.

– Не пользуюсь.

– А было? – не удержалась от вопроса Лора.

– Давно. Стряслось такое, что я решила: ничего хуже вообразить невозможно. Надо же, а?

Она нахохлилась, глубоко засунув руки в карманы.

– Начинается? – встревожилась Лора., – Пойдем быстрей. Я не богатырь, чтобы каждый раз тебя на горбу тягать.

Лора делала вид, что сердится, вспоминая ту, недельной давности ночь. Когда, бросив краденое авто за три квартала до дома, чуть не волоком тащила за собой Нойс, ощущая, как горяча ее рука.

– Бабулька моя, добрый вечер, это моя подруга, ей нехорошо, уложим ее в постель, – выпалила, едва завидев бабушку.

Все еще ладная, почти без седины в завязанных в пучок волосах – бабушку Грету нельзя не любить, несмотря на некоторые ее слабости. Она встречала их на крыльце. Как чувствовала.

Пока они неделю вдвоем выхаживали Нойс, Лора посвятила бабушку в кое-какие подробности, прояснившиеся только теперь. Молодая, брошенная мужем женщина, на последние сбережения снарядила малолетних дочерей в частную школу в Норденке. Трансконтинентальный экспресс – транспорт дорогой. Но самый безопасный – он стоит денег, потраченных на билет. Дети ехали не одни, а в сопровождении пожилой родственницы и двух, специально нанятых охранниц. Было предусмотрено абсолютно все…

В первый день Нойс металась в бреду, к ночи жар спал и она, обессиленная, лежала, глядя в потолок. Одеяло натянуто по самый подбородок, голова утопает в подушке. Чего Лора не хотела вспоминать, так это затравленного взгляда Нойс.

На следующий день все повторилось. Когда температура начала подниматься, Нойс испытала кратковременный прилив сил. Пошла в душ, вымылась, Лора помогала ей. С некоторой завистью отметила, что хотя Нойс старше нее на пять-семь лет, но фигура у больной – будь здоров! Простите за каламбур. «А я до сих пор – девочка щуплая. Спичка. Но не ломаная жизнью. Даниэль меня любит. На этом обсуждение закрыто».

Лора тогда обратила внимание на зажившую длинную ссадину на правом бедре Нойс. Она тянулась вплоть до щиколотки и свежей раной выглядела бы жутковато.

– Где ногу стесала?

– С-с мотоцикла ле…тела.

– А мотоцикл где?

– О-отняли, – у Нойс стучали зубы.

Лора подумала, какой это был долгий, отчаянный и безнадежный путь. Что она делала бы на месте Нойс? В испуге отогнала эту мысль. «Я бы умерла».

С каждым днем лихорадка Нойс слабела. Хотя не очень быстро. Временное улучшение порой сменялось рецидивом и все начиналось сначала. Бабушка, сама в прошлом медик, предположила, что при хорошем уходе Нойс полностью поправится. Ее болезнь – следствие крайнего физического и нервного истощения. «Может быть, такое расстройство здоровья и не дало ей умереть. Не позволило загнать себя до смерти».

На этом месте Лора отвлеклась от воспоминаний, они пришли.

– Давай, уложу тебя.

– Пока держусь. Цветок принесу, что ты просила.

Вольному воля. Хорошо, что Нойс сама ищет себе занятий, чтобы не оставаться наедине с горькими мыслями. Лора ощутила себя великим психотерапевтом. Завтра приезжает из Майи Стас, тогда она познакомит с ним Нойс. Уж дед-то не даст ей уйти в себя. Оставив Нойс возиться в палисаднике, Лора вошла в дом, поднялась наверх. Что такое с бабушкой?! А кто эти лю… Ее крепко взяли под руки.

– Я не понимаю, на каком основании вы ворвались в мой дом… Прошу, господа, оставьте нас в покое и убирайтесь вон! – голос бабушки дрожал, но на двоих, державших Лору она смотрела скорее с гневом, чем с испугом.

Третий, (похоже, начальник над остальными двумя), откровенно разглядывая Лору, сказал, лениво растягивая слова:

– Лорианна Парк задержана за экстремистские выпады…

– Это откуда и куда я выпадала? – съязвила Лора, – Прочь руки, уроды!

Вошла Нойс. Ее одежда, хотя и выстиранная, заштопанная, ясно указывала на невысокое общественное положение. Вдобавок, в перепачканных землей руках она бережно держала цветочный горшок.

Главный из оссовцев, на роже которого Лора явственно разглядела печать порока и невоздержанности… (тьфу, служения государству!), прикрикнул:

– Эй-эй, служаночка! Выметайтесь! Вместе с икебаной…

И мотнул головой, приказывая подчиненным увести Лору.

Неуверенно оглянувшись, Нойс поставила цветок в горшке на подоконник. Она двигалась, как в полусне. Попятилась, зацепилась за дверной косяк и неловко упала. Государственный человек рассмеялся. Подошел к Нойс, намереваясь отпихнуть ее ногой. Один за другим, раздались три быстрых, хлестких щелчка. Государственный человек застыл, сложился вдвое и осел на пол. Нойс поспешно подобрала ноги, чтобы не отдавило.

Бабушка, державшая игломет обеими руками, опустила оружие и сказала:

– Прошу прощенья…

А держащие Лору жадные руки дернулись, ослабев. Лора быстро присела, высвобождаясь от захвата. Толкнула мужчин и оба послушно повалились в разные стороны. Какая приятная симметрия. Лора с трудом подавила желание попинать мерзкие хари каблуками . «Теперь я, точно – враг государства. Ненавижу!»

Быстрый взгляд в окно. В обширном дворе никого. По периметру тянется темно-зеленая живая изгородь. Нигде не повреждена, не потревожена. Еще бы. Хороший кустарник – олдж. Официально запрещенный к выращиванию. В дальнем углу двора вышка ветряка, его лопасти лениво вращаются под утренним ветерком.

– Они через калитку прошли, – сказала бабушка, – Правильно Стас говорил: не бросать открытой.

Лора выскочила на веранду, опоясывающую дом на уровне второго этажа. Не пришли же оссовцы пешком?! Где их авто? Они с Нойс, возвращаясь, ничего не заметили. Лора тревожно озиралась. Вдали под утренним солнцем сияли среди зелени разноцветные крыши соседских домов. Реконструкция не затронула окраины Меты – вовремя прихлопнули Хозяйку с ее «империей». Лора внезапно сообразила, что нельзя торчать столбом на виду и скорчилась за перилами.