Андрей Лазарчук - Предчувствие: Антология «шестой волны»

Наконец Ильич стряхнул оцепенение, молча шагнул к своему оппоненту и тихо поцеловал его прямо в сомкнутые уста. После этого он всё так же молча повернулся и стремительным вихрем вылетел из зала прочь.

Следующая запись сделана двадцатью минутами позже в одном из кабинетов соседствующего с Колонным залом здания Государственной Думы.

У. (в исступлении): — Боже мой, боже мой, зачем?! Зачем вы это сделали?!

Ленин: — Я просто не смог удержаться. Сценка в точности из Достоевского.

У.: — Вот ведь свинья… вот ренегат… оппортунист… меньшевик! Это я не о вас, Владимир Ильич, не о вас!

Слышно, как У. мечется по кабинету.

Ленин (невозмутимо): — А вам не кажется, что он во многом прав?

У.: — Владимир Ильич, вы знаете, я очень вас уважаю… да что там, я преклоняюсь перед вашим гением…

Ленин: — Прекратите сей же час, товарищ [ удалено цензурой ]!

У.: — Простите… но как вы — вы! — можете утверждать, что эта холуйская проповедь, этот, я извиняюсь, бред сивого мерина — может содержать хоть крупицу здравого смысла!

Ленин: — Вот что, дорогой товарищ, вам нужно успокоиться. Давайте вернёмся к этому вопросу попозже.

У: — Поймите же, мы так ждали вашего возвращения! Какая бездна труда вложена в этот научный подвиг! Какие горы нам пришлось сдвинуть с места!

Ленин (вздыхает): — Понимаю, я многим обязан вам.

У: — Господи, Владимир Ильич! Это мы вам всем обязаны!

Ленин: — Полно, полно, батенька. Да успокойтесь вы наконец! Вот, выпейте.

Звяканье графина, звук льющейся воды.

У. (тяжело дыша): — Благодарю вас.

Сквозь булькающие звуки прорывается полифоническая мелодия Гимна СССР.

У.: — Да? Слушаю вас… уже собрались?… Хорошо… через две минуты будем.

Ленин: — Удобная штучка.

У.: — Что? Ах да. Владимир Ильич, в малом конференц-зале собрались журналисты. Они просто жаждут пообщаться с вами.

Ленин (устало): — Ну их к чёрту. Я не готов.

У.: — Но это же такой шанс! Господи, ведь вы можете заявить всему миру…

Ленин (брезгливо): — Что вы заладили: «Господи, Господи»… словно вы не коммунист, а поп на панихиде.

У.: — Я… э… простите…

Ленин: — Может, вы ещё и верующий?

У: — Ну… не то чтобы верующий… то есть… вы не так меня поняли…

Ленин (крайне брезгливо): — Да всё понятно. Идейный марксист-материалист, поминающий Боженьку… верующий на всякий случай, надо полагать? Что молчите? Чёрт с вами, идёмте в конференц-зал.

Конец записи.

Он сидел за маленьким столиком на сцене, а перед ним клубился, гудел, наступал себе на ноги и ослеплял блицами чёрный взволнованный рой.

— Владимир Ильич, как вы намерены позиционировать себя в многопартийной массе российской политической элиты? — крикнул из глубины роя прокуренный женский голос.

— Впереди, — брякнул он, не раздумывая, и рой сладко вздрогнул от этого мягкого «р».

— Владимир Ильич, как вы расцениваете претензии, высказанные в ваш адрес на съезде? — сказал другой голос.

— Что тут расценивать? Меня даже не выслушали, сразу погнали взашей.

— А вы ответили поцелуем! — В глубине роя прокатился смешок, вспышки блицев усилились.

Ленин прикрыл глаза рукой:

— Вы не могли бы поменьше сверкать?

— Владимир Ильич, как ваше самочувствие?

— Благодарю вас, чувствую себя отлично.

— Каковы ваши ближайшие планы?

— Во-первых, — Ленин прокашлялся, — я хотел бы опровергнуть всю ту ересь, что обо мне понаписали, пока я был… в общем, пока меня не было. Все вот эти книжечки, знаете ли, так называемых писателей, Зощенко, например, или Бонча-Бруевича. Почитал я тут на досуге… «Общество чистых тарелок», «Ленин и печник», или про то, как я графин в детстве разбил, а потом не хотел признаваться, это же всё галиматья, высосанная из пальца. Сделали из меня какого-то идола, дурака! Архисмешно и архиглупо.

Смех в зале.

— Подобные идеализация и ретуширование, — продолжал Ленин, — политического, как теперь выражаются, имиджа категорически неприемлемы и абсолютно антиисторичны.

Аплодисменты.

— Кроме того, — постепенно входил в раж Ильич, — многие факты моей биографии были сознательно искажены и в исторической науке. Я ещё далеко не всё прочёл, но то, что попало мне на глаза, например поганенькая книжонка некоего гражданина Радзинского…

— Господин Ленин, — нагленько встрял молодой голос, — а правда ли, что вы лично отдали приказ о расстреле царской семьи?

Рой мгновенно затих. В наступившей тишине слышались только шуршание ног и хриплое покашливание из задних рядов.

— Без комментариев, — выдавил Ленин.

Рой снова загудел, взорвался криками, засеребрился молниями блицев.

— А правда ли, что вы санкционировали «красный террор»?

— Это вы придумали лозунг «Грабь награбленное»?

— Учредительное собрание зачем разогнал?!

В секунду из гения Ильич превратился в злодея. Подгоняемый улюлюканьем и свистом, проталкивался он к выходу. Навстречу бросились телохранители — и уже вытащили вождя в спасительное пространство курилки на лестнице, когда словно из-под земли пред ним выросла совершенно неописуемая скользкая физиономия в очках.

— Владимир Ильич, — жарко зашептало существо, нечеловечески цепко ухватив вождя за локоть и увлекая вниз по лестнице.

— Без коммента…

— Владимир Ильич, нет, вы послушайте, — бесцеремонно тявкнула физиономия, — я предлагаю вам миллион долларов!

— Что ещё такое? — Ленин махнул охранникам, те перестали душить бесцеремонного и переключились на прущую сверху толпу журналистов.

— Заработать миллион долларов за одну минуту, буквально за одну только минуточку, — хитро улыбалась очкастая физиономия, — вдумайтесь — миллион!

— Я вас слушаю. — Ильич подозревал тут какой-то подвох, но размер суммы его ошеломил, и он не смог удержаться.

— Сногсшибательное предложение, — прошипела физиономия ему в ухо, — рекламный контракт.

— Что?!

— Я представляю фирму «Пэрэдайз лост энд фаунд», эксклюзивного дистрибьютора косметических товаров. Предложение такое: вы снимаетесь в рекламном ролике нашего нового брэнда, в одном малюсеньком рекламном ролике — и мы отваливаем вам миллион долларов наличными и сразу. Ну как? Заманчиво? Вот вам и деньги на пролетарскую революцию!

— А что я должен рекламировать? — оторопело спросил Ленин.

— Это новейшее, очень эффективное революционное американское средство от облысения! — ликующим голосом возвестило скользкое существо.

В следующее мгновение тяжёлая ленинская ладонь впечаталась в его щёку.

— Позвольте! — ахнуло существо.

— Хамская рожа! — крикнул Ильич, сбегая вниз по ступенькам.

И вовремя — глумливая толпа журналистов опрокинула жиденький заслон из телохранителей и хлынула за ним. — Миллион двести! — прохрипело существо, прижатое к стенке ревущим потоком.