Фредерик Пол - Анналы Хичи

Мой двойник с несчастным видом стоял в стороне от остальных. Я сразу увидел почему. Вот Клара, а вот ее... ее муж... и они еще крепче, чем всегда, держатся за руки.

Хотел бы я...

Больше всего я хотел (по крайней мере это было самое разумное желание) получше узнать Харбина Эскладара. Странно, что Клара вышла замуж за бывшего террориста. Странно, что она вообще вышла замуж за кого-то, а не за меня, подумал я...

А потом я подумал: «Робин, старый содомит, убирайся-ка ты отсюда». И я вернулся на «Истинную любовь» и привязался, и мы улетели.

– Робин! Смотри! – воскликнула Эсси, и я устремился в контрольную рубку, выполняя ее приказ. Кассата перед экраном выглядел угнетенно и походил на висельника, а Эсси свирепо указывала на что-то. – Военные корабли! – восклицала она. – Смотри, Робин! ЗУБы счастливы уничтожить весь мир!

Кассата сердито посмотрел на меня.

– Ваша жена сводит меня с ума, – сказал он. Я не смотрел на него. Я смотрел на экран. Прежде чем мы перешли на полет быстрее скорости света, наши экраны засекли спутник ЗУБов в ста тысячах километров от нас; даже с нашей далекой орбиты его почти закрывала выпуклость Земли, но я видел, что спутник не один. Вокруг него множество мошек.

Корабли. Эсси права. Военные корабли.

И тут же мы перешли на полет быстрее скорости света. Экран затуманился, и Кассата заявил:

– Они не собираются ни на кого нападать. Это всего лишь предосторожность.

– Предосторожность – отправить весь флот с оружием наготове, – насмехалась Эсси. – Из таких предосторожностей рождаются войны!

– Вы предпочли бы, чтобы мы ничего не делали? – спросил он. – Ну, все равно вы там скоро будете. И сможете пожаловаться прямо ему, если захотите. Я имею в виду...

Он замолчал и снова помрачнел. Конечно «он» – это он сам, плотский вариант.

Но он прав.

– Мы обязательно пожалуемся, – ответил я. – Начиная с того, почему это «сообщение» держалось в тайне от нас.

Альберт вежливо кашлянул.

– Это не так, Робин, – сказал он.

Кассата воинственно взревел:

– Видите! Вы спятили! Вся передача прошла импульсом, как и была получена вначале. Я уверен, Альберт записал ее.

Альберт виноватым тоном сказал:

– Это всего лишь краткое резюме сведений о хичи и людях, Робин. Нет ничего такого, чего нельзя было бы найти в «Британской энциклопедии» и других справочниках.

– Ха! – сказала Эсси, по-прежнему раздраженно, но смолкла. Немного подумала. Потом пожала плечами. – Вы, друзья, наливайте себе и прочее, – сказала она, вспомнив свои обязанности хозяйки. – А я собираюсь прослушать передачу сама.

Я собрался последовать за ней, потому что даже в худший день своей жизни Эсси предпочтительней общества Кассаты, но он остановил меня.

– Робин, – сказал он, – я не хотел говорить, пока она здесь...

Я удивленно посмотрел на него. Не мог поверить, что у нас с ним могло быть нечто такое, что мы хотели бы сохранить в тайне. Тогда он добавил:

– Это относительно парня, за которого вышла ваша старая подружка.

– О, – сказал я. Похоже, это не удовлетворило Кассату, поэтому я добавил: – Я с ним никогда не встречался, но его зовут Харбин Эскладар, мне кажется.

– Да, его зовут Эскладар, – свирепо согласился Кассата, – я его знаю. И ненавижу его грязные кишки!

Не стану отрицать, что он меня заинтересовал. Разговор о том, какой отвратительный человек муж Клары, конечно, меня интересует.

– Выпьем, – сказал я.

Он выглядел нерешительно, потом пожал плечами.

– Только по-быстрому, – сказал он. – Вы его не помните? А меня помните? Я хочу сказать – тридцать-сорок лет назад, когда мы впервые встретились? Я в то время был бригадиром?

– Конечно, помню, – сказал я, наливая выпивку.

Он взял то, что я ему предложил, не глядя.

– Вам не приходило в голову, почему мне потребовалось столько лет, чтобы продвинуться на две вшивые ступени?

Мне на самом деле не приходило. Я вообще почти не думал о Кассате и о том, чем он занимается, потому что даже еще во времена Высокого Пентагона, когда я был плотью, а вооруженным силам приходилось бороться только с террористами, Кассата всегда был дурной новостью. Мое мнение о Кассате тогда сводилось к тому, что он уродливая бородавка на лице человечества. С тех пор ничего не изменилось, но я вежливо сказал:

– Мне кажется, я не знаю, почему.

– Эскладар! Эскладар – вот почему! Он был моим адъютантом, и из-за него меня едва не уволили со службы! Сукин сын служил террористом и занимался этим после работы. Он был членом тайной группы генерала Берпа Хеймата в Высоком Пентагоне!

Немного погодя я снова сказал:

– О! – И на этот раз Кассата гневно кивнул, как будто я сказал все необходимое.

В каком-то смысле я так и сделал, потому что всякий, кто пережил дни несчастий и терроризма, не нуждается в обсуждении, что это такое. Такое не забывается. Больше двадцати лет на всей планете взрывались бомбы, планету насиловали, грабили и душили люди, ярость которых превышала здравый смысл. И они могли только одним способом выразить свое недовольство – убить кого-то. И не одного кого-то – сотни и тысячи были убиты тем или иным способом: отравившись ядовитой насыщенной вирусами водой, в рухнувших зданиях или взорванных городах. И не определенный кто-то – террористы обрушивались на всех без разбора, на виновных (конечно, на тех, кого они считали виновными) и невинных.

И хуже всего, что доверенные люди, высокопоставленные военные и даже главы правительств, оказывались членами террористических групп. В самом Высоком Пентагоне была раскрыта организация террористов.

– Но Эскладар разорвал это кольцо, – сказал я, вспоминая.

Кассата попытался засмеяться. Смех его напоминал рычание.

– Он предал своих, чтобы спасти собственную шкуру, – сказал он. Потом неохотно добавил: – Ну, может, не только чтобы спастись. Мне кажется, он был идеалистом. Но что касается меня, это не имеет значения. Он был моим адъютантом, и из-за него мое продвижение по службе затормозилось на двадцать лет.

Он прикончил выпивку. И, просветлев, сказал:

– Ну, я не хотел бы заставлять ее ждать... – Тут же спохватился, но было уже поздно.

– Кого ждать? – спросил я, и он сморщился от моего тона.

– Ну, Робин, – жалобно сказал он, – я не думал, что вы станете возражать, если, кроме меня... ну...

– Женщина, – сказал я, проявив поразительную догадливость. – У нас на борту заяц.

Он не выглядел раскаивающимся.

– Она, как и вы, всего лишь записанный мертвец, – заметил он. Такт и дипломатия никогда не были сильными сторонами Кассаты. – Я просто поместил ее запись вместе со своей. Много места она не занимает, ради Бога, а мне только нужно...

Он замолчал, не говоря, что ему нужно. Слишком горд, чтобы просить.