Олег Евсюнин - На стыке времён

- Думаешь, прокатит?

- Прокатит. Вы же каким-то образом оказались вновь на Земле. Значит, вам поверили.

- Тогда летим.

- Командуйте.

- Нет. Теперь командуй ты. Это твой план, тебе его и осуществлять.

- Так что скажете, коллега?

- Случай поистине уникальный. Более ста лет в анабиозе, но по выходу моторика и рефлексы в норме, сознание немного спутано, но на это потребуется несколько месяцев. Думаю, ему надо полежать у нас еще с месячишко, а далее я бы назначил амбулаторное.

- Да. Будь моя воля, я задержал бы его и на все полгода, а то и год. Подобный случай выпадает раз в столетие.

- Раз более чем в столетие, коллега.

- Не стоит так сильно напирать на слова.

В кабинете их было двое. В иссиня белых халатах и таких же накрахмаленных шапочках. Оба с мягким произношением "р". На чем сходство и заканчивалось.

Первый, высокого, даже был очень высокого роста, худощав, немного сутуловат и вообще больше походил на вырванную из штакетника жердь, на которую кое-как накинули халат. Впалые щеки и запавшие далеко глаза только еще раз подчеркивали эту неестественную худобу. А завершали картину козья, выдающаяся немного вперед, бородка и завитые в кудри волосы, спадавшие до плеч.

Второй же был практически абсолютным антиподом первого. Кругленький, как мячик, розовощекий, с маленьким похожим на пятачок, носиком, и короткой, почти под ноль, стрижкой. Он был среднего роста, но стоя рядом со своим долговязым собеседником, казался коротышкой.

Первый был доктором медицинских наук, академиком. Второй - просто доктором медицинских наук. Звали их соответственно Абрам Германович Цеммерман и Игорь Моисеевич Брокколли.

- Да, коллега, все бы хорошо, только боюсь, что эти господа, - Цеммерман многозначительно скосил глаза куда-то вбок и, в основном, вверх, - не позволят нам подольше продержать нашего пациента.

- Эти господа в серых пиджаках привыкли все делать нахрапом. При этом почему-то их совершенно не волнует наука. А ведь благодаря именно ей они сейчас так лихо работают, - подтвердил Брокколли. - А что, послать их куда подальше вам так и не удалось?

- Только отсрочить.

- И даже через академию?

- Что поделаешь, коллега, - грустно улыбнулся Цеммерман. - У них, похоже, и там свои люди.

Радары дальнего обнаружения засекли его еще на дальних подступах к Солнечной системе. Телу, как и многим подобным объектам, появлявшимся в поле зрения, был автоматически присвоен порядковый номер, вычислена траектория, и так как это был всего лишь один из многих летящих из далекого космоса обломков, не представлявших особой опасности, о нем сразу же забыли. Лишь роботизированная служба аккуратно занесла все данные в неистощимый реестр учета.

Объект шел почти под прямым углом к плоскости эклиптики и должен был миновать Солнечную систему где-то в районе между орбитами Юпитера и Сатурна. Столкновений с астероидами, по крайней мере, крупными, не предвиделось.

Все началось тогда, когда этот мертвый космический булыжник подал вполне земной, старомодный, но не утративший актуальности сигнал "SOS".

Вот тогда и завертелось. Поднятая на ноги аварийно-спасательная служба срочно выслала на перехват один из своих новейших кораблей. На центральный диспетчерский пост полетели запрос за запросом и, в конце концов, все замкнулось на службе безопасности. Проблема в том, что за последние пятьдесят лет ни один из земных кораблей не был утерян и не находился в аварийном состоянии. Увеличение зоны поиска до ста лет также не дало результата. Последний корабль, который хоть как-то подходил под параметр "утерян/погиб" стартовал с Земли более ста лет назад. Транспортник Г-550, угнанный неким любителем острых ощущений и пропавший сразу после входа в космическую дыру.

Перехватчик сблизился с капсулой и осторожно завел ее в шлюз. Здесь она впервые была подвергнута тщательному исследованию. Предположения подтвердились. Это был спасательный бот с Г-550, но почему-то кроме сигнала "SOS" не подававший более никаких идентификационных данных. Внутри капсулы находился человек. Живой, но в глубоком анабиозе. Время нахождения в открытом космосе оценивалось более чем в сто лет.

Не знавшие прецедентов такого длительного отключения всех функций организма экипаж перехватчика решил не вскрывать кабину, а доставить все как есть в медицинский центр на Земле. Под присмотр науки.

Далее все происходило донельзя медленно и заняло без малого месяц. Выдержав саму капсулу на карантине и проведя кучу поверхностных анализов по отсутствию космического заражения, врачи вскрыли кабину и извлекли пилота. Вывод из анабиоза, учитывая его невероятную длительность, проходил в два этапа. Больного ввели в медикаментозную кому, постепенно восстанавливая кровообращение, пищеварение и мышечную активность и только после этого начали понемногу снимать мозговую блокаду.

И все это время рядом с медиками крутились "серые пиджаки". Они настолько достали своими вопросами весь персонал, отвлекая и не давая работать, что обычно весьма интеллигентный Цеммерман, не выдержав, взорвался и послал всех по некоему указанному адресу.

Пиджаки, не привыкшие к такому обращению, вначале возмутились, но тут же получили еще одну добавочную порцию весьма не академических объяснений. Тогда немного отстали. Надо отдать должное, эти ребята не стали выносить сор из избы и никуда наверх об инциденте сообщать не стали. Хотя, может быть, просто побоялись насмешек от собственных сотоварищей.

Наконец наступил самый ответственный момент. Григорию Невелину, а это был именно он, разрешили открыть глаза.

Не снимая до конца блокаду, врачи начали понемногу восстанавливать его мозговую активность. Но тут снова появились "серые пиджаки", потребовали снять слепок воспоминаний, забрали все данные и, отключив и опечатав установку, удалились, лишив врачей возможности дальнейшей проверки сознания пациента.

Абрам Германович негодовал. А "пиджаки", будто почуяв, что с ними могут сделать, не появлялись не менее недели.

Наконец, подошел срок полного снятия блокады. Уважительно расположившись поодаль, члены консилиума ждали появления Цеммермана.

- Так, все вон, - Абрам Германович буквально ворвался в палату в развевавшемся не застегнутом халате. - Приказ Главного, - удивленные врачи начали покидать помещение. - Брокколли, останьтесь.

Навстречу выходящим медикам в палату зашла парочка все тех же "серых пиджаков". Они тщательно осмотрели палату и, убедившись, что кроме двух докторов здесь никого не осталось, подошли к больному. Тот лежал с открытыми глазами и смотрел в некую точку прямо перед собой.

- С ним уже можно говорить? - спросил один из них