Сергей Стоян - Разочарованная вселенная

Изрядно нагрузив опорно-двигательный аппарат после почти полуторамесячного перерыва и предчувствуя легкую ломоту в мышцах ног, которая, несомненно, будет сопровождать его завтрашнее пробуждение, он, скинув единственный предмет гардероба, самозабвенно отдался прохладной озерной воде, ныряя и фыркая, как молодой тюлень. Даже не подозревая при этом, какое смятение чувств вызвал своим бессовестным поступком у молодой сотрудницы, дежурившей в это утро в секторе внешнего наблюдения.

Оценив изменения показаний барометра своего душевного состояния в сторону отметки «хорошо», Андрей решил усугубить тенденцию, направившись прямиком в спортивный зал, где и подверг размякшее в последние дни тело дополнительной безжалостной экзекуции.

В итоге, с сожалением обнаружив, что по парку с деловым видом уже шныряют спешащие по первостепенно важным делам «тайные агенты» Службы, вместо повторного купания ограничился холодным душем.

Дополнив утро «юного качка» плотным завтраком, Андрей ощутил достаточное количество нервной энергии, замешанной на житейском сарказме и безразличии к внешним раздражителям здорового самовлюбленного организма, что уже был готов встречаться с кем угодно: с двойниками, клонами, однояйцевыми близнецами и любыми другими пиратскими копиями своей выдающейся личности.

С терминала, установленного в номере, он попытался связаться с изолятором, дабы передать часть своей положительной энергии Артуру и узнать, когда намечается его встреча с Барбарой. Но дежурная ответила, что тот проходит какие-то процедуры и в данный момент ответить не может.

В этом приподнято-воинственном настроении его и застал вызов внутренней связи. Лаконичным сообщением ему предписывалось опять посетить кабинет начальника Управления. Видимо, в ближайшее время разнообразить его программу развлечений никто не собирался.

На сей раз Гущин был один. Он стоял спиной к двери, уткнувшись носом в голографическую панораму какого-то скалистого океанского побережья, занимавшую сейчас всю правую стену его кабинета. Трехмерная фотография имела отличное качество, да и воспроизводящее устройство, очевидно, представляло собой не самую простую модель.

Когда дверь за Андреем заняла прежнее место, Гущин, не поворачиваясь, спросил:

— Как настроение? — и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Я вижу, ночное бдение идет вам на пользу.

На что Андрей только неопределенно пожал плечами, полагая, что если начальник Управления, не смотря на него, все-таки что-то видит, то заметит и этот жест.

Гущин, медленно повернувшись, указал ему на кресло, и сам расположился в другом таком же, под очень натурально нависшей над ним скалой, облепленной мхом. Окружающая обстановка и расположение собеседников подсказывали Андрею, что разговор пойдет неофициальный.

— Какие планы на будущее? — вкрадчиво спросил Гущин.

— Да сначала хотелось бы с настоящим разобраться.

— Конечно, но ведь в зависимости от планируемого будущего и настоящее может измениться.

Пауза. Андрей не любил, когда начальство разговаривало с ним полунамеками, стремясь подчеркнуть особую, недоступную подчиненным, глубину своей мысли. Поэтому сейчас он героически держал паузу, напустив на лицо безразлично-скучающее выражение.

— Почему вы пошли в косморазведку, Белов?

Андрей на мгновение задумался. Ему почему-то хотелось дать наиболее нейтральный ответ.

— Мне это интересно.

— А вы когда-нибудь анализировали, что именно из всего ЭТОГО вам интересно?

Андрей удивился простоте вопроса и в то же время собственной неготовности дать на него исчерпывающий ответ. А, действительно, что?

Пожалуй, больше всего его привлекала возможность столкнуться с чем-то таинственным, обнаружить загадочные явления или объекты. Но уж точно не рутинный комплекс мероприятий по стандартному тестированию очередной ничем не примечательной планеты.

Как бы прочитав его мысли, Гущин продолжил:

— Вот видите, с годами все меняется, а мы порой, зациклившись на каких-то впечатлениях и идеях, тащим их через всю жизнь, выдавая, для удобства, за свое призвание.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я ничего не хочу говорить. Я хочу подтолкнуть вас к самостоятельному анализу ситуации и последующим правильным выводам.

Андрей начал смутно догадываться, к чему он клонит, а Гущин, заметив смысловую трещину в его пока еще не прозвучавших оборонительных доводах, усилил натиск:

— Хорошо, допустим, вы открыли планету земного типа или даже нашли разумную жизнь. Что вам это даст? Приличный гонорар и месяц славы! А что потом? Опять годы скитаний в надежде на новое стоящее открытие. А тем временем реальным изучением обнаруженного объекта, со всеми вытекающими отсюда опасностями и загадками, займутся совершенно другие люди. Время Сандерсов прошло, как и время, когда СКБ занималась только космическими склоками и спасением зарвавшихся туристов.

Сомнений не оставалось — вербовка очередного сотрудника началась и причем довольно успешно. Учитывая огромные проблемы, которые, вероятно, возникнут у Андрея при попытке найти новую работу — суеверия компаний относительно неудачливых пилотов были слишком велики, — Гущин действовал почти наверняка.

— Мне надо подумать.

— А я именно этого от вас и добиваюсь, — недовольно сказал Гущин и пересел за свой стол. — Подумать! Ладно, теперь о главном. Мы перехватили загадочный корабль, появившийся в окрестностях Плутона.

— Как, уже? — вырвалось у Андрея.

— Да, СКБ располагает кое-каким спецоборудованием, — увесисто, словно очередной аргумент к предыдущей теме разговора, поведал Гущин.

Андрей замер, ожидая услышать окончательный приговор.

Неожиданно океанский прибой исчез со стены, и на его месте появилось изображение двоих людей в форме поселенцев. Лицо одного из них показалось ему знакомым. Да, точно — это охранник, присутствовавший в каюте во время красноречивого общения Хиггинса со своими пленниками. Второй, однозначно, не вызывал никаких аналогий. Разве что слегка выпяченная вперед нижняя челюсть напомнила Андрею некий профиль, который он наблюдал доли секунды на корабле Сандерса перед не очень удачной попыткой побега. Но абсолютной уверенности в этом не было.

— Вот, собственно, и вся отважная команда.

Услышав это, Андрей почувствовал, как тяжесть, скопившаяся в душе за последние сутки, моментально улетучилась, и жизнь снова стала замечательной и неповторимой. Его лицо расплылось в непроизвольной мальчишеской улыбке.

— Чему вы так обрадовались? — поинтересовался Гущин.

— Своей уникальности во Вселенной… — весело сообщил Андрей.

Гущин явно не понял, о чем речь, но уточнять не стал, видимо, решив, что эо несущественно. Тем более новая информация, полученная от нежданных визитеров, оказалась настолько странной и нереальной, что просто не укладывалась в голове и, следовательно, вызывала нехорошие предчувствия и даже подсознательные страхи.