Фредерик Пол - За синим горизонтом событий

Вэн даже не представлял, чем физически женщина отличается от мужчины. Примитивные рисунки и слова не помогали ему. К концу пути любопытство победило сдерживающие навыки начавшегося окультуривания, и он начал просить Ларви или Джанин показать различия на собственном теле.

— Я не буду даже притрагиваться, — наивно попросил он у Джанин.

— Ты грязное животное, — в ответ на это проговорила девочка. Но она не рассердилась. Джанин улыбалась. — Потерпи, парень, и у тебя будет много возможностей.

Но Ларви было совсем не до улыбок и, когда разочарованный Вэн ушел, у сестер состоялся долгий и нудный разговор. Долгий, насколько терпела Джанин.

— Ларви, дорогая, — сказала она наконец, — я все знаю. Знаю, что мне всего пятнадцать лет... ну, почти пятнадцать, и что Вэн немногим старше. Знаю, что мне нельзя беременеть почти в четырех годах полета от ближайшего врача. И что я не смогу справиться со всем тем, что за этим последует. Я все это прекрасно помню. Ты думаешь, что я только твоя сопливая младшая сестра? Ну что ж, может быть, и так. Но я еще и твоя умная сопливая младшая сестра. Когда ты говоришь что-то стоящее, я очень внимательно слушаю и делаю правильные выводы. Поэтому успокойся, дорогая Ларви. — Загадочно улыбаясь, она оттолкнулась в направлении Вэна, потом остановилась и вернулась, чтобы поцеловать старшую сестру. — Ты и папа, — легкомысленно проговорила Джанин. — Вы постоянно прижимаете меня к стене. Но все равно я вас обоих люблю. Кстати, и Пола тоже.

Ларви знала, что Вэн тут ни при чем. Все они отчаянно испускали запахи. И среди запахов пота и других выделений были феромоны в таком количестве, что даже монах стал бы повышенно сексуален, не говоря уже о неопытном девственном мальчике. И совсем не вина в этом Вэна, скорее наоборот. Если бы он не настоял, они бы не взяли с собой столько воды. А если бы не взяли, то были бы еще грязнее и потнее, чем теперь, когда им хотя бы можно обтираться влажной губкой. Если подумать, они покинули Пищевую фабрику слишком импульсивно. Пейтер оказался прав.

К своему удивлению, Ларви поняла, что ей не хватает старика. В корабле они были совершенно отрезаны от связи. «Что он там сейчас делает? — с тревогой думала она. — Здоров ли он?»

Они забрали с собой в полет подвижной биоанализатор — он у них единственный, а четверо нуждаются в биоанализаторе больше, чем один. Но и это не совсем верно: вдали от корабельного компьютера прибор был свернут в неподвижный блестящий клубок и останется таким, пока они с Неба хичи не установят радиосвязь с Верой. А что тем временем происходит с ее отцом?

Любопытно, что Ларви любила старика и думала, что и он любит ее. Пейтер во всем проявлял свое отцовское чувство, но только не на словах. Это его деньги и — в первую очередь — неукротимая энергия привели их на рейс к Пищевой фабрике: чтобы заплатить за участие в экспедиции, он истратил все свое состояние. И его же деньги стояли за ее первым прилетом на Врата. А когда ничего не получилось, он не стал упрекать дочь. Во всяком случае, не делал этого напрямую и не часто заводил об этом разговор.

После шести недель в корабле Вэна Ларви начала привыкать к нему. Иногда она даже чувствовала себя комфортно, если не считать запахов, раздражений и беспокойств. Во всяком случае, пока она не вспоминала о своих вылетах с Врат, которые принесли ей пять ее браслетов. Вот о них почти ничего хорошего Ларви сказать не могла.

Ее первый полет был неудачным. Четырнадцать месяцев пути в оба конца, чтобы оказаться у планеты, побывавшей в пламени новой звезды. Может, до взрыва Новой тут что-то и было. Но когда прилетела Ларви, истощенная и уже начавшая разговаривать с собой в своем одноместном корабле, на планете ничего не осталось. Это натолкнуло ее на мысль, что в одноместных кораблях летать предельно вредно для психического здоровья, и в следующий полет она отправилась в трехместном. Но с тем же результатом. Ни одна из ее экспедиций не принесла Ларви удачи. Она стремительно приобретала известность на Вратах. Была претендентом на первое место по числу полетов... и по минимальному размеру премии.

Такая честь Ларви не очень нравилась, но все было не так плохо до последнего полета. Он оказался катастрофическим.

Еще до того, как они достигли цели, она однажды пришла в себя после некрепкого беспокойного сна и увидела ужасную картину. Рядом с ней в воздухе плыла окровавленная спутница, ее лучшая подруга. Вторая подруга по несчастью оказалась тоже убитой, а чуть подальше двое мужчин, составлявших остальную часть экипажа, схватились в смертельном поединке.

По правилам Корпорации «Врата» денежная премия за рейс делится между выжившими участниками поровну. Ее товарищ по экипажу Стратос Кристианидес решил остаться единственным выжившим.

Но не выжил. Проиграл схватку другому члену экипажа, ее любовнику Гектору Поссанби. Победитель и Ларви благополучно долетели до цели и обнаружили — ничего. Едва тлеющий красный газовый гигант. И второй элемент двойной звезды — жалкий маленький огонек класса М. Единственная планета, огромный покрытый метаном шар типа Юпитера, и никаких возможностей живыми достичь ее поверхности.

После этого Ларви вернулась на Землю, поджав хвост, и больше никаких шансов сделать летную карьеру у нее не оставалось. Но Пейтер дал ей еще один шанс, и она понимала, что других не будет. Те свыше ста тысяч долларов, которыми он оплатил ее полет на Врата, нанесли серьезный ущерб состоянию, которое Пейтер заработал за шестьдесят или семьдесят — она точно не знала сколько — лет жизни. В общем, Ларви подвела его. И не только его. Но при этом она поняла, что отец любит свою непутевую дочь и мягкого Пола, и глупую юную Джанин. Он любит их всех. И очень мало от этого получает, решила Ларви.

Она задумчиво потерла свои браслеты. Они ей достались слишком дорогой ценой.

Ларви беспокоилась об отце и о том, что их ждет впереди.

Занятия любовью с Полом помогали коротать свободное время, когда они уговаривали себя, что могут на четверть часа оставить молодежь без присмотра. Не так Ларви занималась любовью с Гектором, мужчиной, который вместе с ней выжил в ее последнем полете с Врат, и просил ее выйти за него замуж. Человеком, который предлагал ей еще раз полететь с ним вдвоем, а после возвращения строить жизнь совместно. Гектор был коренастым, широкоплечим, всегда активным, а когда нужно, осторожным. Он был чрезвычайно энергичным в постели, добрым и терпеливым, когда она болела, была раздражена или испугана. У Ларви имелись сотни самых веских причин, чтобы выйти за него замуж. И только одна — почему она этого не сделала.

Когда Ларви очнулась от своего тревожного сна, Гектор и Стратос сражались. И на ее глазах Стратос умер. Потом Гектор объяснил ей, что Стратос сошел с ума и пытался убить их всех. Но ведь в это время она спала и не видела, как все началось. Один из мужчин, очевидно, хотел убить своих товарищей. Но она так никогда и не узнала, который именно.