Гари Рассел - Прекрасный хаос

— Чей-то ужин ждет, — сказал он, и они прошли к зданию.

Огромные деревянные двери распахнулись, когда они дошли до верхней ступени, и элегантно одетый джентльмен, лет тридцати пяти, с оливковой кожей, темными волосами и глазами, которые сверкали, пригласил их войти.

— Добрый вечер, господин Мотт, — сказал он с легким европейским акцентом. — Мисс Ноубл. Доктор Смит. Я Джанни, глава Гостеприимства.

Донна натянула лицо «чтоб-мне-провалиться».

— Он хорошо репетировал.

— Почетный гость, — сказал Уилф. — Я должен был сказать ему, кого я привожу.

Джанни провел их в маленькую область, где пара человек возраста между шестьюдесятью и тремястами десятью опиралась на буфет. Или, возможно, буфет их поддерживал. В любом случае, они выглядели, как часть мебели.

Донна поморщила нос от сильного запаха скотча и оглянулась на другую дверь, ведущую в огромную столовую, и гомон и шум.

— Пожалуйста, проходите, — сказал глава Гостеприимства, так что Донна пошла вперед.

Когда трио вошло в столовую, гомон прекратился и сменился взрывом аплодисментов, вызванным, что Донне было приятно видеть, Генриеттой Гудхарт, блистающей в еще одной странной, но необычно строгого тона шляпой.

Она подошла к ним с протянутыми руками, поцеловала Донну, затем Доктора и, наконец, Уилфа, каждого — в обе щеки, континентальным стилем. Затем быстро поцеловала Уилфа в губы и подмигнула.

— Сегодня вечером я в порядке, — сказала она на его незаданный вопрос.

Человек, которому было лет под шестьдесят, подошел и пожал Уилфу руку.

— Кроссленд. Седрик Кроссленд. Доктор Седрик Кроссленд. Доктор Седрик Кроссленд, кавалер ордена Британской империи. Но вы должны звать меня Риком, мистер Мотт.

— О, просто Уилф, — сказал Уилф, бросив взгляд, взывающий о помощи или спасении Донне, Доктору и Нетти.

Донна бросилась вперед, но Нетти сдержала ее.

— Нет, нет, дай ему пойти. Это его вечер, и он должен стойко переносить превратности судьбы, благослови его хлопковые носки. К тому же, шоколадный пудинг сделает все это стоящим.

Они смотрели, как Уилф погрузился в поздравления.

— Он выглядит таким счастливым, — сказала она.

— Понимаю, почему ты играешь в этом большую роль, — сказал Доктор, добавив, — не то что бы я притворяюсь, что понимаю такие вещи.

Нетти улыбнулась ему.

— Конечно, не понимаете, Доктор. Будучи из космического пространства.

Доктор уставился на нее, потом улыбнулся.

— Вообще-то я из Ноттингема…

— Он из Уолтемстоу, — одновременно сказала Донна.

— Родился в Ноттингеме, — сказал Доктор.

— Но вырос в Уолтемстоу, — добавила Донна немного смущенно.

— Уилф все мне рассказал, Доктор. О тебе. Об АТМОС. О том, где Донна, когда она с тобой. Никаких секретов, видишь ли.

Доктор выдохнул воздух изо рта.

— Ну, я не уверен, что говорил тебе Уилф, но я… эмм… ну…

Нетти дотронулась до его руки.

— Все в порядке. В большинство дней я едва могу вспомнить, кто я , не говоря уже о том, с какой планеты ты и Донна шлете открытки. Ваш секрет со мной в безопасности.

— Я думаю, на этот раз я его убью, — сказала Донна, смотря на своего дедушку, которому наливали чрезвычайно большой стакан бренди труппой старых мужчин и женщин.

Нетти покачала головой.

— Он так гордится вами обоими, пожалуйста, не злитесь на него. К тому же, это дает мне возможность поговорить с вами о хаотичных телах. Знаете, пока я еще могу.

Донна нахмурилась.

— Прости, Донна, — сказала Нетти, — разговор о моем состоянии смущает тебя? Не стоит, мне нечего от кого-то скрывать. И меньше всего — от себя.

— Нет, — сказала Донна. — Это просто… ну, немного грустно.

— Да. Очень грустно, поверь мне. Но я привыкла к жизни с этим и получаю большинство ясных дней, потому что другие дни становятся все более частыми.

— Насколько частыми?

— Доктор! Она не скажет о нас ни слова.

Но он заставил ее замолчать.

— Насколько частыми, Генриетта?

— Если я пройду пятницу, помня, что я делала в четверг, то это победа.

Джанни был рядом с ними, тайком, как и следовало хорошему главе Гостеприимства, с напитками на серебряном подносе для них, и они быстро взяли стаканы, словно пытаясь заполнить пробел в беседе.

— Итак, — сказала Нетти, — хаотичные тела.

— Когда они появились? Первое, я имею в виду?

— А, — сказала Нетти, — вы заметили остальные. Только увидела их этим вечером сама, и никто здесь, кажется, их не упоминал.

— Это потому что их не было здесь прошлой ночью. Или даже когда мы покинули Чизик.

Нетти засмеялась.

— Я знала, что ты знаешь о космическом пространстве больше, чем эти здесь, вместе взятые, но научно звезды не могут передвигаться так быстро. А если бы могли, разрушение было бы феноменальным.

Доктор выпил за нее.

— А, но тогда это не звезды. Не настоящие звезды. Хаос — это в самую точку.

— Что же это тогда? — спросила Донна.

Доктор пожал плечами.

— У меня есть подозрение. Первое, изначальное, выглядит, конечно, как звезда, и это определенно шар перегретой горючей энергии, которая разделяет второстепенные качества со звездой, но другие, они как спутники. Но не звездные.

— Искусственные?

— Ну, кем-то созданные, да. И где-то в моем затылке голосок пытается мне сказать, что я это все видел раньше.

Послышалось звяканье чьей-то ложки о стакан.

— Дамы и господа, прежде чем мы будем есть, мне хотелось бы представить вас нашим почетным гостям, — говорил доктор Кроссленд. — В честь того, кто первым увидел новую звезду М7432-6, официально известную как 7432МОТТ, я представляю вам Уилфреда Мотта!

Последовали громовые аплодисменты, затем один из официантов провел Доктора, Донну и Нетти к столу присоединиться к остальным гостям.

Доктор был пойман Уилфом и помещен между ним и Кросслендом, Нетти была по другую сторону от Уилфа, а Донна — рядом с ней.

Доктор выжидающе посмотрел на пустое сиденье справа от него, задаваясь вопросом, кто сядет сюда. Это было немного похоже, подумал он, на то, как сидишь в поезде, надеясь, что пустое сиденье рядом с тобой не будет занято сумасшедшим с портативным стерео проигрывателем или пинающимся ребенком или, хуже всего, каким-нибудь непривлекательным бизнесменом, который провел бы всю поездку, громко говоря по мобильному. И, каждый раз, когда он медлил и звонил кто-то еще, он оставлял бы раздражающий рингтон звонить всю дорогу перед тем, как ответить.

Доктор в последнее время часто интересовался, когда эти банальные маленькие вещи стали так его раздражать. Должно быть, достижение большой отметки в 900 лет.

Сиденье было занято женщиной, чья одежда могла быть описана в лучшем случае как эксцентричная, а в худшем, как безумная, ужасное столкновение цветов, стилей, и, ну, всего. Самым большим преступлением против моды была блузка, которую она носила, на ней, как оказалось, была вышита Карта неба Галилея. Вручную. Это была такая одежда, которую ты мог надеть с закрытыми глазами после того, как кто-то взял твой гардероб и устроил ему по-настоящему хорошую встряску.