Энн Маккефри - Поколение воинов

— Вы младше ее, — заявил он. Ни у кого не возникло сомнения, кого он имеет в виду. — Но капитан называет вас своей прапрапрабабушкой… Почему?

— Помните, мы рассказывали вам о холодном сне? О том, как смогли выжить остальные члены экспедиции? Это был не первый и не последний холодный сон в моей жизни; я старше, чем вы можете ожидать. — Она не могла понять, почему ей так не хочется говорить об этом. — Коммандер Сассинак — мой потомок, так же, как вы являетесь потомком тех, кто был молод, когда я заснула холодным сном на Ирете, и за это время успел состариться.

Айгар выглядел скорее заинтересованным, чем испуганным.

— И вы совсем не стареете во время холодного сна?

— Нет. И вот вам доказательство.

— А можно в это время учиться? Я читал об обучении во сне… Может ли это сработать во время холодного сна?

— И позволит нам проснуться набитыми знаниями и по-прежнему молодыми? — Лунзи покачала головой. — Нет, это не сработает, хотя идея была неплохая. Если бы найти способ не терять всю информацию, которую мы пропускаем, проснуться через сорок или пятьдесят лет было бы не так уж и страшно.

— А вы чувствуете себя старой?

Вопрос, заданный Айгаром, был последним, о котором бы Лунзи задумалась. Вероятно, Сассинак сталкивалась с теми же проблемами, когда смена поколений заставляла ее задуматься, что же такое на самом деле возраст.

Лунзи снова позволила себе воспользоваться методами внушения:

— Не старой и немощной, если вы имели в виду именно это. Достаточно старой в том, что я помню, и достаточно молодой, чтобы… — «Боги, как бы закончить этот разговор?» — Чтобы делать то, что я должна… — неубедительно закончила она.

Но Айгар уже оставил эту скользкую тему. Он задал вопрос, отвечать на который было для Лунзи огромным удовольствием, — о психологическом тестировании, которое порекомендовал ему майор Курральд, командир десантников.

— Хорошая мысль, — кивнув, одобрила Лунзи. — Моей специальностью была профессиональная реабилитация. Подразумевалось, что мне будет легче понять тех, кто получил психологическую травму в космосе. А ведь чаще всего основная проблема в том, что человека используют на той работе, которая ему не подходит. Он чувствует себя словно в ловушке, особенно если работает на космическом корабле или станции. И тогда в случае аварии его действия опасны не только для него.

Айгар нахмурился:

— Но нам всегда говорили, что мы должны знать как можно больше и как можно больше уметь. Одной из сложностей общения для уроженцев тяжелых и легких миров всегда была слишком узкая специализация.

— Возможно, это и правда. Люди универсальны, разнообразная деятельность даже полезна. Но их основная специальность должна соответствовать их природным способностям, а не заставлять их делать то, что для них труднее всего. Некоторые лучше приспособлены к кабинетной работе и строгому распорядку. Другие легко усваивают все новое, но рутина им быстро надоедает. Ты же не пойдешь на экскурсию в секцию гидропоники с человеком, который будет дотошно проверять каждое соединение.

— А я? — Айгар постучал себя кулаком в грудь. — Смогу ли я приспособиться? Я высокий и сильный, но не так силен, как Курральд. Вы сказали, что я сообразительный, но у меня нет образования, и я не знаю, чем могу быть полезен.

Лунзи попыталась произвести впечатление спокойной уверенности.

— Айгар, я уверена, что с твоими задатками и опытом ты вполне сможешь найти хорошее место. Когда мы прибудем в Штаб-квартиру Сектора, вы получите доступ к библиотекам баз данных, а также к тестам и справочной службе ФОП. Я буду рада помочь вам, если хотите… — Она замолчала, оценивая его реакцию.

Улыбка Айгара заставила Лунзи задуматься, не этого ли добивался ее собеседник.

— Мне это нравится. Я надеюсь, что вы правы. — Он встал, продолжая улыбаться.

— Вы уже уходите? Я думала, вы хотели поговорить с капитаном.

— В другой раз. Теперь, когда вы стали моим союзником, я не стану слишком беспокоиться об этом.

Он вышел, и Лунзи долго смотрела ему вслед. Союзник? Она вовсе не была уверена, что хотела бы иметь Айгара в качестве союзника, что бы он ни имел в виду. Он мог быть куда более опасным…

Вскоре Сассинак вернулась и, выслушав рассказ Лунзи о визите Айгара, кивнула:

— Вы сделали именно то, что я хотела. Очень хорошо.

— Но он решил, что я его союзница…

— Так я и говорю, что все в порядке. Так лучше для нас и для того, что мы собираемся делать. Смотрите, Лунзи, теперь у него есть лучшая из возможных причин интересоваться базами данных, он получил на это полное право. Его интерес вполне естественен, и мы подтвердим это.

Сассинак заказала на камбузе легкий завтрак и хотела сказать что-то еще, но услышала сигнал интеркома и включила его.

— Сассинак слушает.

— Это Форд, я хотел бы поговорить с вами. Можно войти?

— Войдите. — Сассинак нажала кнопку, и дверь скользнула в сторону.

Форд, как обычно, улыбнулся и приветливо кивнул Лунзи, потом вопросительно приподнял бровь.

— Можете говорить свободно, — ответила Сассинак на невысказанный вопрос. — Лунзи моя родственница и член команды.

— Я когда-нибудь рассказывал вам о своей тетушке Ку?

Сассинак нахмурилась:

— Что-то не припоминаю. Это та, которая рисует птиц на изразцах?

— Нет, это тетушка Луиза, сестра моей матери. А я говорю о тетушке Квезаде, или, если угодно, Квезаде Марии Луизе Даррел Сантон-Параден.

— Параден?!

Лунзи и Сассинак почти одновременно вздрогнули. Сассинак посмотрела на своего офицера так, что Лунзи от души обрадовалась, что взгляд не был направлен на нее.

— Вы никогда не говорили, что состоите в родстве с Параденами, — строго произнесла она.

— А я и не состою. Тетушка Ку — сестра жены дяди моего отца. Она вышла замуж за Парадена, когда ее муж умер от… В общем, моя мать называла это сверхдозой тетушки Ку. Отец же говорил, что это были карточные долги, и я тоже думаю, что это была игра, — пояснил он, подчеркнув последнее слово.

— Продолжайте, — разрешила Сассинак, в уголках ее рта рождалась улыбка.

Форд прислонился к столу:

— Тетушка Ку представляла собой весьма лакомый кусочек, даже для Парадена, потому что старшим братом ее первого мужа был Феликс Айбарра-Хименес Сантон. Да-да, из тех самых Сантонов. Тетушка получила в наследство плантацию специй размером с половину планеты, золотую шахту — ни больше и ни меньше — и завод по производству электроники в придачу. А сама она была из вествичских Даррелов, которые предпочитают называть свой основной источник доходов «созданием гигиенической продукции», а не просто мылом. Так что она не умерла бы с голоду, даже если бы сбежала с бродячим актером.