Дэвид Вебер - Шторм из тени

И, по правде говоря, Терехов видел достаточно вполне приемлемых причин у Хумало дезавуировать его, Терехова, действия, и не только из-за последствий для личной карьеры адмирала. Предотвращение какого бы то ни было заговора, который мог плести тот, кто предоставил Монике эти линейные крейсера, было очень важно, но не менее важно было и избежать открытого военного столкновения с Солнечной Лигой. Это и было основной причиной того, что Терехов так обставил свое положение – Звездное Королевство могло публично отречься от его действий и отдать только его на растерзание солли. И если Хумало был столь же искушен в политике, как Терехов от него и ожидал, то адмирал без сомнения распознал бы преимущества в том, чтоб сразу же отречься оттого, что Терехов натворил. Хумало всегда мог остаться там, где и сейчас, не предпринимая никаких шагов, сохраняя статус кво в системе Моники до тех пор, пока посланные с Мантикоры намного более мощные силы не прибудут в систему, исходя из соображений, что ситуацию следует сохранять в равновесии, пока беспристрастное расследование не разберется, что все-таки произошло на самом деле. И если случится так, что королева и правительство решать не дезавуировать действия Терехова, после того, как получат всю информацию, у Хумало всегда будет время аннулировать свой отказ от действий Терехова.

И кроме всех этих прекрасных и логичных государственных причин, подумал Терехов с кислой ухмылкой, он, наверняка, рвет и мечет, что я втравил лично его в эту заварушку, да еще и на первых ролях, вне зависимости от того, насколько хорошие у меня были причины. Уж я бы точно был готов порвать себя, если бы я был им.

Он взглянул на часы в углу обзорного экрана и мысленно пожал плечами. Еще восемнадцать минут и он сможет лично наблюдать за реакцией контр-адмирала Аугустуса Хумало.

Зрелище обещало быть интересным.

Причальный отсек КЕВ «Геркулес» был намного больше, чем у «Гексапумы» и странно тих, когда Терехов, проплыв по стыковочному туннелю, вступил в область стандартной гравитации отсека.

– Прибыл командующий КЕВ «Гексапума»! – раздалось из динамиков и встречающий эскорт встал «на караул», когда Терехов приземлился вне разграничивающей линии на палубе.

– Прошу разрешения взойти на борт, мэм! – спросил он у вахтенного офицера.

– Разрешаю, сэр! – ответила на запрос молоденькая лейтенант, отдала честь и отступила в сторону, освобождая дорогу капитану «Геркулеса» Виктории Сондерс.

– Капитан, – сказал Терехов, салютуя.

– Добро пожаловать на борт, капитан Терехов, – ответила Сондерс, салютуя в ответ. Темно-рыжая капитан была старше Терехова на добрых пятнадцать стандартных лет, и выражение ее лица почти не отражало ее эмоций. Ее четкий сфинксианский акцент звучал немного напряженнее, чем обычно, но рукопожатие было твердым.

– Благодарю, мэм. – Терехов был необычайно взволнован, увидев белый берет на голове у Сондерс и означавший, что она является капитаном гиперпространственного корабля Королевского Флота Мантикоры. Его собственный берет покоился на его плече под эполетом, так как правила этикета исключали его ношение на борту корабля, где командовал другой капитан, и он задался вопросом, неужели он разволновался из-за берета Сондерс потому, что слишком уж большой была вероятность того, что свой ему уже не носить никогда.

– Прошу Вас следовать за мной, капитан, – продолжила Сондерс, – адмирал Хумало ожидает Вас в своем кабинете.

– Конечно, мэм.

Терехов шел следом за Сондерс, пока капитан «Геркулеса» сопровождала его к лифтам. Сондерс не сказала больше ни слова, за что Терехов был ей очень благодарен. Не было смысла притворяться, что это обычный визит вежливости капитана одного корабля к другому, и попытавшись сделать вид, что это так, он лишь накрутил бы себе нервы.

Странно, подумал он, когда Сондерс зайдя в кабину лифта вместе с ним, нажала кнопку, указав пункт назначения. Он размышлял об этом моменте в течение буквально месяцев – и теперь, когда этот момент настал, он ощущал напряжение в мышцах живота, чувствовал каждое дуновение воздуха и видел каждую, самую маленькую, царапину на приборной панели лифта. У Терехова гора с плеч упала, когда Хумало прибыл раньше солли, но еще он ощущал и вину из-за того, что чувствовал облегчение и от осознания того факта, что старшинство Хумало делало с этого самого момента именно его ответственным за всё происходящее. Прибытие Хумало означало также еще и то, что настал день расплаты для Терехова. Он осознавал, что последствия всех его действий все ближе, и был слишком честен с самим собой, чтоб притворяться, что они не пугают его намного сильнее, чем страшило противостояние с Флотом Моники. У этого страха не было яркого «сырого» ужаса встречи с огнем врага, но это делало его, во многом, еще кошмарнее. В битве, по крайней мере, была иллюзия того, что его судьба зависит от его собственных решений и поступков. Сейчас же, судьба зависела от решений и поступков других, и он ничего не мог поделать, чтоб, так или иначе, оказать влияние на это.

И все же, несмотря на весь страх, он чувствовал удовлетворение. Именно это и было странным. Это не означало, что он чувствовал себя счастливым или что у него не будет сожалений, если его флотская карьера будет закончена. Он просто знал, с уверенностью, отметающей все сомнения, что решения, принятые им и действия, им совершенные, были единственно возможными, которые он мог принять и совершить, и остаться тем человеком, которого любила Шинед Терехова.

И он понимал, что все остальные последствия во всей Вселенной вторичны.

Кабина лифта остановилась и Терехов проследовал за Сондерс к двери каюты, у которой, по обыкновению, стоял на карауле морпех.

– Капитан Сондерс и капитан Терехов к адмиралу, – сказала Сандерс морскому пехотинцу.

– Да, мэм. Благодарю, мэм, – ответил капрал, как будто он и понятия не имел, что за офицеры перед ним. Он отступил и нажал кнопку на интеркоме. – Капитаны Сондерс и Терехов к адмиралу.

Дверь немедленно ушла в сторону и капитан Лоретта Шоуп, начальник штаба Аугустуса Хумало выглянула из каюты.

– Прошу, – пригласила она, отступив назад и позволив им пройти через колоссальную столовую в сравнительно небольшой кабинет, где их ожидал Хумало.

Адмирал остался сидеть за своим столом, когда трио капитанов вошло.

– Садитесь, – сказал он, прежде чем они успели обменяться официальным воинским салютом, и Терехов и две женщины уселись в удобные кресла.

Хумало откинулся в своем кресле и вдумчиво вглядывался в Терехова несколько секунд. Затем медленно покачал головой.

– И что мне теперь с Вами делать, капитан Терехов? – в конце концов спросил он, все еще покачивая головой. Терехов начал открывать рот, но Хумало взмахом руки прервал его.