Илья Стальнов - Нереальная реальность

Колодец вывел в захламленный дворик. С одной стороны были кирпичные развалины. С другой – шестиэтажный нежилой дом, из чего явствовало, что путники все еще находились в «сельве». У невысокого бетонного забора с овальным проломом в центре росли два чахлых деревца и возвышалась мусорная гора. Асфальт, сквозь трещины в котором пробивалась жесткая трава, был усеян битым кирпичом и истлевшим бумажным мусором.

– Брысь, проклятый, – Крос поднял камень и швырнул им в огромного полосатого кота, пробиравшегося куда-то с хищно прижатыми ушами. Кот сердито мявкнул, уклонился от камня и бросился за гору мусора.

Как раз у мусорного холма их ожидали. Загорелый массивный тип с пронзительными синими глазами сжимал в длинных волосатых руках тяжелый автомат и заученно оглядывался – он был начеку.

– Все в порядке, – кивнул он Кросу.

Процессия преодолела пролом в заборе. За ним открылась кривая горбатая улица с полуразрушенными зданиями. Там копошились представители местного крысиного народца, опасливо глядящие на стоящий у тротуара красный гоночный автомобиль – он выглядел здесь неуместно, как царский трон в лачуге нищего. За рулем сидел загорелый и тоже синеглазый тип, длинные волосатые руки которого обнимали рулевое колесо. Лаврушин удивленно посмотрел на него, синеглазый номер один коротко пояснил:

– Брат.

Похоже, семейный подряд был на Химендзе в чести. Лаврушин вспомнил двух братьев-«испанцев», которые сопровождали землян на встречу с мафиози Стинкольном. Что-то было в этой традиции мило-домашнее. Вспоминались старые итальянские фильмы, где крестный отец говорил заботливо: «Это наше семейное дело. Мы сами повяжем на горле предателей сицилийский галстук», что означало перерезание горла.

– Перережут горло, – прошептал Лаврушин под нос и глубоко вздохнул, будто изгоняя бесов дурных мыслей. Пока все складывалось более-менее, впереди ждала свобода… Если, конечно, ждала.

Гоночная машина сорвалась как бешеный мустанг с места и понеслась по трущобам. Сегодня они казались Лаврушину еще омерзительнее.

Длиннорукий шофер не особенно обращал внимания на жителей «сельвы», в этом он был похож на прошлого водителя – обожженного, который теперь холодел где-то в глубине подземного города. Местные бродяги только успевали отскакивать, чтобы не попасть под колеса автомобиля и не быть смятым его бронированным капотом. Несколько раз вслед машине летели железяки различной тяжести. Один раз послышался выстрел, шальная пуля царапнула по бронестеклу, выбив на нем искры.

– Крысиные выродки, – прокомментировал длиннорукий шофер, выворачивая в правый переулок и еще сильнее вдавливая педаль. Ездил он, как решившийся свести счеты с жизнью каскадер.

Наконец, красный автомобиль остановился у очередных развалин. Здесь был когда-то блочный дом, но теперь он раскололся и обвалился внутрь себя. Землян снова повели подземными ходами, которых в городе было немеряно – мечта диверсанта. Неудивительно, что Звездоликий ничего не мог поделать с сопротивлением и с бандитами.

И снова перед глазами землян предстал подвал. Лаврушин усмехнулся, подумав – кто мог мечтать, что первые посланцы земли в дальнем космосе будут так проводить время – по тюрьмам да по бомжатским притонам. Впрочем, какие они посланцы? Так, неумелые наемники-неудачники, не годные ни на что.

Этот подвал комфортом и размерами заметно уступал прошлому убежищу. Тесное помещение освещалось слабой лампой. В нем было четыре исцарапанных желтых пластмассовых стула – такие стоят в Москве в уличных кафешках, и пять двухяросных коек, навевавших Лаврушину полусладкие воспоминания о казарменных буднях во время институтских военных сборов. Ни книг, ни журналов, ни телевизора, ни кухонного комбайна. Похоже, это место использовалось как лежбище – в спрятанной в глубинах города в которые никто не сунется, берлоге можно отлежаться после горячего дельца.

– Не особенно шикарно, но надежно, – заверил Крос.

– Хотелось бы верить в эти песни, – пробурчал Степан.

– А вы поверьте… Еду вам будет приносить Труст, – офицер указал на загорелого длиннорукого – нет, не с рулем, а с автоматом. – Развлечь вас тут нечем.

– Нам в тюрьме развлечений хватило.

– Значит вы сможете оценить целительную силу одиночества и тишины. Ну, вроде все, – офицер поднялся со стула, намереваясь уходить.

– Как это все? Почему все?! – возмутился Степан, и завел свою излюбленную пластинку. – Не объясните, что все это народное творчество означает!

– Объяснить? – Крос недоуменно посмотрел на него. – Я думал вы устали и желаете отдохнуть.

«Издевается», – беззлобно подумал Лаврушин и потребовал:

– Выкладывайте все.

– Ладно, – Крос сел обратно на стул и положил руки на колени. – «Союз правдивых» знаете?

– Знаем. Встречались уже, – зло процедил Степан, припоминая не очень любезного руководителя этой организации и невзгоды, которые он принес с собой.

– Вы, наверное, Комсуса рен Таго имеете в виду? – спросил офицер, и вдруг улыбнулся открытой улыбкой. Моментально маска слетела с его лица. За ней скрывался искренний, обаятельный, хороший человек. Это лицо располагало к себе. Стало понятно, сколько трудов Кросу стоило носить эту тяжелую маску брезгливого превосходства, которая по должности положена офицеру «тигров».

– Во-во, Комсуса, – кивнул Степан.

– Извините, друзья мои. Сразу видно, что вы не профессионалы.

– Так уж и видно, – заносчиво воскликнул Степан.

– Кем вы были на вашей планете?

– Ученые, – Лаврушин издал нервный смешок. Действительно, в такой ситуации это казалось смешным.

– Ученые. Великий Дзу, головастики! – Крос добродушно захохотал.

– Ну и что? – обиделся Степан.

– И вы решили обвести вокруг пальца Службу Спокойствия! Вас же с вашего шага по планете поймали на крючок. Ваше счастье, что в операции «Пришельцы» был задействован я. А не то бы…

Он замолчал. Лаврушин заерзал на стуле. Он прекрасно понимал, что кроется за этим «а не то бы».

– Как Служба спокойствия узнала о нашем прибытии? – спросил Степан.

– Агент Тании был арестован. Под психозондированием он показал, что ждет посланцев, которые будут искать какой-то оружейный склад.

– Что сейчас с этим человеком?

– А что может быть с человеком, подвергшимся глубокому психозондажу? Он погиб. Притом погиб раньше, чем рассчитывали специалисты Службы Спокойствия.

– Сказал он не все.

– Верно. Остались неизвестны ваша система проверок, контролей. А, значит, возможность взять вас, когда вы сами явитесь на встречу, стала более чем сомнительной. Вас решили брать после высадки на планету.

– Но как сумели засечь разведкатер?