Илья Стальнов - Нереальная реальность

– Страшилку пионерскую вспомнил?

– Зарисовка с натуры. Посмотри.

Лаврушин подошел к окну.

Напротив у аптеки приткнулся длинный черный лимузин – на похожем в Москве разъезжают поп-звезды. Отсюда машина казалась маленькой, игрушечной. Рядом с ней стоял высокий человек в длинном черном плаще и шляпе-котелке. У его ног стояла огромная собака. Она настороженно оглядывалась. Принюхивалась, будто пытаясь взять след. Крутилась на месте. Нервничала.

– Она! – завопил как ужаленный Лаврушин.

– Что она?

– Псина, которая за нами гналась!

– Уверен?

– Да, – Лаврушин перекрестился. – Спаси нас Господи, рабов твоих грешных.

Человек в черном нагнулся к собаке. Собака снова завертелась на месте. Потом подскочила к машине. Ее хозяин распахнул заднюю дверь. Машина плавно и величаво тронулась, как пароход, отходящий от пирса.

– Уехали, – с облегчением вздохнул Лаврушин.

– Чего это было?

– Те самые черные, которых надлежит бояться.

– Черные – это холод.

– Да.

– Чушь какая! – все благоразумие Степана восставало против подобных шарад.

– Если бы…

Всю ночь слышалась отдаленная и близкая пальба. Заснуть было совершенно невозможно.

– Выходи, сдавайся, кровавый маньяк! – орали полицейские в опостылевшие мегафоны…

– Это мое правосудие, – через полчаса после того, как все стихало, начинал голосить кто-то внизу, затем следовали выстрелы…

– Спокойно, ублюдки! Я алабамский рейнджер! – кричали через несколько минут, и кого-то били.

Всю ночь друзья опасливо выглядывали в окно. Скучать не приходилось. К утру они подвели итог. Им пришлось стать свидетелями: двух ограблений, одной погони на машинах, трех взломов сигаретных автоматов. Кроме того, в квартире напротив всю ночь жирный лысый садист в черных шароварах самым жестоким образом порол хлыстом юную невинную особу.

Лаврушин только и успевал настукивать телефон полиции. На третий раз, когда он сообщил о вооруженном налете, ему резко ответили:

– Спите и не мешайте людям работать!

Под утро по улице тяжело прошествовал рыхлый расплывшийся амбал с окровавленной бензопилой. Он с трудом тащил за собой по земле насквозь мокрый мешок, оставлявший темный влажный след.

– Мама мия, – простонал Лаврушин.

– Быстрее в Карван-Сити! – воскликнул Степан. – Первым автобусом. Искать этого Большого Японца…

Друзья расплатились за отель и отправились на автовокзал. Междугородние автобусы в Караван-сити отходили каждые полчаса.

Утро выдалось не по-летнему прохладное. Поливальные машины смывали с тротуаров ночную кровь и автоматные гильзы.

Билет до Караван-сити стоил шестьдесят долларов. По бюджету людей, тащащих с собой две сумки с деньгами, это никак не ударило.

Шикарный автобус с телевизором и кондиционерами тронулся с места. Он был полупустой. Перед друзьями сидел простоватого вида усатый седой человек, его светло-коричневая шляпа по размерам полей мало уступала автобусному колесу.

– Билли Хопкинс обожает путешествовать, – тут же сообщил он, обернувшись и настраиваясь на долгую душевную беседу.

Друзья сами были не прочь потрепаться, чтобы разузнать как можно больше об этом мире. Они поняли, что их сосед и есть тот самый Билли Хопкинс, просто выражается он о себе в почтительном третьем лице.

– Многие поездами предпочитают, – завел он. – А Билли Хопкинс по старинке – автобусом. Трюх-трюх, зато целее будешь.

– А поездом? – спросил Степан.

– Э, сынок. Поезда нынче грабят.

– Самолеты?

– У, сынок. Мусульманских террористов как собак нерезаных. Лезут и лезут, лезут и лезут. И русская мафия – лезет и лезет. Когда я был молод – все было чинно. Гангстеры убивали друг друга из автоматов Томпсона. Где теперь автоматы Томпсона? Где те гангстеры? Сменили их какие-то выродки, которые и стрелять по-настоящему не умеют.

– Верно, все верно, – поддакивал Степан. – А вы из Караван-сити?

– Что ты, сынок! Хопкинсы всегда жили на юге! И Билли Хопкинс – шериф на пенсии – с юга. Путешествую. В Нью-Йорке скучно. Разве так стреляют? Вот у нас стреляют. У нас то повеселее будет, – сосед вытащил из кобуры под мышкой огромный револьвер и ласково погладил его.

– А Караван-сити?

– О-о, – пугающе многозначительно протянул Билли Хопкинс, и на эту тему больше не распространялся.

Дорога была достаточно унылая. Вдоль нее тянулись поселки с одинаковыми стандартными чистенькими американскими домиками, бесконечные бензоколонки, придорожные закусочные. Вдали зеленели редкие леса и перелески, по полям ползали тракторы и комбайны, темнели синими витражными стеклами озера. Иногда трасса подходила к океану – ярко-аквамариновому, с белыми барашками волн и будто прилепленными к пейзажу треугольниками парусов, со стрелами теплоходов.

На горизонте баражжировали самолеты. На второй час езды пассажиры смогли полюбоваться небольшим воздушным боем – кто с кем бился осталось непонятным, но за десять минут рухнуло два разнесенных ракетами самолета.

Еще через полчаса дорогу перекрыли броневики.

В салон поднялся подтянутый, с бульдожьей физиономией американский офицер, его плечо оттягивала пехотная винтовка М-16.

– Дальше нельзя, – буднично сообщил он.

Пассажиры возмущенно загалдели.

– Русский десант, – офицер зевнул.

– Опять десант? – продолжался галдеж.

– Сколько можно?

– Врете вы все про десанты!

– Пропустите, мой бизнес встанет! Кто мне будет возмещать убытки?!

– А ну тихо, штатские! – гаркнул офицер так, что стекла задрожали. – Я, мать вашу, отвечаю за ваши поганые штатские жизни!

– Сами за себя ответим! – не успокаивались особенно горластые.

– Мой бизнес! Я подам в суд! – горячился пузатый пуэрториканец с массивными золотыми перстнями на восьми из всех девяти его пальцев. О сути его бизнеса было нетрудно догадаться.

– И пошли вы в задницу, – смилостивился офицер. – Лезьте к черту в пасть. Я снимаю с себя ответственность. Кто хочет жить спокойно – выходи.

Вышли всего двое. В остальных американцах жил незнамо каким ветром занесенный великий дух русского авося – авось пронесет.

– Одно время, когда СССР закончился, русских у нас меньше стало, – сообщи шериф на пенсии, поглаживая пистолет. – Даже делегации их дружеские стали заглядывать. Вместе с террористами боролись. Но вот опять повадились. Каждый месяц по десанту. Наша армия уже не справляется. Фермеры устали в партизаны ходить… Во-во, сынок, смотри, какие они! Ферму жгут…

Действительно, ярким пламенем горели аккуратные фермерские здания, около которых стояло два танка Т-34 с намалеванными на башнях огромными звездами. Небо пушилось куполами парашютов. Прямо над головами прогудели мощные старомодные военно-транспортные самолеты.