Игорь Чужин - Эмигрант с Земли

Ошибка в пилотировании во время «слепого» прыжка обходится значительно дороже, фактически это гарантированный гроб для корабля. После таких ошибок только десять процентов кораблей возвращаются на свою базу с серьезными повреждениями и значительно поредевшим экипажем. Подобный звездный фристайл под силу только пилотам с рейтингом выше 140 единиц и здесь все зависит от опыта полетов в подпространстве. Моя максимальная дальность слепого прыжка составила всего восемь световых лет, а более или менее уверенно я мог прыгнуть только на дальность в районе 4–5 световых года. Правда в империи есть уникумы, которые уверенно совершают «слепые» прыжки и на дальность 10-ти световых лет.

Теперь вернемся из виртуальных просторов космоса к делам приземленным. Как я уже упоминал, дела нашей фирмы шли успешно, если пренебречь ущербом, нанесенным здоровью главы фирмы и физическим и моральным истощением его технического заместителя. Вынужденное снижение темпов обогащения и успешное завершение первого этапа моего плана, заставили снова включить голову и внести серьезные коррективы в выполнение второго этапа. В принципе, уже к концу следующего месяца я смогу заполучить в свое распоряжение полностью укомплектованный имперский фрегат сопровождения типа «Мурена». Однако всем известно, что аппетит приходит во время еды. «Мурена» – корабль универсальный и способен выполнять различные функции во время проводки транспортных конвоев, но недостаточно мобилен во время одиночных полетов.

Фактическая дальность данного типа корабля – десять стандартных прыжков на 5 светолет каждый, а затем фрегату требуется замена топливных стержней в реакторах и пополнение расходной массы для внутрисистемных плазменных двигателей. Стандартный экипаж фрегата шесть человек, поэтому автономность по обитаемости меня вполне устраивала. Дальность полета в 50 светолет при моих возможностях была явно недостаточной, поэтому я решил доработать проект фрегата до требований легкого разведчика типа «Барракуда». Дальность «Барракуды» составляла 200 светолет, а экипаж был сокращен до трех человек при сопоставимом с «Муреной» вооружении. Правда на «Барракуде» было установлен более дорогой и мощный локатор, а также два прыжковых двигателя, предъявляющих повышенные требования к реакторам, но оно того стоило. Помимо перечисленных выше отличий на «Барракуде» было установлено много дополнительной специфической электроники военного назначения, но на нее я мог только облизываться.

На общей Свалке, откуда остовы отправлялись на разборку в ремонтный ангар, найти подобное оборудование было нереально, потому что все ценное с кораблей снималось еще до отправки остовов на отстой, однако была одна лазейка, с помощью которой можно было поживиться. После разгрузки транспортов с битой техникой, первыми к ней допускались саперы, которые проверяли ее на наличие взрывоопасных предметов и боеприпасов. Саперы, конечно, в полной мере пользовались предоставленной возможностью поживиться, но обычно потрошили каюты экипажа и тырили различную ценную мелочевку, которая не требовала больших познаний в электронике и технике.

Наша контора тоже пользовалась услугами «несунов», но ничего ценного по нашему профилю саперы предложить не могли. Основной канал поставки нашей фирмы был завязан на буксир сержанта, дроиды которого снимали все ценное с буксируемых остовов. Управлял техническими дроидами ваш покорный слуга через терминал удаленного доступа прямо со склада фирмы, и все было шито-крыто.

Мне в голову пришла плодотворная идея предложить подобную схему работы страдающим от хронического безденежья саперам и установить терминал удаленного доступа на саперный бот, благо на нем тоже имелся ремонтный дроид. Однако сразу выяснилось, что саперный бот после возвращения в ангар проходит обязательную проверку службой СБ на наличие запрещенных предметов, поэтому ничего габаритного протащить было нельзя. Однако из любого тупика можно найти выход. Снятые с кораблей боеприпасы и ракеты уничтожались на специальном полигоне, откуда затем металлолом отправлялся в переплавку. Деньги за сдачу такого металлолома были небольшие, поэтому расчистку полигона вменяли торговцам чуть ли не насильно. Торговые фирмы в складчину арендовали мусорщика, и тот очищал полигон от обломков. Пилотировал мусорный буксир, практически спившийся в нуль тип, у которого я за небольшой откат выпивки арендовал кораблик.

Саперы, после разоружения остовов кораблей, должны были отвозить на полигон неразорвавшиеся боеприпасы, а заодно и снятое мною оборудование. Все это дроид упаковывал в мусорный контейнер, а затем я на мусорщике забирал контейнер с добычей с полигона и доставлял на склад нашей фирмы. Схема оказалась весьма прибыльной и устраивала все заинтересованные стороны. Я получил доступ к самому навороченному военному оборудованию, а мои подельники – приличный дополнительный заработок. Саперы толком не знали, что я снимаю с кораблей, так как все пряталось в транспортный контейнер. Правда они особо и не заморачивались этим вопросом, так как их заботило только количество кредитов, пришедших на их счет. Однако наглеть было нельзя, поэтому я не обдирал корабли до нитки, иначе мог возникнуть нездоровый интерес. Для сокрытия следов снятия ценных девайсов, саперы устраивали небольшой «бум», что часто проводилось для деактивации неразорвавшихся боеприпасов.

Вскоре я укомплектовал «Барракуду», пусть и не по последнему слову техники, но по своим характеристикам мой корабль намного превосходил даже дорогие гражданские модели фрегатов. Однако не все было так шоколадно, как этого хотелось. Навороченное электронное оборудование зачастую было повреждено ЭМИ ударами и здесь далеко не всегда можно было обойтись «электронными заплатками». К тому же заказать на стороне запасные части для военной электроники было дорого и, главное, сложно. Вот тут и вспомнил про 3D-принтер, лежащий на складе.

Сумма в две с половиной тысячи кредитов на данный момент не была для меня критической, даже если куплю кучу металлолома. Оформив сделку, притащил все на склад и вскрыл упаковку на принтере. Первым делом скачал на нейросеть инструкцию по эксплуатации принтера, входившую в комплект поставки и просмотрел спецификацию программного обеспечения для изготовления электронных блоков.

Я расконсервировал принтер, следуя изложенной в описании процедуре, и запустил тест на работоспособность. Сразу выскочило предупреждение о неисправности одного из каналов блока питания, и принтер выдал рекомендацию обратиться на фирму-производитель. Подобные неисправности мне встречались довольно часто, поэтому вытащил блок питания и провел его диагностику с помощью универсального тестера. Блок питания был устаревшего образца, но типовым, поэтому найти причину неисправности не стало проблемой. Установка заплатки на место пробоя в выходном канале не заняла много времени, после чего проверка блока питания показала, что теперь он полностью исправен. Я вернул блок на штатное место в принтере и снова включил аппарат. На этот раз принтер прошел, все тесты без сбоев только потребовал обновления типовых расходников и программного обеспечения. Получив в свое распоряжение фактически скатерть-самобранку, я тут же отправился изучать техническую документацию драгоценного девайса.