Денис Кащеев - Первый курс

– Не курите? – с улыбкой проговорил он. – Правильно!

Не зная, что на это ответить, Иван промолчал.

– Моя фамилия Иванов, – представился его собеседник. – Иванов Петр Сергеевич. Я буду вести ваше дело. Вы уже, наверное, заждались, да? – проникновенным тоном спросил он, слегка подавшись вперед.

Голицын кивнул.

Ожидание действительно несколько затянулось. С того несчастного момента, как на шоссе его задержал полицейский патруль, шли уже вторые сутки. Все это время Иван провел в грязном и холодном «обезьяннике» – общей камере для задержанных без окон и с решеткой вместо передней стены. Сперва – в полном одиночестве, ближе к вечеру компанию ему составили два затрапезных мужичка пролетарской наружности, оба в драбадан пьяные. Не обращая внимания на Голицына, они уселись, обнявшись, в углу, какое-то время пытались нестройно выдать что-то совершенно немузыкальное про подмосковные вечера, но дважды споткнувшись на строчке «песня слышится и не слышится», отрубились, огласив обезьянник дружным богатырским храпом. Утром проспавшихся пьянчуг куда-то увели, оставив Ивана вновь мерзнуть в одиночестве.

Мерзнуть, несмотря на теплый, в общем-то, июнь: футболку и джинсы у Голицына отобрали сразу же по приезду – сказали, вещественные доказательства. Плавки ему, правда, удалось отвоевать, а вот с ботинками также пришлось расстаться – тут уже и совсем непонятно, почему. Также Иван лишился платинового значка – о его истинной ценности, впрочем, полицейские, похоже, не подозревали – и школьного браслета – Голицын хотел было сделать вид, что тот не расстегивается, но после обещания снять его вместе с его рукой быстро передумал.

Взамен отобранной одежды сжалившийся дежурный бросил Ивану в камеру какую-то вонючую тряпку, в прошлой жизни, похоже, бывшую чьим-то плащом, но перебороть брезгливость и хотя бы дотронуться до нее Голицын не смог – так и пришел в кабинет следователя в костюме олимпийского чемпиона по плаванию.

– Вчера было воскресенье. Не хотите ждать – попадайтесь в рабочий день, – проговорил Иванов, и сам рассмеялся собственной остроте.

Иван вновь промолчал – уже в третий раз.

– Прежде чем мы начнем, должен спросить: есть ли у вас какие-то жалобы, пожелания? – поинтересовался, немного посерьезнев, следователь.

– Есть, – заговорил, наконец, Голицын. – Я бы хотел, чтобы мне вернули одежду – а то неудобно как-то, – развел он руками, демонстрируя обнаженный торс. – И еще я хочу есть.

В «обезьяннике» его не кормили, правда, несколько раз давали воду.

– Что касается пищи, то как только мы тут с вами закончим, вам сразу же дадут есть, – заверил следователь. – Так что в наших общих интересах не слишком затягивать. Пока же… – Иванов выдвинул ящик стола и принялся шарить в нем рукой. – Пока же могу предложить вам лишь вот это, – выудив, наконец, шоколадный батончик, он протянул его через стол задержанному. Кивнув в знак благодарности, Голицын тут же принялся его разворачивать. – А вот с одеждой помочь не могу – изъята в качестве вещественного доказательства…

– А ботинки? – с набитым ртом спросил Иван.

– А что ботинки?

– Они-то чего доказывают? Ботинки-то мои!

– Ботинки ваши? – переспросил Иванов. – То есть, вы признаете, что все остальное – краденое?

– Ничего я не признаю! – покраснев, Голицын отчаянно замотал головой.

– Признаете, – протянул следователь. – Только что признались. Ну да ладно, всему свое время. Начнем по порядку. Ваши фамилия, имя, отчество?

– Голицын Иван Андреевич, – не счел нужным скрывать задержанный.

Отодвинув папку на край стола и вновь вернув на ее место клавиатуру, следователь как-то неумело, двумя пальцами, подолгу разыскивая взглядом нужную клавишу, принялся вбивать в компьютер показания Ивана.

– Число, месяц, год рождения? – задал он следующий вопрос.

– 7 июля…

Через несколько минут вся информация о Голицыне, включая отсутствие предыдущих судимостей и нестояние на учете в наркологическом диспансере, была введена в электронную память.

– Итак, Иван Андреевич, сообщаю вам, что вы задержаны по подозрению в совершении преступления, предусмотренного частью первой статьи 161 Уголовного Кодекса Российской Федерации, предусматривающей ответственность за открытое хищение чужого имущества, то есть грабеж, – с расстановкой произнес Иванов, отрываясь от клавиатуры. – Вы признаете себя виновным?

– Нет, – мотнул головой Голицын.

– Почему? – перестал улыбаться следователь.

– А почему я должен что-то признавать? – насупился Иван.

– А потому что у вас просто нет другого выхода! – усмехнулся Иванов. – Терпила… В смысле, потерпевший, видел вас – будьте уверены, он вас опознает. Это раз, – следователь принялся загибать пальцы. – При задержании у вас изъяты похищенные вещи – это два. В принципе, достаточно, но есть еще одно, В соответствии с пунктом «и» части первой статьи 61 УК, активное способствование раскрытию преступления является обстоятельством, смягчающим наказание. Правда, по большому счету, способствовать тут особо нечему – и так все ясно, но сотрудничество со следствием суд наверняка учтет… Итак?

– Я… Я должен подумать… – выдавил из себя Голицын.

– Некогда думать, – сердито отрезал следователь.

– Ну… А могу я… А могу я пригласить адвоката? – пришла в голову Ивану спасительная, как ему показалось, мысль.

– Адвоката? – последняя тень улыбки исчезла с лица Иванова. – Это еще зачем?

– Ну как же… Разве преступнику не положен адвокат?..

– Преступнику – положен, – хмыкнул следователь. – Только вот лично вам бы я, честно говоря, не советовал…

– Это еще почему?

– Ну, как вам сказать… Ближайший адвокат – в Наро-Фоминске. Ну, допустим, мы свяжемся с местной коллегией… У вас есть деньги?

– Сейчас нет, – попытался ответить неопределенно Иван.

– Ну вот. Денег нет. Значит, это будет назначаемый государством защитник. За такие дела браться никто не любит – у них, адвокатов, и своих клиентов полно – тех, которые реальные бабки платят. Конечно, кого-нибудь они рано или поздно пришлют – куда денутся, но только когда это будет? Сегодня? Однозначно – нет. Завтра? Тоже не думаю. Самое раннее – послезавтра. А то, может быть, и в четверг. А если вдруг и в четверг не получится – в пятницу уже точно никто не поедет – и тогда уже только до понедельника. Неделю в обезьяннике – оно вам надо?

– Нет, – на автомате ответил Иван. – Но я думал… Адвокат… Положено же…

– Индюк тоже думал – да в суп попал, – хмыкнул Иванов. – Меньше надо детективы по телеку смотреть. Кино – это одно, а жизнь, к сожалению, совсем другое. Нет, если вы все же настаиваете на адвокате – это ваше право, что ж, я пошлю запрос в коллегию, – словно спохватившись, проговорил он. – Ну, так слать? – следователь сделал вид, что потянулся к высившейся на краю стола стопке бумаги.