Денис Кащеев - Первый курс

– Не надо, – покачал головой Иван.

– Вот и хорошо, – удовлетворенно кивнул его собеседник. – Подпишите тогда вот здесь, и вот здесь.

– Это что? – нахмурившись, Голицын придвинул себе лист бумаги.

– Это – что вы отказываетесь от услуг адвоката. Разумеется, если позже вы передумаете – это не будет препятствием для приглашения защитника.

– Точно не будет?

– Никто не может лишить вас ваших процессуальных прав, – с жаром заверил его Иванов.

– Ну, хорошо… – Иван дважды проставил свою подпись в помеченных галочками местах. – Что теперь?

– Теперь вернемся к нашим баранам. То есть к джинсам с футболками…

– С футболкой. Одной футболкой! – поправил Голицын.

– Да, да, разумеется, одной футболкой. Чтоб вы понимали, ситуация у нас с вами, в целом, такая. Ничто, поверьте, ничто не помешает мне спокойно провести это дело по части первой статьи 161. В этом ваша помощь мне, вообще-то, особо и не нужна. Как ранее несудимый – если, конечно, вы сказали мне правду – отделаетесь условным сроком – это как пить дать. А теперь посмотрите сюда, – поднявшись из-за стола, Иванов подошел к стоящему в углу кабинета высокому металлическому сейфу и потянул за торчащий из замочной скважины ключ. Дверца с тихим скрипом отворилась. – Знаете, что это такое? – спросил следователь, демонстрируя Ивану стопку картонных папок.

– Ну, уголовные дела, наверное… – неуверенно протянул Голицын.

– Уголовные дела! – передразнил следователь. – Это не просто уголовные дела! Это называется «висяки» – кражи, грабежи и тому подобное – не раскрытые. То есть те, по которым преступник не найден. Пока не найден, – быстро поправился он. – Почерк у всех похожий – нам тут, в глубинке, не до криминалистических изысков… Улавливаете?

– Не-ет…

– А все просто: ваша часть первая статьи 161 одним нажатием кнопочки может превратиться в часть вторую – с квалифицирующим признаком «неоднократно». А это уже и сроки совсем другие, и отношение суда… Поняли теперь?

– Нет, не понял, – покачал головой Голицын. – При чем тут «неоднократно»? Вы что, хотите осудить меня отдельно за джинсы, и отдельно – за футболку?

Иванов расхохотался.

– Нет, конечно, – проговорил он сквозь смех. – Ваши джинсы и футболка как шли одним эпизодом, так и пойдут дальше. Но вот, например, – следователь наугад взял из сейфа одну из папок. – О, как удачно, – воскликнул он, заглянув внутрь. – Шеломовское дело. Тоже кража белья с веревки. Один в один ваше. Хотите, прицеплю паровозом?

– Это как это? – похолодел Голицын.

– Очень просто. Вот взбредет мне в голову, что это вы сделали. Покажу вас потерпевшей – старушка божий одуванчик, подслеповата, правда, – намекну, что это именно вы ее обчистили, она вас и опознает. Вот вам и «неоднократно». Или вот еще… – Иванов потянулся за следующей папкой. – Хотя нет, это угон, это нам немного не подходит… Вот, вот замечательная кража! Не белье, правда, но тоже с дачного участка – пара велосипедов. Подозреваем местных подростков, но те в отказ, да и великов пока не нашли… А вам подойдет. Или еще вот… Продолжать?

– Не надо, – выдохнул Иван. – Я правильно понял, что вы предлагаете мне сознаться в этой вашей части первой статьи какой-она-там? И на этом расстаться?

– Абсолютно верно! – торжествующе кивнул следователь.

– Хорошо, я согласен, – буркнул Голицын. – Пишите.

– Ну, вот и замечательно… – кое-как сунув лишние папки обратно в сейф, Иванов, разве что руки от удовольствия не потирая, вернулся за стол. – Итак, я запишу как бы с ваших слов, а вы потом прочтете, если понадобится – поправите. Идет?

– Ну, – угрюмо выдал Иван.

– Отлично, – следователь ткнул пальцем в клавиатуру, и в этот момент в дверь кабинета громко постучали.

– Да! – недовольно крикнул Иванов.

Дверь распахнулась, и на пороге появился шкафоподобный мужик в полицейской форме с майорскими погонами на плечах.

– Работаешь? – спросил он, обращаясь к Иванову.

– Да, Сергей Сергеевич, – не вставая, ответил следователь. – Вот, задержанного допрашиваю…

– Ну, и много наработал? – майор пересек кабинет и заглянул через плечо Иванова на экран дисплея.

– Наработал много – написал пока мало. В общем, дело раскрыто…

– Эка удивил! Оно еще вчера раскрыто было, тебе только и оставалось, что бумажки оформить.

– Ага, может, у вас и чистосердечное признание уже вчера имелось? – запальчиво спросил следователь.

– К счастью, нет…

– Что значит – к счастью? – Иванов удивленно посмотрел на майора.

– То и значит. А то бы мы этого твоего задержанного, – он кивнул на Голицына, – еще вчера в город отправили. И все лавры им бы тогда достались.

– Да какие там лавры! – поморщился Иванов. – Дело-то пустяковое.

– Это ты так думаешь, – заявил Сергей Сергеевич. – Смотри-ка сюда, – он сунул под нос следователю какую-то бумажку. – Ты читай, читай. Вслух читай!

– Голицын Иван Андреевич… – начал неохотно читать тот. – Что?!

– То! – бросил майор. – Только что прислали по факсу ориентировку. Ну что, Иван Андреевич, – полицейский повернулся к Голицыну, – а птица-то вы, выходит, важная!

– Я вас не понимаю… – пролепетал Иван. Он и в самом деле ничего пока не понимал.

– Не понимаете? – хмыкнул майор. – А что вы скажете вот на это? – он сунул под нос Ивану листок, который перед этим демонстрировал следователю.

Это была факсовая копия какой-то справки. Копия ужасная – строчки сдвинуты, часть вообще не видна, часть – словно бритвой разрезана, но прочесть что-то было все-таки можно. Как и рассмотреть фотографию в углу. Фотографию из его личного дела в Академии – при поступлении он сам сдал их туда четыре штуки. Не слишком похожую – более идиотский вид был у него только в паспорте, сильно искаженную дрянным факсом, но никаких сомнений у Ивана не было – это именно она.

– Ну, что скажете? – прервал майор воцарившееся было молчание.

– А… А при чем тут я? – решил на всякий случай упорствовать Иван.

– Как это – при чем?! – нахмурился майор. – Здесь же написано: Голицын Иван Андреевич…

– Ну и что? А фотография-то – не моя! Не видите, что ли? Мало ли в России Голицыных?!

– Иванов Андреевичей? Думаю, не так много наберется, – заметил следователь.

– Фотография действительно не очень четкая, – признал майор, поднеся ориентировку почти к самому носу. – Но остальное-то совпадает! Тут вот словесный портрет: рост, цвет волос… Ну-ка встаньте!

Иван повиновался, постаравшись как можно сильнее ссутулиться.

Несколько секунд майор только и делал, что переводил взгляд с него на листок и обратно.

– Сходится! – заключил, наконец, он. – Это вы!

– Нет, не я! – упорствовал Иван. – Я это… Вообще-то, я и не Голицын вовсе! – заявил он неожиданно для самого себя.