Кир Булычев - Искушение чародея(сборник)

Связь с Землей пропала, и нужно было решать: лететь дальше или поворачивать обратно. В последнем случае «Антей» никогда бы уже не достиг Альфы Лебедя, и все сто шесть лет его пути, все усилия тысячи людей – все это пропало бы впустую. Поэтому в конце концов экипаж принял решение не поворачивать – рискнуть и потратить еще тринадцать лет на то, чтобы добраться до звездной системы Альфа Лебедя, установить там телепортационную кабину – в этом случае, впрочем, совершенно ни к чему не пригодную, – и еще столько же времени потратить на возвращение к граничной отметке, на которой пропала связь. Все знали о теории Домбровского, согласно которой гравиволны имели предел распространения. Домбровский утерждал, что за этим пределом телепортические кабинки «Антея» потеряют связь с Землей, а экипаж окажется в полной изоляции. Все знали об этой теории, но надеялись на ошибку.

Решение принимали всей командой – слишком многое было поставлено на кон. Но, в общем-то, подумал Павлыш, а как еще мы могли поступить? Это же так очевидно.

Это случилось слишком давно, и с тех пор Павлышу было о чем думать, помимо славы. Например, о зеленоглазой Гражине, которую он все не мог забыть. Хотя ее последняя гравиграмма была вполне… определенной, чего уж.

Сейчас, стоя на сцене и глядя в полутьму, на лица слушателей, Павлыш мечтал только об одном. Сбежать на какой-нибудь дикий остров – и чтоб хотя бы с недельку раздавались вокруг только крики попугаев да шум прибоя; и чтоб жить на пальмах, в гамаке, купаться в море, ни о чем не думать. В крайнем случае – спасаться от зловредных дикарей.

Он увидел падающую звезду и загадал желание, а ребята тем временем закончили представлять Павлыша публике и стали исполнять песню, в которой были «полет сквозь вечность» и «стук сердец» и «время свернулось змеей, время кусало хвост». С некоторым стыдом Павлыш понял вдруг, что стихи Симоны кажутся ему глупыми и наивными. Чтобы не выдать этого зрителям, он отошел чуть в сторонку, на самый край сцены, и с каменным лицом смотрел в никуда, в небо, по которому скользила звезда.

Звезда, между тем, увеличилась, и стало совершенно ясно, что это летит «антоновка» – беззвучно мчится прямо сюда, хотя полеты над парковыми зонами отдыха строжайше запрещены. Пока ее заметил только Павлыш: остальные были слишком увлечены песней. Но когда «антоновка» зависла над сценой и с мягким стуком опустилась перед ней, конечно, в рядах слушателей началось некоторое движение. Симона от волнения забыла слова, а Ивернев сбился с такта.

С легким клацаньем откинулась дверца, из сферического корпуса вышла фигура в форме: фиолет и белые полоски, и блестящие черные пуговицы. Кто-то присвистнул.

– Интересно, – вполголоса процедил Ивернев, – что, для Министерства межпланетных сообщений закон не писан?

– Зачем ты сразу так? Они тоже люди и не чужды прекрасного, в том числе – наших песен. – Миша Домрачеев улыбнулся, взмахнул рукой и сказал погромче: – Присаживайтесь, вы как раз успели на вторую, лучшую часть концерта.

– Кто из вас Павлыш? – Высокая девушка с разметавшимися по плечам рыжими волосами словно сошла с картин прерафаэлитов. Стройная, белокожая, с властным взглядом. Прозерпина, решил Слава; или даже нет – Лилит мстящая.

– Вот он, – Павлыш со мстительным удовольствием указал на Домрачеева. – Только учтите, он у нас скромный и будет отнекиваться.

– Собирайтесь, – велела Лилит. – Через пять часов рейс, опаздывать мы не имеем права. А ваш приятель… – она выдернула из-за пояса блокнотик, пролистнула. – Лошрачеев? Лошрачеев – здесь?

– Домрачеев, – уточнил Домрачеев.

И указал на Павлыша.

– Вот и отлично, – кивнула Лилит. – Вы тоже, Михаил. – Потом она обернулась к зрителям и рассеянно произнесла: – Простите, что вмешиваюсь. Это действительно срочно.

Зрители переглядывались, но скорее недоумевали, чем негодовали.

– А может, вам хватит одного Павлыша? – уточнил Павлыш. – Ну, кто такой Домрачеев, если задуматься? Фольклорист, живет прошлым. В смысле, живу. А?

Лилит посмотрела так, словно Слава вот только что сообщил, дескать, представь, дорогая, пока спал, куда-то делось одно ребро.

– Нет, ну правда, вот зачем Межпланетным фольклористы? Изучать систему поверий и предрассудков второго поколения колонистов в Селенопорту? Или соотносить народные названия улиц Аэлиты с официальными?

Лилит спрятала блокнотик и махнула им обоим рукой, слезайте, мол.

– А еще я скучный очень. – Павлыша несло, он ощущал невиданное вдохновение. – У вас будут массовые случаи челюстных вывихов, а Павлыш – он, конечно, большой спец в своем деле, но никогда прежде с такими увечьями не сталкивался.

– Боитесь? – спросила Лилит. Она придержала дверцу, пропуская Домрачеева и Павлыша внутрь.

– Я? Чего может бояться честный человек?

– Неизвестности, например. – Лилит села в кресло пилота, оглянулась. – Пристегнитесь.

– Кстати, а куда мы летим? – спросил наконец Домрачеев. – Почему такая спешка? Что за срочный рейс?

– Пристегнитесь, – повторила девушка. Одной рукой подняла «антоновку» в воздух, другой вытащила из кармана два пакета и протянула: – И держите вот, заполните въездные.

Павлыш прочел и заморгал:

– «Европа»? «Транзитом»? Куда, милая незнакомка, можно отправиться дальше Европы? Любому карапузу известно, что за Юпитером только мелкие исследовательские станции, в основном роботизированные. И для того, чтобы туда попасть, можно и даже следует воспользоваться телепо́ртками, которые в народе, как вы, должно быть, знаете, называют телепортка́ми. – Он запнулся и похолодел. – Неужели с ними что-то случилось?!..

– Вряд ли, – отозвался невозмутимый Домрачеев. – Зачем бы Межпланетным тогда понадобился фольклорист? Вот врач – другое дело. – Он усмехнулся самым краешком рта. Розыгрыши Миша любил, а похитительница Лилит ему, похоже, не понравилась. – В общем, Домрачеев, тебе как раз не о чем переживать.

Павлыш кивнул, еще раз перечитывая документ на тонком пластиковом лист-компе.

– Все страньше и страньше… А вот это вообще не…

Но его прервал низкий гул над головой.

– Вы вторглись в воздушное пространство зоны отдыха! – прохрипел металлический голос. – Немедленно приземляйтесь. Повторяю! Вы вторглись…

Павлыш выглянул в окно: внизу проплывали старые липы, мелькнула сквозь листву холодная черная гладь озера, там горели огоньки и катались на лодках парочки, которым не было дела ни до нарушителей порядка, ни до хлопот Министерства межпланетных сообщений.

Вдруг всю эту пасторалию закрыла багровая «барракуда» полиции. В мобиле были двое, один управлял, другой навел на «антоновку» идентификатор. Через мгновение металлический голос зазвучал из динамиков прямо в кабине: «Вы вторглись!..» – но Лилит это не смутило. Она клацнула по виртуальной клавише переключателя и спокойно произнесла: