Тимоти Мэдден - Запредельник

Маккензи опустился на вращающийся стул рядом с ней.

— Что имеется в виду под уничтожением? — спросил он.

— Имеются в виду отрицательные изменения параметров космовремени внутри плазмовакуумного пространства. Это долго объяснять, Мак. Твой пистолет сейчас намного более важен. Ты закончил его?

Наклонившись, он включил экран дисплея управления.

— Шейла, покажи, пожалуйста, пистолет.

Экран осветился диаграммами схем и на голоскопе САД появилось трехмерное изображение пистолета. Они долго и сосредоточенно изучали его, прежде чем Маккензи спросил:

— Как ты думаешь, ты сможешь с ним справиться?

Она начала изучать технические характеристики, и ее недовольство не замедлило сказаться.

— Сила отдачи 335 метров на килограмм веса и ускорение 427 метров в секунду! Если я не сильно заблуждаюсь на свой счет, то это просто невозможно! Нас не удержат даже наши ботинки. Нас будет крутить, как мячик, и это вращение нас доконает.

— Но другого выхода нет! Нам придется рискнуть. Только при такой силе выстрела и ускорении можно поразить антиметр. Думаю, наши руки и ноги несколько смягчат удар. Но я все же ввел в конструкцию поглотитель отдачи.

Он показал на схеме, где именно.

— Конечно, мне пришлось здесь многое поменять и теперь то, что я сделал, несомненно кажется спорным. Честно говоря, меня мало волнует отдача. Главное, чтобы он вообще сработал.

Светла откинулась назад, скрестив на груди руки.

— Великолепно! Эта штучка ни много ни мало как управляемый мини-взрыв, и ты решил чуть-чуть поупражняться с ее проектом? Уж даже и не знаю, чего мне теперь больше бояться: рашадианских роботов или твоего творения.

Ее отношение возмутило его.

— У тебя есть идея получше? — поинтересовался он.

— Да.

— Понятно. После того как я потратил уйму времени на все это, ты вдруг разродилась идеей!

— Не глупи, Маккензи. Совсем не вдруг. Это идея Шейлы. — Она ткнула его пальцем. — Твоя система отлично умеет начинать дискуссии. Темой одной из них и стали методы борьбы с программами, заложенными в роботов. Шейла считает необходимым заполнить весь корабль частотами, сходными с частотами мозговой деятельности. Таким образом, роботы не смогут определить местонахождение цели. Их это поставит в тупик.

Маккензи покачал головой.

— Теоретически звучит великолепно, но практически не сработает. Волны не могут распространяться равномерно. Они всегда будут сильнее у передающего их источника. Таким образом, роботы смогут легко выйти на нас. Они все равно будут контролировать любое наше движение. Возможно, что они в состоянии улавливать наши частоты даже сквозь скафандры. Не может быть, чтобы их создатели этого не предусмотрели. Во всяком случае, я еще не обнаружил ничего, что эти роботы упустили бы.

Светла возразила:

— Если передатчиком будет служить весь корабль, а частоты будут излучаться с высокой энергией, то никаких проблем не должно возникнуть.

— То, что ты говоришь, практически неосуществимо.

— Отчего же? Мы с Шейлой уже немного подумали над этим вопросом. Возможно, что нам удалось нащупать лазейку, но нам потребуется время, чтобы сделать передатчик.

— И сколько же времени вам на это нужно?

— По меньшей мере двенадцать часов.

— Даю тебе шесть, и ни секундой больше. Мы не можем долее откладывать высадку.

Светла пожала плечами.

— Что ж, мы постараемся, но тогда вероятность успеха снижается на пятьдесят процентов.

— Тебе остается только горько сожалеть об этом, — посочувствовал он.

Она взглянула на модель пистолета на голографе и спросила:

— Ты уже начал его создание?

— В данный момент системы обеспечения заняты его созданием.

— А сколько на это уйдет времени?

— Около двух часов. Но мне странно, что тебя это интересует. Ведь твой план отличается от моего.

— Два способа всегда лучше одного. Я несколько преувеличила свои опасения из-за того, что Шейла полагала, что ты вообще не позволишь нам работать из упрямства.

Маккензи встал.

— Похоже, вы нашли с Шейлой общий язык, не так ли?

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего особенного.

— Но ты ведь именно на это и рассчитывал, правда?

В ее голосе звучал неприкрытый вызов, удививший его. Он ответил:

— Ну… Не могу сказать, что я очень этим недоволен.

— О, конечно! — огрызнулась она. — Это хорошо вписывается в твои планы.

— Не понимаю, о чем ты. Какие планы?

Вскочив на ноги, она злобно прошипела:

— Ты что же думаешь, я такая дура, что не понимаю, что ты затеял? Шейла твоя система, а не моя. Ты ее командир, и она подчиняется твоим приказам. Ты никогда не заставишь меня поверить, что в результате своего хваленого развития она научилась думать сама.

— У нее есть свои мозги. Во всяком случае, я считаю, что есть, — сказал, побледнев, Маккензи. — Да что, черт возьми, случилось? Что такого могла сделать Шейла?

Светла с отвращением взглянула на него.

— Не больше того, что ты ей приказал сделать. Она всего лишь хотела узнать, какие чувства я испытывала к тебе на Красном Утесе и почему ушла от тебя. Она заявила, что без этой информации не сможет обеспечить успешного ведения операции. Ты можешь себе такое представить? — Она яростно сверкала глазами. — Ты не останавливаешься ни перед чем, Маккензи! Трудно поверить, что ты мог опуститься до такой степени!

— Послушай, Светла, я пять часов подряд проработал над пистолетом, устал и порядком раздражен. Я не имею ни малейшего понятия, о чем ты говоришь. Я не приказывал Шейле задавать тебе вопросы.

— Ладно. Очевидно, ею двигало лишь похотливое любопытство, не так ли?

— А что, кстати, ты ей ответила?

— Конечно, то, о чем она хотела узнать.

— А конкретнее?

Она холодно взглянула на него.

— Мне кажется, я уже дала тебе недвусмысленно понять, что не намерена обсуждать случившееся между нами на Красном Утесе. Я ответила Шейле лишь после того, как она заверила меня, что это ей необходимо для проведения операции, и останется только для ее личного пользования. Несмотря на ее новую личность, она не более чем искусственный интеллект, и надеюсь, еще не научилась лгать. Почему бы тебе и не спросить у нее самой?

Маккензи чувствовал себя все более беспомощным. Его ослепило внезапно вспыхнувшее чувство раздражения. Пытаясь успокоиться, он сделал несколько глубоких вдохов.

— Пусть будет так, как ты хочешь, — наконец сказал он. — Я лишь не могу понять причину твоего упрямства. Я просто хочу знать, почему ты оставила меня так, как ты это сделала. Что в этом такого? — Подумав, он застенчиво добавил: — Я любил тебя, Светла. И мне нужно знать.

Она взглянула на него, будто пытаясь защититься, потом лицо ее вдруг окаменело.