Тимоти Мэдден - Запредельник

— Прием, Браво, — согласилась с ним Светла. — Если это и разбудит наших друзей, мы, по крайней мере, узнаем, что они не любят света.

Фонарик на ее шлеме загорелся одновременно с его. Лучи света хорошо освещали им путь, но теперь возникли новые сложности. Прыгающее движение лучей рождало тени, бегавшие из стороны в сторону, притупляя остроту восприятия. Чем дольше они шли, тем больше Маккензи чудилось, будто кто-то неведомый приближается к ним, умело маскируясь за мечущимися тенями. Он попытался подавить в себе этот растущий животный страх, но у него не получилось. Когда они наконец дошли до нужного им коридора, его сердцебиение и дыхание заметно участились.

Флюоресцирующие блики аварийного освещения придавали стенам коридоров нездоровый желтушный оттенок, но все же этот ненормальный цвет был лучше, чем игра теней в грузовом отсеке. Они с облегчением отключили фонари и двинулись дальше.

Пройдя почти половину первого коридора, они вдруг встретили искалеченный труп члена экипажа «Утопии». Он застыл между потолком и полом.

Светла сумела спокойно миновать его, но Маккензи, увидев стекавшую из ушей и носа трупа голубоватую мозговую слизь, не смог сдержать тошнотворный ком в горле. Внезапно он почувствовал, что задыхается.

Услышав, что он перестал дышать, Светла повернулась к нему:

— Что с тобой, Браво? — Ее голос был полон тревоги.

Маккензи не отозвался. Вместо этого он прикрыл глаза и попытался вернуть себе самообладание. Для этого он сосредоточился на счете от двенадцати до нуля. Частично его попытки увенчались успехом, и когда он досчитал до конца, то мог дышать.

Открыв глаза, он увидел Светлу, стоявшую рядом с ним и озабоченно смотревшую сквозь стекло его шлема. Он покачал головой, показывая на труп:

— Я оказался не готовым к этому… Сочащийся мозг… Что-то в этом ужаснуло меня.

Правой рукой он слегка коснулся застывшего тела и резко оттолкнул его к потолку.

— Мы должны будем поступать так с каждым трупом, который нам повстречается. Мы будем убирать их с дороги. Таким образом, если во время возвращения что-то преградит нам путь, мы сразу же откроем огонь.

Светла согласилась с ним. Она повернулась, чтобы вновь двинуться вперед, но Маккензи схватил ее за руку и произнес:

— Теперь я понимаю, что ты испытывала, когда встретила того рашадианца. Видео не в состоянии передать этот совершенно невообразимый процесс разложения останков. Теперь понятно, почему рашадианцы остановили свой выбор именно на этом типе вируса. Они хотели внушить с его помощью максимальный ужас.

Их разговор автоматически перехватывала и по гиперпространственной связи передавала на Станцию Командования Полетами Красного Утеса Шейла. Его замечание будет занесено в служебное дело Светлы как поощрение старшего офицера во время проведения операции. Светла поняла это и сказала:

— Благодарю. Отвратительное зрелище, не так ли?

Но Маккензи уже не слушал ее.

— Шейла? — спросил он. — Есть ли изменения на бортовых экранах?

— Нет, Браво, — откликнулась система.

Он взглянул на Светлу. По ее лбу стекали крупные капли пота, и он вдруг почувствовал, что тоже вспотел. Их скафандры не могли адаптироваться к температурным колебаниям тела, но это не было следствием неполадок. Системы просто ничего не могли поделать с испытываемым ими синдромом страха.

— Готова продолжать движение? — спросил он Светлу.

Она кивнула в ответ:

— Пока все идет неплохо, а?

Маккензи пожал плечами, и Светла вновь двинулась вперед, возглавляя их шествие. Они двигались настолько быстро, насколько это было возможным, учитывая необходимость всякий раз плотно прижимать подошвы ботинок к покрытию пола. Это было ужасно неудобно, но неизбежно в связи с низким уровнем искусственной гравитации, установившейся на борту. Когда они дошли до пересечения коридоров, Светла обернулась.

— Куда теперь?

Маккензи взглянул на карту ручного дисплея.

— Идем налево, — сказал он.

Светла отстегнула от своего пояса обеспечения специальный флакон и нарисовала стрелу в направлении их движения. Краска испускала переливающееся свечение, которое было нельзя не заметить. Затем она убрала флакон и двинулась в указанном направлении. Маккензи следовал за ней.

Они дошли до следующего прохода и повернули направо, вновь пометив стену светящимся указателем. На полпути им вновь пришлось остановиться, чтобы убрать еще один труп, раздувшийся от переполнявшей его слизи. Наконец они достигли лестницы. По карте следовало, что им надо было идти наверх.

Никто из них не произнес ни слова, пока Светла поднималась по ступеням, но приглушенное дыхание выдавало их напряжение. Маккензи следовал за ней все время, стараясь держаться как можно ближе. Он не переставая думал, что это место идеально подходило для засады.

Светла осторожно приподняла шлем над площадкой следующего уровня. Она кинула взгляд вперед, затем назад и прошептала:

— Все чисто.

Они поднялись и последовали по новому коридору. Маккензи не переставал сверяться с картой. От бортового отсека их теперь отделяло только три коридора, но губительный яд тьмы уже начал свое разрушительное действие. Теперь, когда они двигались по проходу, звуки, на которые раньше Маккензи просто не обращал внимания, вдруг стали тревожить его. Поскрипывание скафандра было странно зловещим, гудение системы жизнеобеспечения напоминало работающий двигатель внутреннего сгорания, а звучавшее в ушах чужое дыхание отдавалось гимном металлических фанфар. Каждая клеточка мозга взывала к тишине. Но их продвижение рождало какофонию звуков, способную пробудить смертоносных роботов.

Хотя они не произнесли ни одного слова, Маккензи знал, что Светла испытывала те же ощущения. Она все убыстряла шаг, словно торопясь навстречу опасности. Когда они достигли последнего коридора, Маккензи вдруг осознал, что они превратились в своих собственных врагов.

— Кайло, подожди! — приказал он.

Она по инерции сделала еще несколько шагов, прежде чем остановиться.

— В чем дело? Бортовой отсек как раз под нами. Разве не так? Идем, — она прерывисто дышала.

— Не так быстро, — борясь с яростно вырывавшимся из груди дыханием, ответил он. — Мы теряем контроль над собой.

— Хочу дать тебе один полезный совет, Маккензи, — сказала, поворачиваясь к нему, Светла. — Не пытайся учить меня и себя заодно. Если мы немного и побаиваемся, то имеем на это полное право. Ведь это место — настоящий склеп. Чем больше мы медлим, тем сильнее нас засасывает в паутину смерти. Я чувствую это. Наше единственное спасение в быстроте движения.

Когда Маккензи снова заговорил, в его голосе звучала уже не просьба, а приказ: