Кира Измайлова - Жизнь Замечательных Блонди

Послушав еще несколько минут, Агнесса поняла, о чем идет речь. О реформе департамента здравоохранения, о молодом начальнике этого департамента, и о проблемах, неизбежно сопутствующих преобразованиям.

— Элли, а где этот Бертран Уэйн? — неожиданно для себя самой вклинилась в разговор Агнесса. — Можешь показать?

— Да вон он, — показал Элли. — Вон, у окна стоит, задумчивый такой. Ну, среброволосый, молодой совсем, в синем… Видишь?

— Вижу, — кивнула Агнесса и поставила бокал на поднос пробегавшего мимо слуги.

— Агнешка, ты куда? — опомнилась Эльза.

— Я сейчас, — сквозь зубы ответила та. Нет, ничего нельзя было говорить, чтобы не растерять решимости…

…Настроение у Бертрана Уэйна было препаршивейшим. Сегодняшний скандал с руководством одной из муниципальных клиник не дал почти никаких результатов. Выделенные на реконструкцию клиники средства канули в никуда, все осталось, как было, и Бертран ничего не мог с этим поделать. Больше всего ему хотелось прислать по адресу клиники роту солдат, пригнать бульдозер, разнести там все по камушку, больных отвезти в госпиталь… Бертран даже прижмурился, вообразив себе мину, которую состроит главврач лучшего госпиталя Танагуры, когда к нему привезут пару десятков грязных, голодных больных, подобранных чуть ли не на улице. Скажем, несколько старых шлюх обоего пола, мелких бандитов с огнестрельными ранениями, пяток бомжей неопределенного возраста… И пускай попробует отказаться принять их! Увы, все это были мечты. Никто не дал бы Бертрану не то что роты, а и одного солдата, не говоря уж о бульдозере. Хотя… если договориться с Себастьяном Креем… Начальника транспортного департамента Бертран побаивался, но все же обратился бы к нему… Но того, как назло, нет на Амои! И ведь Блонди очень редко покидают планету, и Крей — не исключение, а вот поди ж ты! Приспичило ему отлучиться именно тогда, когда он нужен позарез!

Бертран так погрузился в свои горестные думы, что не сразу услышал, как его окликают.

— Господин Уэйн? — повторил чей-то откровенно дрожащий голосок, и Бертран очнулся.

— Да, — сказал он. — Чем могу быть полезен?

И тогда только соизволил разглядеть собеседника. Вернее, собеседницу. Это оказалась девушка в неимоверно дорогом платье, но ничем не привлекательная внешне. По таким лицам взгляд скользит, не задерживаясь, увидишь ее на следующий день — и не вспомнишь, кто такая.

— Господин Уэйн… — повторила девушка. На лице ее была написана отчаянная решимость. — Я Агнесса Борги… Простите… я только хотела спросить…

…Агнесса сама не знала, как ей удалось совладать с дрожащим голосом и обратиться к высокому мрачному Сильверу. По его лицу видно было, что ему не до досужих разговоров, но, тем не менее, Агнесса решилась…

Самым сложным было начать. Дальше пошло легче… Собственно, вся речь Агнессы сводилась к одному: не нужны ли господину Уэйну сотрудники, разделяющие его взгляды и готовые работать даже даром? Пусть он не сомневается, образование есть, и отличное, вот только опыта работы — никакого, но тут уж ничего не поделать…

…Бертран никак не мог взять в толк, шутит эта девушка или говорит серьезно? Дочка самого Германа Борги — он, наконец, вспомнил это имя, — и хочет работать?! Да еще в его департаменте?! Заниматься проклятыми муниципальными больницами, возиться со всей этой грязью и мерзостью?! Да зная, что хорошо платить он не в состоянии?

Да нет, похоже, она не шутила… Слишком уж решительное лицо, а голос, хоть и дрожит, с каждым словом набирает силу и уверенность… Ох, как бы это было замечательно! Не может же Бертран разорваться на части, пытаясь успеть все сразу! Ему так не хватает преданных делу сотрудников, способных работать не за страх, а за совесть…

— Вы уверены, что и в самом деле этого хотите? — спросил Бертран осторожно, когда девушка замолчала.

— Уверена, — решительно сказала Агнесса. Похоже… похоже, этот Сильвер все же принял ее слова всерьез! Мрачная мина на его лице сперва сменилась растерянностью, а потом в светло-карих, почти желтых глазах мелькнула искра любопытства и настоящей заинтересованности. А кроме того, у Агнессы есть еще один козырь… — Господин Уэйн…

— Бертран, — сказал тот. — Просто Бертран.

— Да… — Агнесса смутилась было, но попыталась взять себя в руки. — Бертран, я слышала, у вас серьезные затруднения с финансированием…

— Это еще мягко сказано, — усмехнулся Бертран. — Я в долгах, как в шелках.

— Ну… в общем… — Агнесса опять замялась. — На совершеннолетие отец подарил мне пакет акций своей компании… Не очень большой, всего пятнадцать процентов, но все же… может быть, вам пригодится?

Пакет акций корпорации «Урановые руды»?! «Всего-навсего» пятнадцать процентов?! Бертран потерял дар речи. И девчонка, похоже, не шутит, у нее такое лицо, словно ей нечего терять. И на кой черт сдалась ей эта адская работа? А ведь сдалась, раз она готова рискнуть своим пакетом акций! Да черт с ними, с акциями! Она работать хочет, разгребать эту грязь, и не похоже, чтобы она сбежала через неделю, испугавшись трудностей…

— Агнесса, — сказал Бертран. — Мне пригодится любая помощь. Не столько даже деньги — из долгов я как-нибудь вывернусь, в конце концов, перезайму, — а просто помощь. Я не могу раздвоиться, я не могу быть одновременно с нескольких местах. А от тех, кто работает из-под палки, толку никакого. Если вы говорите всерьез…

— Всерьез, — заверила Агнесса, едва веря своим ушам. — Только… я так мало знаю…

— Чепуха, — отрезал Бертран. — Разберетесь, это несложно. Так вот, если вы и впрямь согласны впрячься в эту каторжную работу… Вот вам моя рука.

Агнесса осторожно положила руку на затянутую в белую перчатку ладонь Бертрана Уэйна. Вот так… и ничего очень уж страшного…

— Но только, если не секрет, — сказал Бертран. — Скажите, ради Юпитер, зачем вам все это?

Агнесса растерялась было, но постаралась взять себя в руки. В конце концов, терять ей было уже нечего. И она постаралась рассказать этому Сильверу, как ей хотелось быть кем-то . Не просто дочерью Германа Борги, богатой невестой, приложением с пакету акций корпорации. Нет, именно кем-то! Заниматься делом, работой, пускай грязной и неблагодарной, но все же… Чувствовать себя нужной, полезной… И про давнишнюю свою мечту стать врачом рассказала тоже, хотя никому — даже лучшей подруге Эльзе — об этом никогда не говорила. Может быть, потому, что боялась — ее не поймут?

А Бертран Уэйн понимал. Она видела это, чувствовала — женщины всегда чувствуют такие вещи.

— Только, — сказала она под конец, — я должна предупредить, что мой отец будет против. Он не хочет, чтобы я работала. У него столько знакомств…