Владимир Лещенко - Звездные флибустьеры

Его бил озноб, голос Айнур то усиливался, то пропадал, как звук в испорченном динамике. В конце концов он откинулся на сидение, и закрыл глаза.

Видимо, он очень сильно устал, и теперь ему было все равно – лишь бы выспаться.

Антона разбудили льющиеся в окно лучи утреннего солнца. Он потянулся, откинул полог, сел на кровати и огляделся. Стены комнаты где он находился были покрашены в светло-синий цвет, под потолком затейливо выписанный растительный орнамент. Большое окно выходило во дворик, усаженный деревцами, с засыпанными разноцветной галькой дорожками. Шкаф, низкий стол, резные маски на стенах. У двери – картина маслом, изображающая девушку в воздушном одеянии на фоне закатного леса. Изучив обстановку, и не придя ни к какому выводу Антон снова растянулся на белых простынях.

На карниз уселась какая-то небольшая зверушка и зачирикала, как птичка. Она была размером с белку: шелковистая оранжевая шкурка, черный хвост и черный хохолок на макушке. Белко-мышь ела лиловый в крапинку фрукт, быстро откусывая кусочек за кусочком, и забавно вертя завтрак лапками. Антон наблюдал за зверушкой, пока та не выронила лакомство, и видать от огорчения не завыла, как сирена.

– Черти космические бы побрали этих вечно орущих древесных крыс! – услышал Антон громогласный рев из соседней комнаты. Когда он снова посмотрел за окно, зверька и след простыл – вероятно гневная тирада его спугнула. А в комнату уже входил высокий темнокожий мужчина, в зеленом медицинском халате, державший в руках диагностер старого образца. С удивлением он узнал в лекаре бывшего врача Александера.

Негр сел рядом с кроватью, и Антон почувствовал сильный запах спиртного.

– Вы тут что делаете доктор? – спросил Антон и поразился слабости своего голоса.

– Разумеется, лечу людей, как мне и положено – с достоинством сообщил медик, выдохнув добрую порцию перегара. Вот сейчас например – вас лечу, Энтони.

– Да вы пьяны, – диагностировал Антон.

Доктор помахал рукой:

– Неточный диагноз, Энтони! Я всего лишь чуть выпивши. Это единственный способ выжить в том мерзком месте, куда мы с вами угодили.

– Что со мной было? – осведомился Антон, прислушиваясь к своим ощущениям.

– Нервное перенапряжение и шок, – охотно пояснил Н’Губи. Это бывает представьте даже с самыми сильными здешними головорезами. Живет себе такой, пьет все что горит, кроет девок как ункос во время гона, а потом раз – и того. Вредная работа. Что уж о вас говорить? Да еще реакция на ту гнусную химию, которую они считают антиаллергеном. Плюс еще может быть – последствия перелета. Вы первый раз в межзвездном рейсе?

Антон кивнул.

– Да, на тридцатом году жизни это может быть чревато... Особенно – учитывая какие тут корабли и на каких режимах они летают.

– Ясно...

– Раз вы пришли в сознание, значит, не будете против, если я приготовлю что-нибудь выпить?

Прежде чем Антон успел ответить, доктор исчез, чтобы вернуться спустя минуту, неся два стакана бренди со льдом.

– А мне можно?

– Ну, если только как лекарство... От нервов. Я только здесь на Эялле понял – почему в древности так много пили. Уж в чем в чем, а здесь историки не наврали. Они ведь жили такой жизнью.

– Кто – историки?

– Вы уже можете шутить? – улыбнулся врач. Это славно! Предки наши так жили.

Н'Губи допил бренди и преувеличенно аккуратно поставил стакан на инкрустированный стол – рука слегка задрожала.

– Мне хотелось бы написать статью на эту тему для какого-нибудь медицинского журнала, но увы… – доктор пожал плечами. – Вряд ли пираты позволят мне публиковаться в другом мире, а на несчастной Эялле медицинских журналов нет.

Антон перевел взгляд на потолок, пытаясь разобраться в сущности сказанного.

– Что вообще это за планета? Я каюсь, хотя сам историк, но представляю все это дело достаточно смутно. Это, сколько помню, бывшее ассоциированное с Аригато государство? У них были какие-то проблемы до воссоединения...

– Вам лучше об этом расспросить у вашей хозяйки или еще у кого-то из местных. Но только не вздумайте излагать эту версию – в лучшем случае рассмеются в лицо. Я признаться, как врач достаточно устойчив к всякого рода человеческим бедам, но то что я успел узнать за эти дни меня довольно-таки сильно потрясло.

"Дни??!"

– Сколько времени я тут валялся без памяти?

– Сегодня – одиннадцатый день. Теперь вы снова здоровы, благодарение Богу. Иначе я бы лишился головы. Именно это мне пообещала ваша... хозяйка, госпожа Идрис, причём ясно и недвусмысленно. Когда она уходя в рейд оставила вас на моем попечении, то сказала: «Если с ним что-то случится ты пожалеешь что не отправился за капитаном!», – и так выразительно провела кинжалом по моей шее. И уверяю вас, это была не шутка. Тут мои коллеги рассказали, как один местный доктор, доцент Мак-Гилл, не смог спасти ребенка и любимую наложницу капитана Ангу. Неудачные роды... Доктор предложил на выбор жизнь ребенка или матери, но капитан сказал что об этом не может быть и речи. Гилл старался, но... И вы знаете, что сделали с ним? Закопали бедолагу в песок по шею – на берегу, в ночь большого прилива.

– Ну и ну! – выдохнул Антон.

– Да, именно так. "Одна жизнь за две, – это справедливо" – так выразился Ангу. А ведь между прочим – один из самых приличных людей в этом га... Совете Меченосцев, – торопливо закончил доктор: на пороге появилась служанка – крупная темнокожая тетка. Она принесла поднос с супом, щедро заправленным специями, с хлебом и терпким белесым напитком.

Антон почувствовал что зверски голоден.

– Ладно, кушайте, – сообщил Н'Губи. Я буду навещать вас ежедневно, хотя бы только для того, чтобы убедиться, что вы не объелись трислиссийской капурайей, или просто не померли с тоски.

– Чем не объелся?

– Капурайей. Очень вкусная местная морская тварь. Попробуйте, вам понравится...

Двухэтажный дом на склоне холма, ставший местом его обитания и заключения был покрашен в охристо-красный и зеленый цвета. На втором этаже находились гостиная, обставленная вычурной мебелью видимо местного производства, и гардеробная.

Спальни, кухня и столовая, всякие подсобные помещения занимали первый этаж. Ванная в местном санузле была вполне соответствующая дому – огромная, яйцеобразная, рассчитанная на трех-четырех человек как минимум и вытесанная из цельного куска мрамора. Всё это – на форне лазурной и красной плитки стен и пола и больших зеркал с подсветкой.

Внутренний дворик под бело-зеленым полосатым тентом был обставлен садовой мебелью из местного черного дерева, твердого как железо. За огромными тропическими цветами в глиняных кадках – судя по грубым неровным бокам, слепленных руками местных гончаров, виднелся то фиолетовый, то багряно-сиреневый, то черно-синий – в зависимости от времени суток – океан.