Мария Ермакова - Тенета

— Какой у вас уровень доступа? — по-прежнему не поднимая головы от консоли, поинтересовался такай. Татьяна удивлённо воззрилась на него. Надо же! Словно мысли читает!

— Четвёртый.

Такай развернул уши в её сторону. Почему-то, глядя на весёлые розовые трубочки, подобные раструбам маленьких патефончиков, Татьяне Викторовне хотелось называть их не иначе, как «ухи».

— Вы медленно учитесь, доктор, — пожурил Уиффуи. — Мне странно это слышать от того, кто чинит организмы! И, насколько я слышал, чинит хорошо.

— Никогда не воспринимала свою работу, как работу ремонтника, — парировала Татьяна и смутилась — не обидела ли хвостатого гостя?

Но вместо того, чтобы обидеться, такай повернул голову и лукаво посмотрел на нее.

— Ваша проблема, Лу-Танни, только лишь в том состоит, что вы не можете соотнести схемы! — он снова уткнулся в Панель управления. — Организм и неживую систему вы воспринимаете, как два неизмеримо удалённых друг от друга мира. И, если в первом вы разбираетесь, осознаете законы функционирования, то вторая для вас — чёрная дыра, пугающая чужеродностью. Поверьте мне, — такай назидательно погрозил хвостом, — любая система есть организм, любой организм — система. И не имеет значения — макро или микросистемы вы рассматриваете. Все, что подпадает под эти определения, можно уложить в схему, которая будет вполне доступна вашему разуму.

— Какой-то упрощённый взгляд на мир, — пробормотала Татьяна. — Что же — всё-всё укладывается в эту вашу схему?

— Практика показывает, что постулат верен! — тут же последовал ответ.

— И как давно вы ведёте… практические исследования?

Такай поднял голову.

— Вы знаете, доктор, какая раса считается в галактике самой древней?

— Веганцы? Механик молчал. Татьяна вспомнила, что говорил ей когда-то мадор Юши.

— Юмбаи?

— Нет, — покачал головой такай. — Мы. Из тех, кто дожил до сегодняшнего дня, и не был уничтожен катаклизмами, войнами, мором… временем. Нас осталось немного, и мы тщательно бережём наш мир от чужого вмешательства. И сами предпочитаем не вмешиваться. Вот почему на кораблях Ассоциации вы не встретите ни одного такая — мы не служим ничьим интересам, кроме своих собственных.

— А Лазареты? — удивилась Татьяна Викторовна. — Или вы противоречите сами себе?

— Институт Лазаретов не принадлежат никому! — отрезал Уиффуи. — У этого древнего образования есть определенные цели, ради которых оно было создано. Вы и сами должны их знать… Страж порога.

И он, выжидая, посмотрел ей в глаза.

— «Если кто-то споткнулся — поддержи; упал — подай руку; ранен — вылечи; умирает — исцели! Будь рядом, будь силен и мудр. Ты — Страж порога, охраняющий жизнь, отделяющий её от смерти!», — не задумываясь, процитировала Татьяна и улыбнулась.

Такай ответил улыбкой.

— Вот видите! — и вновь углубился в работу.

Татьяна тихонько пила кофе, разглядывая панели стены, которые неспешно меняли цвета, следуя спектру. Это рождало в душе тихую странную печаль, словно станция играла неслышимую мелодию в ми-бемоль миноре.

— Ваша новая система защиты, — заговорил Уиффуи, — построена на давно известном галактике принципе «Действие рождает противодействие». Мы усилили постулат, преобразив его таким образом, что противодействие порождается не действием, а лишь его намерением.

— То есть? — удивилась Татьяна. — Кто на нас с мечом вышел — даже не дойдет?

— Мечом? — переспросил такай.

Татьяна поморщилась.

— Древнее оружие, обоюдоострое лезвие с рукоятью, которым наносили раны или убивали противника в ближнем бою. У нас говорят: «Кто к нам с мечом придет — от меча же и погибнет».

— От того же самого? — с любопытством уточнил Уиффуи. — Или от усовершенствованной модели?

— От того же самого, — скрывая улыбку, подтвердила Татьяна Викторовна.

Такай помолчал, обдумывая.

— Да, формулировка верна. Корабль, на борту которого система ощутит сознательную, психокинетическую или эмоциональную агрессию по отношению к станции или её обитателям, не пройдёт защитный щит. Кстати, с этого момента щит будет включён постоянно, Лу-Танни. Мало ли что посыплется из Потока рядом с секторами, в которых ведутся боевые действия.

— Подождите, — возмутилась Татьяна. — А если среди этих агрессоров будет тот, кому понадобится помощь?

— Значит его вышлют челноком! — голос такая неожиданно стал резок. — Вы не понимаете, Лу-Танни! И ещё не скоро поймете. Но просто задумайтесь — Лазареты на перекрёстках миров… Стражи порога… Поверьте — терять мощь станции из-за каких-то любителей наживы по меньшей мере недальновидно.

Татьяна покачала головой.

— Вы правы, ничего не поняла, Уиффуи. И не уверена, что соглашусь с вами. Но, действительно, у меня слишком мало информации для выводов. Надо сначала посмотреть систему в работе. Я буду в Лаборатории, если что-то понадобится.

Такай махнул хвостом, отпуская Татьяну восвояси. И она отправилась разбирать медикаменты, которые он привез с М-63.

Вечером Татьяна столкнулась с механиком в коридоре. Такай шёл со стороны шлюзов, рядом с транспортной гравитележкой, над которой медленно вращалась вокруг своей оси какая-то разлапистая деталь. Он передвигался неторопливо, расслабленно помахивая хвостом, но остановился в удивлении, увидев Татьяну Викторовну, по привычке вручную оттаскивающую белоснежную голову оруха в Лабораторию на аннигиляцию. Все лицевые органы такая усиленно вытянулись вперед, разглядывая и обнюхивая неожиданный предмет.

— Это еда? — удивился он.

— Это беда! — в тон ему буркнула Татьяна. — Продукт шалостей моего биоморфора.

— Кааак? — такай даже подпрыгнул. — Ваш биоморфор выполняет такие сложные операции? Покажите!

Татьяна уронила голову оруха, едва успев отдернуть ногу. Сердито пнула её носком кеды и поманила такая за собой.

— Идемте, Уиффуи, я покажу вам это чудо инопланетной техники! Вы сможете его починить?

Такай неожиданно расплылся в улыбке.

— Я могу починить, доктор, однако не стану ломать весьма оригинальный образец! А вот изучить типовые контуры и образцы матриц не помешает.

— Ну, тогда хотя бы умерьте его аппетиты! — взмолилась Татьяна. — Он сжирает прорву биомассы и делает гораздо больше образцов, чем нужно. Перерабатывать же их обратно мне как-то…

Не найдя слов, Татьяна пожала плечами.

— Порционная нестабильность, — кивнул такай. — Понимаю. Посмотрю, что можно сделать. Татьяна завела Уиффуи в комнатку, где стоял Лепила. Такай окинул аппарат испытующим взглядом, развернулся и вышел.

— Очень старая модель, — заметил он, — должно быть, ему не раз меняли внутренности. Судя по всему, получилось функционально! Я закончу то, что запланировал на сегодня, и займусь биоморфором. Конечно, Лу-Танни, кофе не помешает!