Виктор Вагнер - Дети пространства

— Ладно, судя по этому документу, вам явно больше девятнадцати, так что имеете право пить вино, — официант махнул рукой и удалился.

— И сколько длится год на Толимане? — поинтересовался Карл.

— Двадцать четыре мегасекунды, против земных тридцати одной с половиной.

— А что бы ты ему сказала, если бы была с планеты, где год продолжительнее земного?

— Так бы и сказала. И пусть сам считает. Наверняка собьётся и решит, что право несения самостоятельных вахт — достаточный аргумент, чтобы разрешить пить вино. Не бета-лист же ему показывать.

— А что такое бета-лист?

Лада вытащила из того же кармана небольшую пластиковую карточку. На одной стороне имелось штук шесть ее фотографий — от совсем детской, лет этак трёх, до явно недавней — и ещё оставалась парочка свободных клеток. На другой стороне был список, каждая позиция в котором начиналась словом «Право». У всех позиций в списке, кроме последней, стояла жирная галочка и дата.

Карл вчитался. «Право на самостоятельное передвижение в населённом пункте, 3 вантоза 185 года α Cen», «Право на безнадзорное нахождение в контролируемой среде, 21 фруктидора 185», «Право на распоряжение расходными деньгами, 14 плювиоза 191», «Право на употребление легальных наркотических веществ, 7946,0Мс», «Право на экономическую самостоятельность, 5 жерминаля 198», «Право на занятия сексом, 15 нивоза 199».

Без галочки оставался только один пункт «Право на материнство».

— А почему все даты в годах, а одна в мегасекундах?

— А это зависит от того, где сдан зачёт. Если дома, то ставят дату по местному календарю, если в космосе, то в мегасекундах.

Карл прикинул кое-что в уме.

— Но, послушай, если право на самостоятельное несение вахты ты получила только что, значит, право пить вино — полтораста мегасекунд назад. Сколько ж тебе лет тогда было?

— Смотря по какому календарю, — ухмыльнулась Лада. — Вообще это был возраст подмастерья. А подмастерьем я служила в ВКФ. Там к этому зачету очень легко относятся, поскольку устав очень строгий и больше нормы все равно не употребишь. Но с другой стороны, если на планете родители могут и без зачёта налить ребёнку бокал шампанского, то тут всё строго. А назревало полгигасекунды запуска «Лиддел-Гарта». Вот все тогдашние юнги и получили это право.

— А чего право на материнство не получила?

— Куда торопиться? Найду мужа, соберусь заводить ребёнка, тогда и сдам.

— А почему эта штука называется бета-лист?

— Потому что эту систему, в которой надо сдавать зачёты на подобные гражданские права, после четырёх лет начальной школы три года работать подмастерьем, а потом уже получать профессиональное образование, придумали под Бетой Южной Гидры. Кстати, единственная система из заселённых людьми, где почему-то гордятся греческой буквой в названии. Мы никогда не скажем «Альфа Центавра», только «Толиман». А они с гордостью именуют себя бетанцами.

— Но даты у тебя в документе как раз с греческой буквой.

— А это уже стандарт для документов. Все локальные летоисчисления называются по земным названиям соответствующих звёзд

После первой репетиции, на которой валькирии реально летали над сценой, Вессель появился в лаборатории Шварцвассера в расстроенных чувствах.

На роль Брунгильды он пригласил не кого-нибудь, а саму Сильвию Уэст. Суперзвезда вагнерианской сцены дала было согласие, но, увидев такой набор технологических новшеств, заявила, что она артистка оперы, а не цирка, и наотрез отказалась летать «на этих идиотских катушках». А другой сопоставимой кандидатки на эту роль у него не было.

Услышав эту грустную историю, Мара оторвалась от монитора, за которым что-то обсуждала с одним из студентов, и сказала:

— А вы Андреа Фаррани пригласите.

— А кто это такая? — Вессель, конечно, знал всех заметных певиц, но имя Андреа Фаррани слышал впервые.

Мара тут же вытащила на экран несколько клипов. Нельзя сказать, что аудиосистема рабочей станции в лаборатории обладала достаточно высоким качеством, но Весселю хватило, чтобы оценить профессионализм певицы. Слушая хорошо знакомые Liebestod Изольды и Балладу Сэнты, дирижёр недоумевал: он вроде бы знал всех мировых певиц-вагнерианок подобного уровня — откуда же взялась эта невысокая, сухощавая рыженькая женщина с голосом, в котором слышен звон стекла и стали?

Театр тоже совершенно незнакомый. И ни одного знакомого лица на сцене.

И что-то ещё было не так в Liebestod. Эту арию Андреа исполняла не в театре, а на берегу моря, на фоне заката, склоняясь над Тристаном у самой кромки волн, мягко набегающих на песок.

Вессель перемотал клип на начало и пустил ещё раз. Что-то не так. Море как море, песок как песок, но всё равно остаётся какое-то впечатление нереальности происходящего.

— А почему здесь два солнца? — раздался из-за его спины голос Мишеля Рандью.

Тут наконец до Весселя дошло. Почти от самой спины певицы по волнам тянулись две закатные дорожки к двум солнцам, освещающим её, словно софиты на сцене.

— Это в Мире Толимана снимали, — пояснила Мара. — Решили, что это, типа, символично: Тристан и Изольда — две звезды.

— А она сама откуда? — спросил Вессель.

— Из-под Арктура. Арктур-е — самая старая колония, и там есть единственный в Галактике оперный театр. А Фаррани — его примадонна.

— К-как единственный в Галактике? — изумлённо переспросил сбитый с толку Вессель. — А как же моя опера, Метрополитан, Ла Скала?..

— Так они же на Земле, — беззаботно ответила Мара.

— А Земля у нас теперь что, в Малом Магеллановом Облаке? — прозвучал удивленный голос кого-то из студентов.

— Ну вот как-то так получилось, что мы сами по себе, а вы сами по себе, — пожала плечами Мара. — Мы тут уже двадцать лет, я родилась и выросла в Порт-Шамбале, но всё равно почему-то для меня Арктур-е — более своя цивилизация, чем Земля. Даже туристов из колоний на Земле бывают единицы в год. Хотя слетать из-под Арктура под Ахирд или тот же Толиман — достаточно распространённое развлечение. Или наоборот, с какой-нибудь молодой колонии поехать учиться или развлекаться на Лемурию.

— А толку с этого? — спросил ещё кто-то. — Даже если сейчас в Солнечной системе есть транспорт, собирающийся отправиться в систему Арктура, ответ от этой Андреа придёт только месяца через четыре. И вряд ли арктурианская примадонна оставит свой театр ради того, чтобы спеть Брунгильду в Венской Опере.

— Так она сейчас на Земле, — Мара оторвалась от компьютера и развернулась к Весселю. — Позавчера я ей лично прокатный флиттер выдавала. Как написано в анкете, «цель визита — познакомиться с современным земным оперным искусством». Могу скинуть ей запрос на звонок. Надо?