Джейн Астрадени - Сто дней, которые потрясли Галактику

— Но я здесь. Потому что…

Она спохватилась.

— Тебя будут судить? Что ты потеряешь? О чём он говорил?

— О станции. Он потребует станцию, в качестве компенсации прерванного обмена. Скорей всего, трибунал признает обвинение и удовлетворит его жалобу.

Женька застыла, чувствуя вину и отчаяние.

— Это из-за меня… И ничего нельзя сделать?

— Можно… — Талех выглядел бесстрасным.

Она не выдержала и расплакалась. Слёзы брызнули из глаз, будто в организме повернули краник.

— Ты плачешь из-за Зандена? Или из-за того, что я могу потерять станцию? — поинтересовался командор.

— Да пошёл он, этот Занден! — ревела она, но в глубине души ощущала потерю, позорную неудовлетворённость, сожаление и одновременно ярость от того, что её просто использовали, чтобы добраться до собственности командора.

Талех внезапно обнял её и поцеловал, стирая слёзы, а потом с такой силой прижался к губам, что Женька вскрикнула. Он причинял ей боль, надавливая, прикусывая и не давая отстраниться. Так же внезапно оторвался. Губы саднило, но Евгения чувствовала облегчение и свободу от чар Зандена.

— Ну вот. Намного моей ДНК, чтобы изгнать его из твоих мыслей.

Талех поднял Женьку и отнёс на кровать. Лёг рядом. Она прижалась к нему, понемногу успокаиваясь.

— Я такая дура…

— Тихо. Я же говорил, Занден мощный соперник. А я, увы, не твой муж. Он ещё и Дагена мне припомнит… Пришлось ему повозиться, чтобы устранить преграду… А ты долго держалась, — одобрительно добавил он. — Старлетта он устранил час назад. Меня ещё не было на станции.

Женька всё равно злилась на себя.

— Зря не терзайся, — усмехнулся Талех. — Станция всё ещё моя. Времени у нас много. Но брак теперь не поможет. Меня всё равно будут судить. Но… учитывая, что ты вчера сказала… Я готов кое-что исправить.

— То есть? — Женя уставилась на него.

«О чём это он?»

— Ты сказала, что тебе никто не нужен кроме меня. Это означало признание твоей готовности к браку. Поэтому… Будь моей женой…

Холод стремительно расползался по венам.

— Ну, я…

— Можешь пока не отвечать. Как следует подумай. Цикла хватит?

Челюсть так свело, что изо рта вырвалось лишь мычание.

— Заодно, внимательно прочитай книжку, что я тебе дал… Несколько раз.

И тут Женьку прорвало. Она выложила Талеху всё. О своём неизбежном возвращении. О сыне, который остался в прошлом. Об ошибке дмерхов. О Шердане и Сингере. Модуляторах и шахматных партиях. О стратегии «пустой доски». О глобальном взрыве, что остановит войну.

Командор слушал и не перебивал. Хмурился, но не прерывал её. И когда Женя наконец выговорилась, невозмутимо заявил:

— Что-нибудь придумаем.

— Почему раньше молчала?

Женьке было трудно отвечать в нынешнем состоянии. После всех откровений Талех раздел её и устроил генетический массаж. Джамрану лихо совмещали приятное с полезным. Женьке такое давалось нелегко, с непривычки. Она постепенно уплывала и теряла нить разговора. Командор упорно возвращал её обратно, к проблеме.

— Э-э… у-у, — расслабленно тянула она.

— Так лучше? — Талех ослабил воздействие. — Теперь отвечай.

— Что?

— Ты слышала вопрос.

— Не знаю… Думала сначала во всём разобраться. Стоит ли доверять дмерхам. И нужно ли останавливать войну, если можно победить…

— А это уже не тебе решать. С этим мы разберёмся.

Евгения вздохнула.

— Что-то ещё?

— Да. Я боялась, как ты отреагируешь на то, что я была замужем, и у меня есть сын, в прошлом.

Талех от удивления остановился.

— Почему?

— Откуда я знала. Вдруг у джамрану есть законы запрещающие жениться на женщине с ребёнком.

— Нет, — ответил командор, возобновляя массаж. — Такого закона нет. Но и прецедентов не бывало. У джамрану не рождаются дети вне брака, пока не снимут предохранитель. Но и не запрещается вступать в брак с представителями других рас. А у тех, полагаю, могут быть дети…

Женя снова вздохнула.

— Что об этом говорить?! Шердан чётко объяснил — ребёнку сюда нельзя… А мне придётся вернуться.

— Дмерхи тоже ошибаются….

— Не в моём случае. Я невезучая. Но даже если… Я не могу забрать сына… У Андрея есть отец. Они без ума друг от друга.

Как всё трудно! Василий был ей неважным мужем, но замечательным отцом и другом ребёнку. У Женьки случались трудные времена — безденежье, безработица, работа с выездом, и тогда Василий помогал, не отказывался. Частенько, во время Женькиных командировок, Андрей и жил у отца. Слово папа не сходило у него с языка… У Женьки голова пухла. Как ни крути, а решить эту дилемму ей не под силу.

— Так или иначе, — сказал Талех, — а я способен воспитать ребёнка.

Женя хмыкнула.

— Чего смеёшься? — обиделся он. — У меня две младшие сестры — близняшки и мама с папой — исследователи. Порою, доводилось нянчиться и менять пелёнки, пока родители часами зависали над каким-нибудь артефактом.

— Джамрану тоже меняют пелёнки? — Женька едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться.

— Нет, мы пользуемся самоменяющимися с искусственным интеллектом, — проворчал Талех, с чувством нажимая ей на позвонки.

— Ой!

— Прости… Няньки не допускаются. Младенцу незачем впитывать чужие гены и отдавать свои.

— Вот как…

— У джамрану трепетное отношение к детям. Даже усыновляют сирот других рас.

— А, знаю, чтобы ставить на них опыты, — в шутку ляпнула Женька. — А-ай! Что ты делаешь!? Больно же…

— А ты не болтай глупостей.

— А что, не так? — Женя на всякий случай отодвинулась от Талеха.

— Не совсем, — он вернул её на место и принялся за поясницу. — Во-первых, есть закон, воспрещающий генетические эксперименты над детьми. А во-вторых, так поступают лишь неотрадиционалисты и поступали джаммы. Они усыновляли осиротевших из-за них детей руннэ. И ребятишек не обижали, растили как собственных… Чтобы, когда вырастут, использовать ДНК.

— Чудовища, — буркнула Женька, всё же успев расслабиться и раствориться под его ладонями. — Не пущу к вам своего ребёнка…

— А я — серьёзно. Воспитал бы твоего сына, как своего.

— По-джамрански?

— А как ещё?

— С ума сошёл!

— По-вашему — не умею. Это ради его же блага. Джамрану предпочитают жёстко учить тех, кто им дорог, чем всю жизнь вытаскивать за шкирку из неприятностей.

— Ага, намёк понят…. А ты правда мог бы полюбить Андрея?

— В нём твои гены. Как иначе? Но воспитывал бы по обычаям джамрану.

— Ну нет! Пороть — не дам.

— Издеваешься? Дети неприкосновенны! — возмутился Талех.

— Неужели? У вас же процветает рукоприкладство.

— Не путай избиение с заслуженным наказанием. Да и наказанию подвергаются лишь половозрелые мужчины, редко — отроки, и, в крайнем случае, — взрослые женщины.