Джейн Астрадени - Сто дней, которые потрясли Галактику

— ???

— Мы с доктором поработали над его мозгами. Поэтому не вздумайте извиняться или упоминать о случившемся.

— Хорошо, — вздохнула Женька, а про себя решила:

«Может, оно и к лучшему».

Наливая вторую чашку кофе, она соображала, как подступиться к Талеху с вопросами о Рокене… Но командор сам начал разговор.

— Вы, наверное, хотите знать о своём любовнике?

Вот Женька натурально поперхнулась. Да так, что закашлялась, опрокинула чашку, и кофе со стола пришлось вытирать салфетками. Талех спокойно ждал, пока она закончит.

— Так вы хотите о нём поговорить?

— Он мне не любовник, — упрямо выдавила Женька.

— Мне всё равно, как это у вас называется, — усмехнулся Талех, — но у нас именно так.

— В этом мы похожи, — пробормотала Женя.

— Не тешьте себя иллюзиями.

Евгения не собиралась с ним спорить и опустила глаза в чашку, где на донышке высыхала пенка от кофе.

— Скоро поймёте почему, — чуть мягче добавил командор и продолжил. — Я познакомился с Рокеном вскоре после того, как получил во владение эту станцию… Понимаете, Ева, то был тяжёлый год. Неотрадиционалисты не таились и устраивали беспорядки, упорно называя их акциями протеста. Они утверждали, что ратуют за возрождение великой джамранской нации…

— А чем эти «нео» отличаются от просто традиционалистов? — спросила Женя, воспользовавшись паузой.

— Кучка отщепенцев, вообразивших себя всемогущими. Они посчитали, что способны противостоять гатракам с помощью генетического оружия. Похищали людей и ставили опыты. Вы слышали о воинах-джамрану?

— Нет, — Женя покачала головой.

Какое счастье, что теперь можно не притворяться!

— Ещё услышите, полагаю. Неотрадиционалисты тайно выращивали убийц, прямо в материнской утробе, пользуясь старыми методами… — Талех нахмурился. — Но не владели технологиями предков. Это закончилось плачевно. Большинство женщин умерли в муках, а дети… Не буду травмировать вашу нежную психику.

— Да куда уж дальше, — пробормотала Женя.

— Погано и то, — он словно не слышал её, — что эти нео-ублюдки тоже потомки реформистов, одни из нас… Итак, когда я выиграл конкурс…

— Вы говорили о станции, — недоумённо поправила Женя.

— Не перебивайте. О том и речь. Именно так я стал командором. У джамрану существует два варианта получения собственности: право преемственности и участие в конкурсе. Прежний командор погиб от несчастного случая, не успев назначить преемника. Поэтому объявили конкурс. Я победил и вступил в права. А через треть цикла вернулся на родину — уладить кое-какие формальности и нашёл Рокена. В трибунале высшего командования…

Женя знала, что это второе название верховного суда Джамранской республики.

— Рокен тогда работал в главной лаборатории Серендала. Перспективный молодой учёный, всего за цикл получивший учёную степень и премию… Его уличили в сотрудничестве с неотрадиционалистами. Он снабжал их секретными геномами и запрещёнными патогенами. Предоставлял архивы и новейшие разработки.

— Рокен — неотрадиционалист?! — ахнула Женя.

— Не совсем, — ответил Талех. — Послушай. Незадолго до этого гатраки объявили нам войну. Захватили наши колонии и несколько исследовательских станций во внешнем космосе…. Сражения вспыхивали по всему квадранту. Джамрану заключили договор с шакренами. Потом к нам присоединились земляне. Так началась вторая эпоха конгломерата. Мирный альянс стал военным. Нео-выродкам это было только выгодно. Они сочинили миф о несостоятельности нашего командования, чтобы привлечь молодёжь. Таких горячих и неопытных, как Рокен. Прельстили лживыми песнями о былом величии джамрану. Мол, с воинами-джамрану мы давно бы уже распылили гатраков по галактике и покончили с войной. Увы, это была правда. Но учёные отвергли такие жертвы. А Рокен вдохновился призывами и начал помогать неотрадиционалистам… Накануне, в колонии, захваченной гатраками, погибла его семья…

У Женьки бухнуло сердце. Она верила, знала, что Рокен не чудовище. Ну, оступился, с кем не бывает.

— На беду, — продолжал Талех. — Рокена выдали террористы, когда их схватили. Парня арестовали, а меня пригласили на слушание дела, как сотрудника «комитета по борьбе с генетическими преступлениями».

«Нехило», — подумала Женя.

— Не знаю почему, но когда его приговорили к инъекции патогена и тридцати плетям, я оспорил приговор. Прямо на месте, в качестве представителя власти, и взял Рокена на поруки. Таковы наши законы. Я предоставил ему гражданство и отныне распоряжался его жизнью и свободой.

— И наказание отменили?

— Отчасти, исключив патоген и сократив число ударов до десяти. Назначив меня исполнителем приговора.

— И вы это сделали?! — возмутилась Женя, до глубины души взбешённая джамранскими порядками.

— Разумеется, — сурово ответил Талех. — Трибунал строго следил за ходом экзекуции. Таков порядок. Но десять — не тридцать, а я щадил его как мог.

Заметив на её лице отвращение, Талех невесело усмехнулся.

— Так устроено наше общество.

— Что же это за республика такая? — нахмурилась Женя.

— Республика — не оплот вседозволенности и беззакония, — строго заметил Талех. — У нас со свободой выбора граничат закон и власть. А я командор — представитель власти и наделён полномочиями — карать или миловать. По справедливости.

— И многих вы так, гм, карали? — спросила Женя.

— Приходилось, — сдержанно ответил Талех. — Если было за что… Не бойтесь. Вас я и пальцем не трону.

— А я и не боюсь! — вскинулась она.

— Без крайней надобности.

Женька поняла, что поспешила с выводами о своей неприкосновенности.

— А у меня теперь какое гражданство? — на всякий случай уточнила она.

— Земное, но работаете вы под моей юрисдикцией.

Женя прикинула, хорошо это или плохо, и чем это ей грозит.

— А Рокен?

— Он работает на меня.

— Значит, он не террорист?

— А с чего вы взяли, что он террорист?

— Так вы сами сказали!.. И велели посадить его к ним.

Талех усмехнулся.

— Он специальный агент. Продаёт фальшивые геномы неотрадиционалистам, а мы их выслеживаем. Думаете, если бы я не доверял ему, то назначил бы заведующим лабораторией?

Женя пожала плечами. Она до сих пор путалась в тонкостях джамранской психологии.

— У вас же всегда наготове ген телепатии.

— Без этого не обойтись.

— Значит, вы его отпустите?

— Как только выпотрошу этих уродов и удалю со станции. А пока ему в тюрьме безопасней. Не беспокойтесь, вам скоро вернут драгоценного возлюбленного. Если вы это слово предпочитаете.

— Вы же не одобряете наших отношений, — заметила Женька.

— С какой стати? — удивился Талех. — Я вам не брачный опекун.